– Повторить все это уже не удастся, – Мэтокс, не моргая, смотрел ей в глаза. – Такое бывает один раз в жизни.
– Жаль, – Клео устало улыбнулась. Стряхнула пепел прямо на пол, словно подчеркивая свое разочарование.
– Но я могу предложить кое-что получше.
– Вот как? И что?
– Узнаешь, когда придет время, – Мэтокс снова улыбнулся. – Сейчас нам нужно покинуть участок. Ты сможешь это устроить?
Он мог заставить ее подчиниться силой мысли, но верил, что этого не потребуется. Она все сделает для него сама, по доброй воле. Ему не придется стирать ее воспоминания. Лишь только один короткий момент. После они отправятся к Вималу и его псам.
Глава пятая
Дарла не знала, жива она или нет. Дарла Вэлбек. Дочь шерифа затерявшегося в пустынях крохотного города. Лежала в чужой кровати и смотрела в потолок. Сердце почти не билось. Дарла прислушалась. Тишина. На столе у кровати сгоревшие свечи. Окна грязные. Полуденное солнце едва пробивается в комнату. Пахнет пылью и плесенью, потом и кровью. Кажется, что кровать насквозь пропиталась этими запахами. Сколько она уже здесь? День? Неделю? Нет, отец обязательно нашел бы ее, потому что мать должна была начать волноваться. Обязана. Но если здесь никого нет, значит прошло слишком мало времени, и ничего страшного пока не случилось. Дарла поднялась с кровати. Прокушенная шея болела, но раны уже почти затянулись.
Выйти в коридор. Ряд дверей. За одной из них Эмилиан, за другой – Габриэла. Дарла прислушалась. В какой-то момент ей показалось, что она слышит их ровное дыхание. Вернее, не дыхание, она слышит их мысли. Дарла тряхнула головой. Тишина вернулась как-то внезапно. От тишины заложило уши. Дарла вышла на улицу. Безлюдная, пустынная дорога тянулась к городу черным, нагретым солнцем полотном. Ночью Дарла потеряла туфли. Теперь горячая растрескавшаяся земля обжигала ноги. О том, чтобы идти по дороге, не могло быть и речи. Асфальт обжигал, словно раскаленные угли, словно кипящая смола, которую защитники древней крепости льют со стен на головы штурмующих войск. Дарла не знала, почему у нее появилась перед глазами именно эта картина. Она никогда не смотрела подобных фильмов, никогда не читала об этом. А если где-то когда-то и слышала, то не придавала этому значения и тут же забывала. Но видение о древней крепости было ярким, словно она сама участвовала в защите. Стояла у окна в высокой башне и смотрела вниз. Или же нет? Или же это она сама была одним из штурмующих солдат, на головы которых льется кипящая смола? Взбиралась по лестнице и видела в высокой башне женщину в белом воздушном платье. Именно к этой женщине были прикованы взгляды всех солдат: солдат-защитников, солдат-штурмующих. Они сражались и умирали ради этой женщины. Но силы были неравны. Дарла знала это, видела.
Крепость была крохотной, а окружившие его орды уходили за горизонт. Тяжелые, окованные медью ворота задрожали. Послышался треск. В образовавшуюся брешь просунулась рука одного из штурмующих. Меч защитника отрубил ее. Но ворота уже трещали по швам. Воины крепости потянулись защищать брешь. На стенах осталась горстка храбрецов.
Дарла вскарабкалась по осадной лестнице. На ней были легкие кожаные доспехи. У нее было тело мужчины. Она чувствовала в своих руках силу, чувствовала азарт, приносивший тошнотворный металлический запах крови. Вот на нее набросился один из защитников. Вот другой. Она опередила острым смертельным выпадом первого, проткнула ему коротким мечом грудь, увернулась от меча другого. Ее собственный меч застрял в теле первой жертвы. Дарла выпустила его, выхватила из-за пояса острый кинжал, бросилась вперед, чтобы занесенный меч противника не разрубил ее надвое. Они столкнулись, не устояли на ногах и покатились по каменной лестнице во двор, где защитники крепости сдерживали натиск атакующих. Но брешь в воротах росла, увеличивалась. Скоро она станет достаточно большой, и штурмующие войска хлынут во двор крепости, словно вода, разрушив ненавистную ей дамбу. Это случится через пару мгновений. Дарла не сомневалась.
Тупая боль обожгла плечо. Защитник крепости, с которым она боролась, снова занес меч. Дарла вскинула руку. Ее нож пробил сопернику грудную клетку. Занесенный им меч все-таки опустился, но Дарла перехватила его свободной рукой за эфес. Мертвец повалился на нее, прижал к земле. У него изо рта текла кровь. Дарла не двигалась: лежала, притворившись мертвой, и ждала, когда ее братья по оружию наконец-то ворвутся во двор крепости. Одно мгновение, другое…
Брешь в воротах увеличилась. Сталь зазвенела громче. Усилились предсмертные крики. Кровь от возвышения у ворот ручьями текла в центр двора, где находился колодец. Из толпы сражавшихся вылетела отрубленная рука, взметнулась в воздух, подброшенная рассекшим кости и плоть мечом, и упала недалеко от Дарлы. Пальцы отрубленной руки все еще продолжали сжиматься, резко, конвульсивно. Усилились крики. Защитники отступили от ворот. Сражение переместилось ближе к центру, к колодцу, вода которого давно уже стала непригодной для питья из-за стекающей в колодец крови.
Дарла сбросила с себя мертвеца, подобрала его меч, вскочила на ноги. Нет, она не боялась умереть, лишь только хотела максимально эффективно использовать свою жизнь. Башня и женщина в воздушном белом платье – вот что вело сюда всех штурмующих. У входа в башню выстроилась охрана: старые мужчины и женщины. Дарла ухмыльнулась, понимая, что охрана защитников крепости на исходе. Скоро все закончится. Она набрала полные легкие воздуха и закричала, устремляясь на свой последний штурм. Старики и женщины были слабыми противниками. Дарла рубила и несла смерть. Чей-то клинок вспорол ей левый бок, но она не заметила этого. Лишь отшвырнула нападавшего ударом ноги. Мальчик лет девяти отлетел к стене, ударился головой о камни. Из расколотого черепа потекла кровь, обнажилась часть мозга. За спиной Дарлы послышались возбужденные крики. Знакомый боевой клич заставил стены содрогнуться. Сопротивление пало. Осталась лишь башня.
Дарла навалилась на закрытые двери. Один удар плечом. Другой. Кто-то оттолкнул ее в сторону. Таранный столб, поднятый десятком крепких рук, ударил в дверь, расщепил дерево. Задвижка с другой стороны устояла. Но за первым ударом последовал еще один и еще. Дарла увидела брешь и ринулась вперед, разламывая растрескавшуюся дверь голыми руками. Дети с крохотными кинжалами столпились у лестницы. Дарла расшвыряла их в стороны, не заметив сопротивления. Женщина в белом платье стояла у окна и смотрела вниз, на поле сражения. Кровавое поле. Дарла вскинула меч. Скоро все закончится. Скоро последняя женщина древнего рода умрет. Не человек. Нет. И уже не хозяин. Все ее рабы мертвы. Она, Дарла, сама выпустила кишки как минимум десятку из них. Осталась их госпожа. Дарла издала боевой клич и бросилась вперед.
Женщина в белом платье была на вид хрупкой и такой же воздушной, как ее одежды, но хватка у нее была железной. Дарла поняла это, когда пальцы женщины сжали ей горло, бросили через весь зал к дальней стене. От удара у Дарлы хрустнули кости. Позвоночник вспыхнул огнем, и внезапно все тело стало ватным и чужим. Дарла могла только смотреть и слушать, как по лестнице поднимаются другие воины, чтобы закончить то, что не удалось ей. Но женщина вендари была слишком сильна, слишком быстра для них. Ее белое платье покрылось кровью. Чужой кровью. Ей не требовалось оружие, чтобы убивать. Она отрывала конечности, разбивала головы, вырывала из груди сердца и внутренности, сбрасывала нападавших с башни. Кровь покрывала пол, стекала по стенам, хлюпала под босыми ступнями, била фонтанами из разорванных артерий. Десятки, сотни, тысячи воинов пали здесь. А на лице женщины вендари не было и следа усталости. Не ослабило ее и солнце, которое, устав следить за этим действом, зашло за горизонт.
