— Зря ты спросил, Петрович, вишь, как его заколбасило? — неодобрительно покачал головой Денисов.
— Да его всегда от лекций колбасит, — безразлично пожал плечами Ежов.
— Ну вот и не спрашивайте у него ничего, — отвесила обоим по отеческому подзатыльнику Джина, уже забывшая, что сама попросила Рудольфа дать справку. — Без механика хотите остаться, придурки?
Через несколько минут экипаж вышел в прямоугольное помещение, из которого в разные стороны расходились четыре совершенно одинаковых коридора. И все глаза привычно обратились к капитану за решением.
Моручи некоторое время молчал, внимательно разглядывая голограмму станции в своем информе. Молчание затягивалось.
— Блин, капитан, ты давай уже, определяйся! — выразил общее мнение Николай. — Ты капитан или хрен собачий?!
— Судя по этой карте, мы сейчас где-то… где-то… где-то… Где-то, — наконец определился окончательно Моручи.
— Не, ну е-мое, ну Сусанин, блин! Слава компартии, просветили нас наконец-то! Да мы и так знаем, что где-то мы есть! А ты вот скажи, где!
— Коленька, дружок… — ласково похлопал его по плечу Койфман.
— Че? — обернулся Денисов, и тут же получил от старикана здоровенный фофан.
— Ниче, — лаконично ответил Аарон Лазаревич, пока Колька-Хорек потирал ушибленный лоб.
— Экипаж, заканчивай клоунаду, — мрачно оглядел вверенных ему людей Святослав. — Начнем сначала. Судя по этой карте, станция источена переходами, как кесанский сыр. Предназначение неизвестно — шайтан его знает, зачем их столько понасверлили… Вот здесь, ближе к центру, находится своего рода «ядро» — жилые помещения, управление аппаратурой и проч.
— Прочь? — переспросил Ежов.
— Сокращенно от «прочее», — раздраженно пояснил Моручи. — Что ж ты такой бестолковый-то, лейтенант? Надо тебя второму пилоту сдать, на воспитание…
Второй пилот часто-часто закивала, заранее радуясь возможности заполучить Ежова в свое полное распоряжение. Тот, в свою очередь, содрогнулся в ужасе.
— Ладно, посмотрим на твое дальнейшее поведение, — пожалел его капитан. — В общем, все коридоры в конечном итоге ведут в это «ядро», так что нам без разницы — по какому идти. Но вот заблудиться можем запросто — тут, похоже, такая путаница… почти что Кюраносо
[16]
… Поэтому я принимаю решение разделиться — хоть одна группа должна будет успеть вовремя… Путей четыре, нас двенадцать — как раз четыре группы по трое. Вперед!
— А кто с кем? — вежливо уточнил Койфман. — И куда?
— Сейчас решу, — важно кивнул Моручи, незаметно включая генератор случайных чисел. — Так, значит… В самый левый коридор иду я сам. Дальше пойдут первый пилот дир Тогшерре, второй пилот Кроу и связист Койфман. Группа Койфмана — Дитирон и Ежов. Группа Кроу — Кенайберды и Денисов. Группа дир Тогшерре — Сиреневый Бархат и Лсэнд… ндсас… ссас… ас… сменил бы ты фамилию, а? Ни разу еще не смог выговорить… Со мной Фрида и ван ден Хейнекен. Вопросы будут?
— А чего я опять к этой злюке?!
— А чего ко мне опять этого жирного?!
Голоса Джины и Остапа слились в один. Но, похоже, они единственные остались недовольны распределением.
— Ну, если вопросов нет… — осмотрел взглядом отца-командира свое небольшое войско Моручи.
— У меня есть! — поднял руку Денисов. — Слышь, шеф, а тебя че, в честь пива назвали?
— То есть как?.. — удивился Рудольф, к которому был обращен вопрос. — Какого еще пива?
— Пиво? — оживился Остап. — Где? Я бы сейчас принял ма-а-аленькую кружечку… литра три, не больше.
— Моя люби пиво, — сложил губы ромбиком Дитирон. — Моя тоже будь пиво.
— [Черно-оранжевые круги, серые крапинки] .
— Правда? — удивилась Джина. — А мне вот «Деребель» больше нравится, он не горчит…
— Так где пиво-то, капитан? — вежливо напомнил Остап.
— Ну, если вопросовнет… — куда более жестким тоном повторил Святослав. — Тогда вперед. В спорных ситуациях держать связь со мной — буду вами руководить.
Глава 21
Разве можно заблудиться в собственном доме?
Минотавр
Святослав, Рудольф и Фрида неторопливо шли по коридору, разгоняя фонарями мрак. Хитрый капитан недаром взял с собой именно этих двоих — башковитый механик мог разобраться с любой враждебной техникой, а телепатка — предупредить о живой угрозе. Впрочем, остальные группы тоже составлялись не с бухты-барахты, а так, чтобы обеспечить максимальную надежность. Сколько бы Остап с Джиной ни собачились по пустякам, в паре они работали очень слаженно.
— Поблизости ничего живого, — прозвенела Фрида. — Скажу больше — кроме наших ребят на станции есть всего несколько источников мыслительной активности.
— Прекрасно, прекрасно… — рассеянно ответил Моручи, внимательно следя за дорогой. Он доверял телепатии Фриды, но отнюдь не склонен был недооценивать Куросаву. Да и предыдущие владельцы станции могли оставить после себя что-нибудь не слишком приятное.
Минут через пять его опасения подтвердились, но сначала никто ничего не сообразил. Даже параноидально бдительный капитан не догадался, что этот предмет может представлять опасность.
В конце концов, это была самая обычная статуя, изображающая одно из животных Лады — зубильщика завропоидного. Хищная рептилия отряда трефоидов — сравнительно небольшое тело, опирающееся на три тонких ноги с невыраженными когтями, две длинные хватательные конечности, оканчивающиеся парой саблеобразных когтей, и очень большая голова с могучими челюстями. Хвоста нет — трехногое существо не нуждается ни в дополнительной опоре, ни в противовесе.
— Предупреждение! — совершенно неожиданно ожила статуя. — Предупреждение! Говорит робот класса «Цекер»! Говорит робот класса «Цекер»! Вход воспрещен! Вход воспрещен! Огонь открывается без предупреждения! Огонь открывается без предупреждения!
— Робот?! — поразился Рудольф. — Робот из… изкамня?! Впервые вижу такое…
— А я уже встречался, — спокойно посмотрел на каменного зверя Моручи. — Те, кто владел Сварогом до нас, развивали технику в другом направлении — у них все было из камня. Машины, корабли, роботы, даже компьютеры… Ты когда-нибудь видел микросхему из чистого гранита, механик?
— Ну, теоретически… конечно, гранит… но с другой стороны…
— То-то и оно. Хотя нам в этом очень повезло — металлы в системе остались почти нетронутыми. Даже Чернобога эти каменщики почти не разрабатывали…
Робот пока что не проявлял враждебности — каменный болван стоял так же неподвижно, как и раньше, и лишь в его глазах едва заметно светились красноватые огоньки. Он явно не собирался стрелять, пока нарушители не пересекли некой невидимой черты. Но вот когда они ее пересекут…
