— Пока не очень, — признался Макс. — Поясни, пожалуйста.
— Это же так просто, — горделиво улыбнулся в пышные полуседые усы Мегре, после чего достал из кармана пиджака курительную трубку, но раскуривать её не стал. — Надо проводить параллельное — с пропавшей сеньоритой Марией — расследование относительно «карнавальной» тайны Ротшильдов. Существует большая вероятность, что мы с ней непременно пересечёмся. Непременно. Так частенько случается, многократно проверено на практике. Ну, не бывает идеальных параллельных расследований. Всегда будут неожиданные и незапланированные пересечения. Всегда…. Конечно, наша очаровательная клиентка будет старательно и изощрённо прятаться под карнавальной маской. Может, и под несколькими масками — поочерёдно. Но ничего, узнаем как-нибудь…. А? Как считаешь?
— Хорошее направление. Дельное…. С чего начнём?
— Надо срочно переговорить с местными жителями. Лучше с пожилыми и, так сказать, с коренными. С коренными по-настоящему, знающими всю подноготную здешних экзотических мест.
— Есть у меня один надёжный и патентованный источник информации, — заверил Максим. — Очень-очень коренной и надёжный…. Допиваем наши напитки и выезжаем?
— Принято, напарник. Только, ради Всевышнего, прекращай величать меня — «стариной»…
«Линкольн», бодро и оптимистично порыкивая на все лады, уверенно катил по шоссе в общем автомобильном потоке.
— Отличная машина, — похвалил Мегре. — Весёлая, компанейская и очень разговорчивая. И цвет превосходный, практически как здешнее безоблачное небо. То есть, один в один…
«Надо же, расклады нежданные», — аккуратно управляясь с автомобильной баранку, растрогался Макс. — «Оказывается, что и нежная сентиментальность — вовсе — не чужда нашему суровому международному эксперту. Не ожидал, право слово…».
— Молодец, Путник, — неожиданно похвалил комиссар. — Не ожидал. Право слово…
— О чём это ты, старина? Извини. В смысле, напарник?
— О твоём аккуратном стиле вождения. О правильном выборе машины. О крепких нервах. Ну, и о рассудительности несуетливой. Молодец…
И архитектура Сан-Анхелино произвела на сеньора Мануэля Кастильо самое положительное и благоприятное впечатление. И гостиница «Виктория», где они выгрузили баулы-чемоданы, а Мегре оперативно переоделся в светлый полотняный костюм и остроносые туфли «в дырочку» (опять-таки, на толстенной подошве). И прибрежная набережная со старинными бронзовыми пушками. И внутренняя обстановка приметной таверны «La Golondrina blanka».
— Мой щедрый русский приятель пожаловал! — обрадовалась непосредственная донья Розана. — Наверное, опять хочет выдать бедной пожилой негритянке ещё немного американских денежек…. О, и симпатичного друга с собой привёл! Представительный такой мужчина, видный и солидный. Да и глаза симпатичные — серые и загадочные, как глубокий речной омут…. Как величают-то тебя, усатик лощёный?
— Э-э-э, — неожиданно засмущался Мегре. — М-мануэль, м-м-м…
— Отличное имечко, приметное. И очень даже подходит к твоей симпатичной внешности…. Ладно, птенчики зарубежные, пошли-ка на кухню. Там у меня имеется скромный и приватный уголок. Посидим, выпьем, поболтаем…
Уголок, действительно, оказался скромным, но и весьма уютным: столик под чистой светло-серой льняной скатертью, три массивных табурета, резной буфет красного дерева, маленький холодильник и портрет Че Гевары на стенке.
— Присаживайтесь, гости дорогие, — доставая из буфета скромные фужеры и пузатую бутыль тёмно-синего стекла, предложила гостеприимная трактирщица, посматривая в сторону Мегре откровенно-заинтересованным женским взглядом. — Угощу вас, так и быть, фамильным напитком. Это, уважаемые идальго, сливовое карибское вино, приготовленное по заветному бабушкиному рецепту…. Терпкое вино из ягод дикой сливы. Под свечой искрится так оно. Всё бредут хмельные пилигримы, воспевая славное вино. Терпкое вино из дикой сливы ягод. На излёте — наших трудных лет. Аромат тот — лучшая награда. Ничего прекрасней — нет…. Терпкое вино из ягод сливы дикой. Словно зов далёких, чудных стран. И Судьбы, как прежде, многоликой очень тайный и всесильный знак…. Что ж, бокалы сдвинем, пилигримы. Пробил час, Удача впереди. Ждёт дорога нас — неотвратимо. Словно в сентябре — дожди. Ждёт дорога нас — неотвратимо. Словно в сентябре — дожди…. Ну, разливаем, разливаем по ёмкостям.… Чокаемся за встречу и, понятное дело, за знакомство…. А теперь, как оно и полагается, дружно выпиваем…
— Кха-кха! — сделав пару глотков, раскашлялся комиссар. — Кха-кха…. Крепкое какое. Но очень и очень ароматное.
— Слаб нынче мужик пошёл, — ставя на скатерть опустевший бокал, огорчилась донья Розана. — Слаб, неказист и хил. Не то, что в былые славные времена. Те Герои — нечета нынешним…. Значит, господа приезжие, хотите узнать — всё-всё о «Карнавале Святого Джедди»? Мол, с чего всё оно началось? И как дальше развивалось? Хорошо, расскажу. Слушайте, голуби залётные…
Глава четвёртая
Джедди и Маркиза
Джедди подбросили к порогу дома семейства Монтелеонов примерно восемьдесят семь лет тому назад. Или же что-то похожее — плюс-минус пару-тройку лет. Ну, ровно через год после того, как муж сеньоры Сары Монтелеон, дон Мануэль (твой тёзка, усатик), погиб в неравной перестрелке с бандой подлых мексиканских ковбоев.
За окнами царила чёрная-чёрная июньская ночь.
Бушевала летняя гроза: бешенная и страшная, наполненная — под самую завязку — миллионами изломанных молний, многоголосыми раскатами грома и воем сумасшедшего ветра, дувшего с Дальних Гор.
В дверь настойчиво постучали, и, одновременно с этим, где-то совсем рядом раздался странный и долгий звук — то ли азартный зов старинного охотничьего рога, то ли грустный плач трубы искусного джазового музыканта…
Зарядив, на всякий случай, старинное фамильное ружьё крупной картечью, и предварительно взведя оба тугих курка, отважная Сара Монтелеон резко распахнула дверь.
Сверкнула яркая жёлто-янтарная молния и в её свете перед глазами храброй сеньоры предстала странная картина: около каменных ступеней крыльца стояла кованая колыбель непонятного чёрного металла изысканной и тонкой работы. Почему-то с первого взгляда было понятно, что вещь эта старинная, а вернее, очень и очень древняя.
В колыбели лежало нечто, тщательно завёрнутое в светло-серую, дурно пахнущую шкуру непонятного зверя, и жалобно стонало-всхлипывало.
Когда чуть позже, уже в столовой, сеньора Сара осторожно развернула мокрую шкуру, капитан Большой Сид — будущий муж моей прабабушки, опытный карибский шкипер, старый бесстрашный морской бродяга, повидавший всего и всякого, гостивший в ту пору на берегу по причине пулевого ранения в правое плечо, — испуганно подпрыгнул, ударился головой о низкую потолочную балку и отчаянно заикал. К слову сказать, окончательно пришёл в себя капитан не раньше, чем через час, употребив для этого адекватное количество универсального лекарства моряков всех стран и народов, а именно, пинты две-три чёрного ямайского рома. Тот ещё напиток, крепкий и забористый, очень качественно, между нами говоря, прочищающий мозги.
