— Скажите, Шатов, а вы уверены, что электромагнитная бомба не зацепит «слона»? Полетят «мозги» у всех систем — вдруг рванет? Вы готовы взять на себя ответственность за смерть и заражение тысяч людей?
Я промолчал.
— Марь последнее время почти не контролировала себя, наркотики взяли над ней власть. Вы уверены, что, уже написав эту исповедь, она в порыве гнева не передумала и не запустила обратный отсчет по другому контуру?
Наверное, я выглядел растерянным и несчастным, потому что он посмотрел на меня с явной жалостью:
— Ладно, не берите в голову. Отдайте мне коды и срочно пакуйте чемоданы. Тогда успеете вылететь на Землю среди первых. Боюсь, даже если эвакуация будет идти в штатном режиме, шесть часов — слишком мало, последний транспорт может тряхнуть. Ну же, давайте коды, что она вам оставила, Носферату Александрович, андроиды подбросят вас. Сейчас как раз выезжает группа.
— Вот все, что она мне оставила, — ответил я ему. Матвей, видимо, не поверил мне, но на всякий случай еще раз пробежал глазами послание.
— Здесь ничего нет, — рассерженно бросил он, — не тратьте мое время, господин Шатов. Коды! Я не хочу, чтобы эта корпорация взлетела на воздух.
Он так и стоял напротив меня, протягивая руку, словно надеясь, что я сейчас выну из кармана листочек с кодами и вложу в его ладонь. Я вдруг ясно понял, как ему хочется, чтобы я отдал Чигги. Почти невыносимый груз ответственности, взваленный на меня Машкой, был бы ему в радость. Я с мстительным удовольствием напомнил себе, что, несмотря на все коноваловские заслуги, Хозяйка медной горы выбрала меня, а что пока не выходит каменный цветок — это всего лишь временная трудность. Машка, которую я знал всю жизнь, даже под властью неведомой грианской химии не могла подставить меня. Я доверял ей, а она доверила мне самое дорогое. Значит, где-то на картине с лотосом есть вся необходимая информация. Нужно только найти…
— Вот они, коды, — сказал я Матвею, с болезненным злорадством наблюдая, как вытягивается его лицо. — Здесь, в записке. Она уже у вас.
— Я не понимаю этого шифра, — отозвался он, сатанея, — пока соответствующий отдел, если он еще не приступил к эвакуации, расшифрует запись, пройдет больше шести часов. Вы хотите из глупого тщеславия погубить материк?!
— Глупое тщеславие здесь только ваше, Матвей Петрович. — Я потянул за край картины. — Отдайте лотос и займитесь своими обязанностями, а я попытаюсь отыскать коды. Думаете, госпожа Ванна была слишком высокого мнения обо мне?! Что ж, если правы вы, а не она — вам стоит найти в космолете место и для себя. Я останусь здесь и через пять часов тридцать четыре минуты введу в главный компьютер нужные цифры. Где «комната с красной кнопкой» — я знаю, можете не провожать.
Он глянул на меня тяжело и гневно, но тотчас развернулся и быстрым шагом двинулся дальше по коридору, продолжая командовать эвакуацией. Картина осталась у меня в руке. Но сил продолжать браваду не было.
— Коновалов, — окликнул я его, — что сделают с ее телом?
— Лишнего транспорта на Землю сейчас нет. — Несмотря на приличное расстояние, он услышал меня. — И госпожу академика, и госпожу гендиректора кремируют. Если отыщете коды, потом заберете их прах и переправите по своему усмотрению. А теперь извините, мне надо позаботиться о живых.
— Мне тоже, — ответил я тихо, так что он уже не мог услышать. Набрал номер Анны. На экране бродили круги видеофонного вызова — занято. Я на ходу вызвал Первого и попросил доступа в корпоративную сеть услуг. Тот некоторое время не отвечал, видимо, связываясь с Матвеем, а потом и вовсе отключился, но вместо него в видеофоне появилось гладкое, как у Шалтая-болтая, лицо виртуального оператора. Я заказал кар к центральному входу главного здания «Нако» и еще один — к дому Аполинарии Родионовны. У Анны снова оказалось занято, и я нашел местный телефон и позвонил бабушке Стерн. Она принципиально не пользовалась видеофоном, но ее поставленный глубокий голос лучше любой камеры демонстрировал эмоции пожилой дамы.
— Какое счастье, Носферату Александрович! — воскликнула она. — Объясните им, что я никуда не поеду! Это глупость, безобразие и бред! Да-да, Витязь, и не смейте трогать мои вещи. Все останется на своих местах!
— Полина Родионовна, я скоро буду у вас. — Спокойствие, которое давалось мне с таким трудом, оказалось заразительным. Старушка перестала возмущаться. — Позвольте Витязю собрать ваши вещи. Мне жаль, но настало время осуществить вашу мечту, пусть и не так, как вы предполагали. Вы полетите на Землю, моя дорогая Полина Родионовна. Вернетесь на родину предков, в Россию. Гробов там не так уж много…
«Возможно, очень скоро здесь их будет значительно больше», — добавил я про себя.
— Но есть люди, с которыми вы почувствуете себя как дома. Моя мать, думаю, обрадуется знакомству с вами и поможет устроиться. Марта, наша помощница по дому, не сомневаюсь, будет в бешенстве. У них обеих такой же безобразный характер, как у вас, поэтому вы не заскучаете. Соглашайтесь, моя дорогая.
Я улыбнулся на последнем слове, зная, что старая дама почувствует это.
— Умеешь ты уговаривать, негодник, — пробурчала она. — Какая же гадкая старуха откажется от хорошей склоки. Твоя домработница — достойная соперница в утренних пикировках? У нее хватит образования?
— В ней кровь кайзеров, — заверил я, — отсутствие школы она с лихвой восполняет доставшейся от предков волей, а за изяществом можете обращаться к моей маман. Вам ведь по нутру мое чувство юмора — оно унаследовано от Саломеи Шатовой… А еще — у нее постоянно валяется на столике в прихожей несколько лишних пригласительных в оперу, а на входе в любой музей достаточно сказать, что вы от Саломеи Ясоновны, — и вам открыты двери всех галерей.
— Все это слишком вкусно, — не сдавалась бабушка Стерн. — В чем подвох? Зачем ты мне все это рассказываешь, хитрый мальчишка? Мы ведь полетим вместе, да?
— Увы, моя дорогая Полина Родионовна, я не смогу. Есть дела. Но я постараюсь присоединиться очень скоро. Сейчас к вашему крыльцу подъедет кар. Окажите мне любезность — вылетайте на Землю как можно скорее, не заставляйте мою матушку ждать.
— Ферро, — в трубке послышался голос Анны. Полина Родионовна пробурчала что-то о невоспитанной молодежи, передавай ей телефон. — Ты можешь рассказать, что происходит?
— Могу, — ответил я. — Есть угроза для материка. В детали вдаваться не буду. Просто прошу — забирай нашу хозяйку, Райсов и улетайте.
— А ты?
— Марь оставила мне кое-какие полномочия. Мне придется немного задержаться, но я улечу с последним транспортом.
— Точно?
— Обещаю, — солгал я.
— Давай я перезвоню со своего, включи видеорежим.
Захотелось увидеть ее. Может быть, в последний раз. Взглянуть в ее серые глаза.
— Нет.
— Ты ведь простишь меня, Ферро? — прошептала она совсем тихо. — Ты же понимаешь, что я не имела права скрыть от комиссара информацию. Ведь ничего не случилось…
