— Конечно. Проходи.
— Ты всегда такой доброжелательный. Соблюдаешь правила приличия или ты и вправду такой?
— Иногда соблюдаю правила приличия, а иногда — вот как сейчас — стараюсь помочь от чистого сердца.
Деклан добродушно улыбнулся.
— Я сразу перейду к делу. Я немного волнуюсь насчет Лизы. Не знаю, что делать…
— А что случилось? — осторожно спросил Деклан.
— Она полностью утратила чувство реальности с этим Антоном. Уже не понимает, где правда, а где — вымысел. Я чувствую, что с ней что-то не то. Я-то знаю, что такое, когда тебя бросают. Мне кажется, именно это она сейчас переживает.
— Она что — пьет?
— Нет-нет, ничего такого. Это просто наваждение. Она строит какие-то совместные планы на будущее, но она обманывает себя.
— Да, тяжеловато ей.
— Ей нужна помощь, Деклан. Она разрушает собственную жизнь. Пожалуйста, посоветуй, к какому врачу можно обратиться.
— Но я не ее врач, к тому же она не просила, чтобы ее куда-то направляли.
— Ну же, Деклан. Ты никогда не играл строго по правилам. Пожалуйста, попроси какого-нибудь… психиатра что ли, чтобы он поговорил с ней.
— Не могу, Ноэль. Так не пойдет. Я не могу ни с того ни с сего прийти к Лизе и сказать: Ноэль думает, что ты выбрала в жизни неправильное направление, поэтому давай-ка сходим провериться к психиатру.
— Именно так. Ты же знаешь, какие слова подобрать, — взмолился Ноэль.
— Но она пока ничего не сделала такого, что дает основания считать ее не в своем уме. Конечно, здорово, что ты заботишься о ней, но, честно говоря, не думаю, что вмешательство извне здесь поможет. А ты сам не можешь заставить ее вернуться к реальности? Ведь вы живете под одной крышей.
— Думаешь, она станет меня слушать? — спросил Ноэль. — Только ты всегда мог меня нормально выслушать. В твоем присутствии у меня возникает ощущение, что я адекватный человек, а не какой-то сумасшедший.
— Но ты и есть нормальный адекватный человек, Ноэль.
Деклан подумал, что, пожалуй, не осталось ни одного человека, который не сообщил бы ему, как им дорожит.
Фиона была в прекрасном расположении духа. Она не обедала, хотя Барбара предложила сходить вместе на обед и поболтать о сложной мужской натуре. Но Фиона сообщила, что идет вечером в ресторан к Антону. На что Барбара заявила, что в таком случае бессмысленно обсуждать с ней сложную мужскую натуру, поскольку Фионе достался не муж, а бриллиант, что в наше время — большая редкость.
На миссис Кэрролл был новый наряд: розовое платье и черный жакет. Сидя за ресторанным столиком, Деклан с гордостью смотрел на нее. Как она прекрасна. По элегантности она ни капли не уступает другим гостям. Он притянул к себе лицо супруги и крепко поцеловал.
— Деклан, ну что ты. Что подумают люди? — покраснела Фиона.
— Они подумают, что мы живы и счастливы, — сказал он и в этот момент принял второе по значимости решение своей жизни. Первым было решение добиться руки Фионы во что бы то ни стало. А сейчас он решил не говорить жене о письме мистера Харриса.
Возможно, он вообще никогда не скажет ей о нем. Почему-то эта мысль посетила его сейчас как-то сама собой.
— Знаешь, я тут подумал… Может, стоит купить домик номер 22 по Сент-Иарлаф-Крещент? Тогда у нас будет собственное жилье.
Глава восьмая
— У меня небольшая проблема, — сказал Фрэнк Эннис Кларе Кейси, забирая ее из кардиологического центра.
— Дай-ка догадаюсь, — пропела она, рассмеявшись. — В прошлом месяце мы использовали слишком много освежителя воздуха в туалете?
— Нет, ничего подобного, — бросил он раздраженно, маневрируя между автомобилями.
— Постой, не говори. Я сделаю еще одну попытку. Это все из-за медных табличек на двери. Мы купили новую банку чистящего средства для меди, а я не спросила у тебя разрешения. Из-за этого?
— Клара перестань. Не знаю, почему ты всегда делаешь из меня какого-то скупердяя. Мои проблемы связаны не с тобой и не с твоими немыслимыми тратами на твой кардиологический центр.
— На наш центр, Фрэнк. Он ведь принадлежит больнице.
— Только формально. Но с самого первого дня он работает как независимая республика.
— Какой ты мелочный, — неодобрительно обронила она.
— Клара, ты очень хочешь пойти на этот концерт? — неожиданно спросил он.
— А что случилось? — она вопросительно посмотрела на Фрэнка. Обычно он не отменял договоренности.
— Нет, ничего. Но мне нужно с тобой поговорить, — объяснил мужчина.
— Пообещай, что не будешь говорить о бумажных салфетках и коробках скрепок и других непомерных статьях расходов, которые обходятся твоей больнице в целое состояние.
Он улыбнулся.
— Нет, ни о чем таком я говорить не буду.
— Ладно. Тогда концерт отменяется. Пойдем где-нибудь поужинаем?
— Поехали ко мне.
— Нам нужно где-то поесть, Фрэнк. А ты ведь не готовишь.
— Я нанял людей из кейтеринговой службы — они приготовят ужин, — смущенно пробормотал Фрэнк.
— Ты был настолько уверен, что я соглашусь?
— Во многих вопросах ты вполне здравомыслящий… ну, нормальный человек. — Он пытался говорить откровенно.
— Кейтеринговая служба. Понятно…
— Это молодые ребята. Я бы сказал, полупрофессионалы. Пока еще не научились драть баснословные цены.
— Используешь труд рабов? Созрел для эксплуатации? — ехидно спросила Клара.
— Клара, ты можешь хотя бы сегодня не начинать? — взмолился Эннис.
Мод и Саймон находились в квартире Фрэнка. Они накрыли на стол, принесли собственные бумажные салфетки и розу.
— Может, это лишнее? — беспокоился Саймон.
— Нет, не лишнее. Он собирается сделать ей предложение. Я знаю, — заявила Мод.
— Он что — сказал тебе?
— Нет, конечно, но с какой стати тогда он приглашает женщину к себе домой на ужин?
Для Мод все было очевидно.
Близнецы разложили копченого лосося с авокадо и украсили розеткой, вырезанной из сицилийского лимона. Курица под горчичным соусом томилась в духовке. Яблочный пирог с кремом дожидался своего часа на буфете.
— Надеюсь, она скажет «да», — сказал Саймон. — Этот малый пошел на такие расходы — дорогая еда, наше обслуживание и так далее.
— Думаю, она в возрасте… — задумчиво произнесла Мод. — Ведь сам мистер Эннис уже в летах. Удивительно, что у него хватает сил предлагать руку и сердце, не говоря уже о другом…
— Давай не будем продолжать, — предложил Саймон.
