— Единственная… — вздохнула Светлана Васильевна. — Ты в России, в городе Тверь, сегодня двенадцатое мая…
— Уже тринадцатое, — взглянул на часы доктор. — Час ночи. Между прочим, отбой был уже давным-давно, а мы тут колобродим, пациентов будим… Ну-ка, быстро спать всем! Быстренько, быстренько!
Врачи покинули палату, погасив свет, и Святослав остался один. Хотя не совсем один — все-таки положили его в общую, и кроме него здесь было еще целых семь ненормальных. Двое — тоже в смирительных рубашках, остальные так.
Как только шаги докторов окончательно затихли, с соседней койки спрыгнул плюгавый мужичонка с узким лицом и хитроватыми глазками. На вид лет сорок, неровные вихры, торчащие в разные стороны, трехдневная щетина на правой щеке (левая совершенно гладкая), очень тонкие пальцы, постоянно шевелящиеся, как щупальца осьминога.
Он уселся рядом с Моручи, посмотрел ему в глаза и спросил:
— Слышь, Степаныч, а у тебя правда кукушка уехала, или ты косишь?
— Я нормальный, — огрызнулся Святослав. — Только вот как это доказать? Ну что я за дурак — пять лет в Академии Разведчика, и так глупо маздануться! Сразу должен был понять, что это не серав!
— Вот это последнее я не понял, — глубокомысленно заметил мужичок. — Жалко, блин, я-то думал, будет с кем побакланить. Я тут единственный без кукушки — от ментов прячусь… Два месяца уже. Сам понимаешь, лучше тут, чем на нарах. Меня Колькой зовут, не слышал? Колька-Хорек?
— Не слышал.
— Денисов, Николай Николаич, очень приятно, блин, — пожал сам себе руку Колька-Хорек. Святослав подозрительно посмотрел на него, и решил, что он все-таки тоже немножко того. — Я тут делаю вид, что думаю, что я как будто бы из стекла. Проще, чем ларек обокрасть: как кто близко подходит, так я сразу говорю: «Осторожно, не разбейте». И все — врачи тупые, не всасывают ни хрена. А ты у нас, значит, марсианин?
— Я со Сварога, — мрачно буркнул Святослав.
— Ну я и говорю, марсианин, — кивнул Денисов. — Тут жить, вообще, можно — хавчик так себе, повара козлы, но к нам тут одна благотворительница ходить любит. Жена одного магната, нефтяника. Дура дурой, и на рожу чисто корова. Зато бананы таскает на халяву. А вот дочка ейная — самый смак, я бы ей так вжарил, блин… Только она за ней следит, как Зюган за партбилетом, курица… А через пару недель выборы будут… куда-то там. В общем, тоже что-нибудь обломится, думаю. Под выборы всегда благотворительность прет, как из параши.
— Николай, ты кто по национальности? — совершенно не слушая, что он там бормочет, спросил Моручи.
— Русский, кто же еще? — пожал плечами Денисов. — Коренной тверяк… или тверец? Не, тверчанин — вот так правильно! А ты откуда? Ну, если только по натуре, без кукушки?
— Имперец… — вздохнул Моручи.
— Да, кукушку надо лечить, — глубокомысленно покивал Николай. — Никогда не угадаешь, в какой момент клюнет.
— Ничего не понимаю, — все сильнее мрачнел Святослав. — Какая еще Россия? Ну какая может быть Россия, если ее нет давно! Откуда она вдруг взялась?!
— Э, Степаныч, ты так не говори, — обиделся Денисов. — Как это — России нет?! Ну е-мое! А это че тогда — хрен собачий? Ты хоть и с кукушкой, а Родину не трожь, е-мое! Россия, блин, уже тыщу лет стоит, и еще столько простоит!
— Россия стала частью Единой Земли еще в 2975 году, — терпеливо объяснил Моручи. — Через сто лет после основания Империи. Историю учить надо, софтер!
— Хе-хе! Хе-хе-хе! — развеселился Николай. — Ну, блин, Степаныч, так ты у нас не просто марсианин? Ты еще и из будущего? Ну, блин, я хренею, по натуре хренею! Меньше кина смотреть надо, дурик!
— Как из бу… Какой сейчас год?!
— Вчера был две тысячи пятый, — задумчиво поглядел в потолок Денисов. — А какой сегодня… да тот же самый, наверное. Чего б ему меняться-то вдруг, а? Ты как думаешь?
— Сейчас семь тысяч сто двенадцатый! — возмутился Святослав. — Должен быть…
— Блин, это ты глубоко провалился, — посочувствовал ему Николай. — Ну ты, Степаныч, не переживай, кукушку тебе подлечат…
Моручи замолчал и мрачно уставился в потолок. Денисов некоторое время смотрел на него, а потом предложил:
— Хошь, развяжу? Только ты не буйствуй сильно, а то мне за тебя всыпют…
Святослав молча повернулся к нему спиной, протягивая руки. Николай деловито распутал узлы, и хлопнул пришельца по могучей спине:
— Готово, Степаныч, как новенький! А ты не переживай — подлечишься, и все нормально у тебя будет. Хошь, я тебя охранником в ювелирку устрою? У меня там братан двоюродный директорствует. Во такой мужик — это он меня от тюряги отмазал!
— Да какая еще ювелирка?! — схватился за голову Моручи. — У меня там корабль, экипаж, а я здесь! У меня ценный груз — мне срочно нужно на Деметру!
— А че за груз? — заинтересовался Денисов.
— Лекарства. Редкие. Ценные.
— «Белый», что ли? — прищурился Николай. — А на хрен тебе на Деметру — «белый» и тут неплохо расходится… У тебя его много?.. или это опять кукушка?
— Мориалин, хатара осто лауака! — застонал Моручи. — Ничего не понимаю — как я могу быть в прошлом?! Это же закон Лейбеля… Во имя Аллаха, как?!
— Ты мусульманин, что ли? — зевнул Николай. — А кто такой Лейбель? Лейбница знаю, а Лейбеля нет. Ты на рожу мою не смотри — у меня почти половинка высшего за плечами. Думаешь, так легко психом прикидываться? Не, Степаныч, тут целая наука, блин…
— Все имперцы — мусульмане, — хмуро ответил Святослав. — Мусульмане-хеббриды. Ла-иллаха-илла-алла!
— А это че за хрень такая?
— Сейчас как засвечу в глаз, так узнаешь, что за хрень, — буркнул Моручи.
— Извините, ваше высочество, мы люди темные, необразованные, — издевательски поклонился Денисов. — Давай-давай, блин, свети, живо опять в рубашку закатают! Я тут, понимаешь, его развязываю, а он, как последняя падла, меня за всякую хрень бить собирается! У тебя, блин, совесть есть?!
— Извини, — протянул руку Святослав. — Руку на дружбу!
— Идет! — пожал ему руку Николай. — Ты, Степаныч, хоть и с кукушкой, а мужик правильный! А правда — че это за хергиды такие?
— Хеббриды! Основные положения, как у суннитов, но жену можно иметь только одну, салат не обязателен, а хадж… ну, хадж все отменили…
— Насчет жены я понял. А салат тут при чем? — наморщил лоб Денисов. — Я думал, вы только свинину не жрете?
— Салат — это ежедневное пятикратное совершение молитвы, — терпеливо объяснил Святослав. — Нам, хеббридам, это не обязательно — мы считаем, что Аллах нас и так слышит, без стуканья башкой в пол.
— А хадж-то че отменили, блин? Мекку, что ль, взорвали? — хихикнул действительно довольно грамотный Денисов.
— Взорвали… — вздохнул Моручи. — На месте Мекки уже больше ста лет ядерная пустыня — с тех пор, как триадцы воевали со Старой Землей… Святотатцы… Они и Иерусалим разбомбили, и Константинополь…
