Он по-прежнему мог видеть в человеке все признаки старых травм и болезней. Но, не имея медицинского образования, не пытался усилить эти свои способности. Они мешали ему в его повседневной жизни. Во время любого обострения своего душевного состояния, он не мог находиться в многолюдных местах. Это обозначало считывать с людей информацию, рассматривать их скелеты как в рентгеновском кабинете. На него внезапно обрушивалась чужая боль, всё это мешало ему. Он не хотел быть ни целителем, ни врачевателем. Это было малопонятно, этому следовало учиться, а желания никакого не было.
Порой он видел источники чужого влияния. Так он смог заметить астральное присутствие тени Птицы, но это вышло не просто так. И, самое главное, не осталось безнаказанным для него. Сразу же последовала огненная, просто болезненная вспышка из темноты. Всё оказалось взаимосвязанным. Его самого увидели в этот момент, он помнил, какую это принесло ему сильную боль в первые секунды. Он постарался, оборвал связь. Птица стала искать его в огромном зале, он вовремя попятился, стал прятаться за чужими телами. Он элементарно испугался! Такого страшного влияния не ожидал увидеть, ведь на торжественном приёме самой Птицы не могло быть! А он её увидел и понял природу случившегося.
Ещё были ночные кошмары и разные сны. Это было совершенно невыносимо, но кому об этом расскажешь? Психотерапевту? Его и так комиссовали по состоянию здоровья. Такое же нездоровое влияние было в его последнем деле. Когда клиентка воспользовалась его услугами, чтобы втащить в этот мир очередное чудовище.
Ещё Алексей видел непонятное будущее. Это были вполне реальные события. Чувство «дежевю», один шаг, и такое могло случиться. Он будто бы наяву пережил все эти последствия такого вторжения и смог предотвратить их.
Прав был Магистр, нельзя обыкновенным людям всё это видеть. Зачем их подвергать такой опасности?
* * *
На третий день они встретились. Петров вёл себя так, будто бы ему было известно больше всех, но он требовал, чтобы Николаев сам все рассказал. Алексей с интересом посмотрел на полковника. Тот напоминал ему одного его бывшего коллегу, следователя, который строил хитроумные планы и всегда в них путался. Игорь Александрович вытащил на стол папку с фотографиями и высыпал их перед детективом. Своим видом он демонстрировал, что по-прежнему сохранял полную осведомлённость о минувших событиях. Фотографии были частью из «лехиного» компьютера. Другие снимки были сделаны в момент слежки за ним самим.
– И в чём меня обвиняют?
– Захват заложника, сопротивление при аресте, попытка бегства из-под стражи, использование нервнопаралитического газа в общественных местах с угрозой для жизни зрителей и исполнителей концерта, использование огнестрельного и холодного оружия и так далее. Вы принимали участие в некоторых подозрительных историях. Эпизоды с убийством служителя кладбища, с убийством местного авторитета. А ещё, самое главное – в связи с зарубежными разведками. Продажа раритетов страны с целью вывоза их за границу.
Тут Алексей не выдержал и даже присвистнул.
– Вот как? И что у нас нынче называется раритетом страны?
– Всё очень просто – это образцы нового вида оружия. Вы стали договариваться о продаже важной информации со своим иностранным партнерам, но вас не устроила цена, поэтому сделка не удалась. Ну, что вы на это скажете? Нам многое уже известно.
Игорь Александрович от удовольствия забегал по комнате, в то время как Алексею оставалось только сидеть на привинченном стуле. Его крупная фигура расслабленно покоилась на этом месте. Петров тоже был высоким малым, но нервная служба помогала справляться с лишним весом. Хорошие физические данные и утренняя гимнастика давали нужный заряд бодрости. Сил хватало, чтобы перевернуть горы, но обычно этим всё и заканчивалось. Горы были с успехом перевернуты, потом возникал закономерный вопрос:
«Что делать дальше, и зачем теперь нужны эти бесполезные отвалы породы, когда результат так и не был достигнут?»
Если бы Петров попытался, то смог бы вспомнить Николаева. Они вместе участвовали в соревнованиях. В тех поединках им не удалось схлестнуться, но сегодня это бы многое изменило. Петров мог бы иначе смотреть на Алексея.
* * *
Эти три дня в полумраке камеры дали возможность выспаться. Кормили его три раза в день, но особенно там не разгуляешься. Привычного «толчка» в помещении не было, Алексея выводили несколько раз в общий туалет на другом этаже. Теперь он знал, что в здании даже не было своей столовой, еду приносил служащий в пакете из ближайшей забегаловки. Он порой использовал бумажную посуду китайского или другого заведения. Мусор требовали складывать в корзину во время выхода в туалет. Умываться он не мог, на его этаже санузла не было предусмотрено. Ему выдавали влажные салфетки. Самое мучительное было – отсутствие питьевой воды. Он еще подумал, как тут раньше сидели люди? Их ведь должны были чем-то поить. Вероятно, что в коридоре стоял бак с водой, к которому была привязана эмалированная кружка. Он часто представлял себе эту кружку, прикованную к баку. Потом представлял звуки, которые этот бак мог издавать. Короче, когда это стало навязчивой уже идеей, Алексею пришлось переключить своё внимание на другую тему. Служащий за дверью приносил ему иногда воду в стаканчике или кофе, но этого оказалось мало. На вопросы о воде, тот нёс всякую чушь, мол, не положено. Пластиковые бутылки запрещено передавать в камеру. Почему, так и не сказал. Вероятно, что боялись поджога. Алексей знал случаи, когда из пластика делали острые предметы, способствующие захвату заложника. Охранника он мог вырубить и без оружия, про себя он решил, что накажет его, если тот его будет продолжать держать без воды.
* * *
В кабинете следователя воды тоже не оказалось. Это какой-то способ воздействия на заключенного.
– Всё это ерунда. Я требую предоставить мне адвоката. Случай с могильщиком следователи разобрали по фактам, даже по минутам. Я появился, когда он уже истёк кровью. Все остальные случаи обвинения – нелепость. И почему мне до сих пор не дают сходить в душ, я уже скоро чесаться буду. Это, что, новый способ ведения допросов? Отсутствие питьевой воды в нужном количестве вызывает у меня недоумение. Почему мне не разрешают иметь воду в камере?
Игорь Александрович на минуту смутился. Но внутренне подобрался. И выложил новый аргумент. На столе теперь лежал ключ. Это был тот самый ключ, который детектив должен был передать немцу от Стража. Это был именно тот ключ, за которым пришлось возвращаться после концерта в комнату для гостей в чужой дом. Николаев не сомневался в этом. Ключ имел яркую верёвку, его ему подарила Зарина в индийском бутике. Он оставил его со всеми вещами у неё дома.
Там его встретил на свою беду охранник, и его пришлось ненадолго вырубить. Тот сам был виноват, стал махать бейсбольной битой и пропустил прямой удар в челюсть. Николаев забрал только этот ключ из стеклянной вазы с пуговицами.
Ушел, и считал, что никто его не видел. Он уже знал, где находится контейнер с головой его старой знакомой. И направился туда. Съёмное помещение, как и последняя квартира Стража, ничем не отличалась от обычной квартиры, «хрущёвки». Там, в зале под столом стоял этот импортный контейнер для охлаждения. Он был подключен в электрическую сеть, поэтому ничего с ним случиться не могло, работал как часы. Рядом лежала черная сумка для транспортировки. Когда Николаев взял его в руки, то понял, что контейнер пуст. Кто-то опередил его в этой гонке. Слишком долго он распутывал историю с пергаментом, слишком долго не мог добраться до этого объекта. Теперь этот ключ лежал перед ним как немой укор.
