— Кто такие? — сурово нахмурившись, въедливо поинтересовался местный «кардинал Ришелье», облачённый, как и полагается, в пафосные ало-пурпурные одеяния. — «Проходные» жетоны? Покажите…. Ну-ну. Вроде, настоящие…. Откуда взяли? Купили? Украли? Отвечать правдиво. Соврёте — не пропущу.
— Да, как вы смеете? — тут же вспылил Мегре. — Да я…
— Отставить! — велел Макс, а после этого пояснил: — Данные симпатичные бляхи выданы нам уважаемой доньей Розаной, хозяйкой pulperia — «La Golondrina blanka». Ну, скажем, как примерным, постоянным и самым щедрым клиентам этого почтенного и легендарного заведения…. Проходной вариант?
— Сейчас проверим, — склоняясь к раскрытому ноутбуку, пообещал «начальник калитки». — Ага, Розалия Сервантес-и-Гарсия. Прум-прум-прум. Бурум-бурум…. Один «проходной» жетон выдан международному криминальному эксперту Мануэлю Кастильо. Ага, вижу, похож…. Второй — русскому путешественнику по имени — «Максимилиан Соколофф». В скобочках указано — «белобрысому молодчику». Однако…. Ну-ка, уважаемый сеньор Зорро, снимите-ка свою чёрную широкополую шляпу…. Белобрысый, спора нет. Ладно, проходите…
Главная трибуна, как это и не тривиально звучит, действительно, оказалась «главной».
В том смысле, что кого только на ней не было: сплошная мировая бизнес-политическая элита, на совесть перемешанная с концертно-киношно-развлекательным бомондом. А ещё и знаменитых писателей-поэтов-композиторов хватало, щедро разбавленных известными телеведущими и одиозными представителями различных псевдо-экологических организаций.
— Кто из них — настоящий? А кто — ряженый? — осматриваясь на предмет наличия свободных мест, сварливо пробурчал Максим. — Одних только королев Великобритании — целых две штуки. И обе, как назло, рослые и широкоплечие — до полной брутальной невозможности. Бред горячечный и летальный…. Пробираемся на левый край трибуны. Пробираемся. Там, по крайней мере, есть свободные места — без любопытных соседских ушей…. Проходим, поднимаемся, поворачиваем…. Дамы, господа, нижайше прошу прощения. Нам пройти бы. Извините покорно — за доставленное беспокойство…. Герцогиня, вы — само совершенство. Очарован, сражён наповал и всё такое прочее. Заранее прошу прощения за моего упитанного и неповоротливого приятеля. Дон Мануэль, срочно ужмитесь. Эти аппетитные коленки — не для вас. Шагаем, шагаем…
— Фу, прорвались-таки, — с трудом устраиваясь в узком пластиковом кресле, облегчённо выдохнул сеньор Кастильо. — Уже и не чаял…. Отличное местечко. И обзор — практически безупречный. Слов нет, — после непродолжительной паузы заливисто хихикнул.
— Чего смешного? — невозмутимо поинтересовался Макс.
— «Максимилиан», понимаешь. Упасть и не встать, как ты, бездельник, любишь говорить.
— А что, собственно, такого? Очень даже прилично звучит — для всяких официальных случаев и торжественных церемоний…. Вот, представь, старина, такую поучительную и завлекательную картинку. Решу я как-нибудь, наплевав на все краеугольные принципы упёртого холостяка, жениться…
— Неужели?
— А ты — представь…. Торжественная церемония, посвящённая моему бракосочетанию. Приглашённых гостей собралось — человек пятьсот. Может, и вся тысяча. Почитай, со всего Мира съехались. Почтенный католический собор…. Почему — католический? Ну, так, мол, невеста захотела, а я, будучи человеком широких взглядов, спорить не стал.… Итак, тишина, полное и нескончаемое величие. Таинственно мерцают, слегка потрескивая, свечи. Аромат ладана…
— В католических службах ладан практически не используется, — недоверчиво хмыкнул Мегре. — Насколько я знаю.
— Серьёзно? Был не в курсе, извини…. Так вот. Стою это я — весь такой образцово-показательный жених «сам из себя». В умопомрачительном угольно-чёрном смокинге от самого Версаче. Беленькая кружевная рубашка. Ботиночки — «Норимар». Светло-салатная бабочка на мужественной шее. Носки, трусы и пять упаковок презервативов в правом кармане брюк — того же изящного колера. Всё, как и полагается. Знатный и заслуженный кабальеро, решивший стать родоначальником нового мафиозного клана, короче говоря…. А рядом — невеста. Нежная и трепетная такая. Вся в белом, естественно. Кстати, белый — цвет невинности…. Такая вся симпатичная из себя: среднего роста, но очень и очень стройная-грациозная. Черноволосая, понятное дело. Милая и нежная. Веснушчатая. С небрежно растрёпанными волосами. Вот…. И тут величественный седовласый священник (епископ, кардинал, сам Папа Римский?), торжественно вопрошает, мол: — «Согласен ли ты, благородный и уважаемый Максимилиан Соколофф, так тебя, морду белобрысую, и растак, взять в жёны эту рабу Божью?»… Как тебе, напарник, такая картинка?
— Нормально. Одобряю…. А как невесту-то зовут?
— Мария Бурручага, ёжики колючие. Только так. И никак — иначе. Гадом последним буду…. Ладно, заканчиваем с пространными и легкомысленными разговорами. Успеем ещё вволю помечтать и посплетничать. Народ прибывает…
Вскоре все места на Главной трибуне были заняты. Естественно, чёрт знает кем: проще сказать, кого там не было — нормальных и обычных людей, вот кого.
— Слышь, принц хренов, не наглей, — по-честному предупредил Максим соседа справа, беспардонно орудующего худым костлявым локтем. — Если ты, харя носатая, вырядился под Наследника английской Короны, то это не даёт тебе право, мать твою…
— Что такое, смерд? — высокомерно подрагивая тёмно-рыжими бакенбардами, возмутился сосед. — Совсем поляны не видишь? Со зрением плохо? Не осознаёшь, рожа в шляпе, с кем, червь земной, говоришь? Да я тебя…
Пришлось, понятное дело, ткнуть наглецу — указательным пальцем — в нужную болевую точку, после чего он тут же успокоился и, благостно сложив ладошки на тощем животе, задремал.
— Будь поосторожней с профессиональными навыками, — шёпотом посоветовал наблюдательный Мегре. — Чай, не на учебном полигоне спецназа. А если это — самый настоящий и натуральный принц Чарльз? Что тогда?
— От прошлогодней сахарной свеклы — высокая ботва, — неуклюже отшутился Макс. — Кто из нас принц — ещё большой-большой вопрос. Вот, женюсь на черноволосой принцессе своего глупого и доверчивого сердца, и тоже — в миг — стану знатным принцем…. Разве нет?
— М-м-м…
— И лишь загадочное мычание было ему ответом…. Всё, закончили шептаться. Кажется, начинается…
На высокий квадратный подиум, возведённый рядом с Главной трибуной и украшенный несколькими солидными микрофонами, по длинной лестнице поднялись — бок о бок, и дружно позвякивая крохотными колокольчиками-бубенчиками, — два шута. Один — низенький, приземистый и пузатый. Второй, наоборот, высокий и субтильный.
«Странно, в моём недавнем «выпуклом» сне шут был всего один», — слегка удивился Максим. — «Впрочем, вещие сны, они же не дословно, так сказать, предсказывают будущее, а только в общих чертах. Вот, того же сеньора Мануэля Кастильо, например, в том сне не было и в помине. А сейчас он, безусловно, есть. Сидит себе рядышком, усатик, как ни в чём не бывало…. Кстати, от него очень даже приятно пахнет: морской утренней свежестью и — совсем чуть-чуть — колодезной осенней водой, в которую нападало багряных и тёмно-жёлтых листьев, облетевших-опавших с осин…. Интересно, а каким парфюмом он пользуется? Надо будет обязательно поинтересоваться…».
