В общей сложности дорога заняла около трех часов. Поначалу ехали по грунтовой дороге, потом свернули на заросшую тропу, которая вдруг неожиданно оборвалась у самого леса — место, откуда охотники выходили на зверя. Оставили машину и затопали к водопаду, обдираясь о торчащие ветки.
Лейтенант, вышедший навстречу, был суетлив и не в меру разговорчив. Его следовало бы оборвать, но такое красноречие можно было списать на некоторую нервозность от появления высокого начальства, и потом, ведь не каждый день приходится вылавливать беглых зэков.
— Где был их лагерь? — спросил Покровский, в очередной раз угодив сапогом в тягучую болотину.
— А вот гляньте туда, через кусты, — охотно подсказал лейтенант, где стояла скучившись, небольшая группа солдат. — Вон там они и стояли.
Позади громко чертыхнулся подполковник — засмотревшись, он угодил в зыбун и зачерпнул полный сапог воды.
Подошли к кострищу, подле которого лежали четыре банки из-под консервов и две пустые бутылки.
— Бутылки соберите, только поаккуратнее, — сказал Покровский, — нужно будет отправить на экспертизу, может, что-то дополнительно проявится. — Подняв с земли палку, он пошуровал кострище, подернувшееся серым пеплом, из глубины которого рассерженно пальнула красная искорка потревоженного уголька. — Костер еще теплый, ушли они отсюда совсем недавно. Вот только вопрос, куда они могли направиться?
— Наверняка у них имеется какой-то план, уж очень они организованно действуют.
— Следы ведут к Нерченской бухте, товарищ полковник.
— К Нерченской бухте? — удивился Покровский. — А что им там делать?
— Там порт, может, они туда идут? Ведь могут запросто спрятаться в трюме какого-нибудь корабля и доплыть до Америки или Австралии!
— Все может быть… Усилить подступы к порту. Пусть ждут гостей! — распорядился Покровский.
— Примем все нужные меры, товарищ подполковник, можете не сомневаться. Уверен, что полиция уже выдвинула туда свои заслоны.
Глава 4. Светящиеся осколки, или Букетик гвоздик
23 июля, поселок Юрьевский
В расположение вернулись вечером. Вдалеке были видны залесенные холмы, подсвеченные багрянцем заходящего солнца, а сгущавшаяся темень поспешно заполняла просветы между домами, выкрашенными белым.
У самых ворот колонии Покровский попросил остановить машину.
— Думаю, на сегодня хватит. Гостиница в поселке есть?
— Есть небольшая, — ответил Евдокимов, — но я бы порекомендовал частный сектор. Там как-то подушевнее, что ли, да и еда домашняя.
— Пусть будет так, — кивнул Афанасий. — У вас на примете что-нибудь имеется?
— Имеется… Определю вас к одной хозяйке. Готовит хорошо, так что в обиде не будете.
— Хорошо, — легко согласился Покровский.
— Сейчас я ей позвоню… — Вытащив телефон, полковник набрал номер: — Вот что, Кристина, я тебе тут постояльца нашел… Ненадолго, ты его не обижай… Хорошо, договорились. Скоро подъедем. Вот и все, — сунул он трубку в карман.
— Мне еще нужны личные дела беглецов.
— Обычно материалы мы на руки не даем… — несколько замялся Евдокимов. — Но ради такого случая сделаю исключение. Дежурный! — подозвал он капитана, стоявшего у ворот.
— Да, товарищ полковник, — подскочил скуластый капитан.
— Егор, принеси личные дела «побегушников», — попросил Евдокимов и, заметив недоуменный взгляд дежурного, чуть тише добавил: — Так нужно. Только давай по-быстрому!
— Есть! — Четко развернувшись, капитан заторопился к воротам.
Через несколько минут столь же поспешно он вышел с большой черной сумкой, застегнутой на молнию.
— Вам шифровка, товарищ подполковник.
— Хорошо. Давай сюда… А где документы?
— Вот здесь, — протянул он полковнику портфель.
— Поймите меня правильно, товарищ подполковник, мне бы расписку, — несколько смущенно проговорил тот.
— Будет вам расписка, — ответил, улыбаясь, Афанасий. Подняв портфель, он вытащил из него лист бумаги и быстро набросал на нем несколько строчек. — Возьмите. Так сойдет?
Прочитав написанное, Евдокимов удовлетворенно кивнул:
— То, что нужно. Теперь документы на несколько дней ваши… А сейчас я вас отвезу на ночлег. — Громко хлопнув дверцей, он завел двигатель. — Здесь недалеко, не заметите, как подъедем.
Сгустившаяся ночь плотно окутала поселок, спрятав от взора даже близлежащие дома, только в некоторых из них горел свет, бросая тусклые отблески на ухоженные палисадники. Видно, здесь привыкли ложиться рано. Иной раз вспышки далекого вулкана красными сполохами освещали краешек поселка, и тогда Покровский понимал, что они все еще едут по главной улице.
— Приехали, — подрулил Евдокимов к каменному дому из белого кирпича. — Кристина!
На крыльце вспыхнул свет, и Покровский увидел высокую худощавую привлекательную женщину лет тридцати.
— Принимай постояльца.
Афанасий вышел из машины, подхватив с собой портфель и сумку.
— Ладно, до завтра!
Позади раздалось урчание двигателя отъезжающей машины, и он остался наедине с женщиной.
— Пойдемте, я вам покажу вашу комнату, — приветливо улыбнулась хозяйка.
— Не возражаю.
Прошли в ярко освещенные комнаты: опрятные, уютные, будто с картинки. Такой порядок могут создать только умелые женские руки.
— Ваша комната вот эта, — толкнула она дверь, показав небольшую комнату с диваном и письменным столом у самого окна. — Подходит?
— Вполне, — ответил Покровский и вдруг почувствовал, что невероятно устал. Самое время завалиться на диван и проспать до обеда. Длинный, однако, выдался денек! — Уверен, что мне здесь будет хорошо.
Хозяйка ушла, мягко прикрыв за собой дверь. Афанасий прочитал шифровку и крепко задумался. Вот, значит, оно как… А затем принялся за изучение личных дел беглецов. Как следовало из материалов, все трое проживали в поселке Бурнашево во Владимирской области и проходили по одному делу — убийство: статья 105, часть 2. Хотя в этом деле не все было однозначно. Как выяснилось в результате следствия, убитый отбывал ранее срок за изнасилование, проживал в соседней районе, и в Бурнашево приехал на заработки. Однажды, подвыпив, он едва не изнасиловал сына хозяйки. Мальчик оказал сопротивление и был ранен ножом. В это время у нее гостил брат, Николай Прохоров, служивший в торговом флоте на Балтике помощником капитана. Услышав крики в сарае, он выскочил во двор и отбил мальчика у насильника. В этот же день, поздно вечером, педофила нашли повешенным в лесу. Преступление, возможно, удалось бы скрыть, потому что к стволу дерева была прикреплена посмертная записка с покаянием, в которой он просил никого не винить в своей смерти. Однако в дело вмешался случайный свидетель, видевший, как Прохоров Николай вместе со своими приятелями, Аркадием Денисовым и Петром Журавлевым, затягивали на шее насильника веревку. Когда их арестовывали, Прохоров настаивал, что это было не убийство, а казнь. На защиту убийц поднялся весь поселок, и полиции пришлось увозить их глубокой ночью, во избежание столкновений с местным населением.
