— Не ври, Клио. Никому нет дела до того, откуда родом моя мать. Она родилась в Дублине, а там в тысячу раз интереснее, чем в каком-то дурацком Лимерике.
— Конечно, — согласилась подруга.
Постепенно сгущались сумерки. Первая летняя прогулка по озеру не доставила Кит никакого удовольствия. Она чувствовала, что Клио ощущает то же самое. Во всяком случае, обе испытали облегчение, когда расстались и отправились домой.
Ежегодно в июле Рита брала двухнедельный отпуск.
— Я буду скучать по сестре Мадлен, — сказала она Кит.
— Не понимаю, как можно скучать по урокам, — ответила девочка.
— Еще бы. Всегда хочется того, чего у тебя нет.
— А что ты будешь делать во время отпуска? — поинтересовалась Кит.
— Думаю, мне не стоит ехать домой. Тем более что это вовсе не дом. Мать едва замечает, есть я или нет. Разве что когда просит денег.
— Ну так не езди.
— А куда я денусь?
— Оставайся здесь, но не работай, — предложила Кит. — Утром я буду приносить тебе чай.
Рита рассмеялась:
— Нет, из этого ничего не выйдет. Но ты права, я не поеду домой. — И решила обсудить это с сестрой Мадлен: та что-нибудь придумает.
Предложение отшельницы было заманчивым. Оказывается, мать Бернард из монастыря будет просто счастлива, если кто-то поможет ей убирать помещения несколько часов в день, а то и слегка подкрасить их. Рита сможет жить в школе, а монахини помогут ей с уроками.
Вернувшись через две недели домой, Рита сказала, что у нее был замечательный отпуск Лучший в ее жизни.
— Значит, у монахинь тебе было хорошо?
— Да. Ты не представляешь себе, как там спокойно и как божественно звучат песнопения в часовне. У меня был свой ключ, так что я могла ездить в Тумстоун на танцы и в кино. Кроме того, меня кормили и помогали учиться.
— Рита, но ты ведь не уйдешь от нас? — почуяв тень угрозы, встревожилась Кит.
Рита честно ответила:
— Нет, пока ты не повзрослеешь. И пока немного не подрастет Эммет.
— Если ты уйдешь, мама этого не вынесет. Ты нам как родная.
— Твоя мать все понимает, честное слово. Мы с ней часто говорили о том, что нужно пытаться изменить свою жизнь. Она знает, что я способна на большее, чем просто скрести полы.
Внезапно глаза Кит наполнились слезами.
— Не говори так! Мне страшно. Я не хочу, чтобы что-то менялось. Хочу, чтобы все оставалось по-прежнему.
— Так не бывает. Посмотри на Фарука: он превратился из котенка во взрослого кота, хотя нам хотелось, чтобы он навсегда остался котенком. Утята сестры Мадлен тоже выросли и улетели. Твоя мать хочет, чтобы вы с Эмметом оставались такими же маленькими и славными, но вы вырастете и уйдете от родителей. Таков порядок вещей.
Этот порядок Кит не нравился, но она подозревала, что Рита права.
— Мама, поплаваешь со мной на лодке? — спросила Кит.
— Увы, нет, моя радость. У меня нет на это времени. Ступай с Клио.
— Меня тошнит от Клио. Я хочу поплавать с тобой. Покажу тебе места, где ты еще не бывала.
— Нет, Кит, это невозможно.
— А что ты делаешь после обеда? Неужели это важнее, чем прогулка на лодке?
Только во время школьных каникул Кит понимала, насколько распорядок дня матери отличался от распорядка Других людей. Например, мама Клио на автобусе или попутной машине ездила в Тумстоун присмотреть ткань на шторы, примерить что-нибудь из одежды или просто выпить кофе с подругами в одном из тамошних роскошных универмагов. Миссис Хэнли и миссис Диллон занимались своими магазинами, мама Филипа О’Брайена ходила в церковь, чистила подсвечники или составляла композиции из цветов для отца Бейли. Некоторые мамы помогали матери Бернард в устройстве благотворительных ярмарок, базаров и других мероприятий ордена.
Ничего этого мать Кит не делала. Она помогала Рите на кухне, придумывала блюда и вообще проводила со служанкой куда больше времени, чем другие. Она украсила гостиную ветками и листьями и вставила в рамки виды озера; на одной из стен красовались две дюжины разных изображений Лох-Гласса. Приходившие гости ахали при виде этой коллекции. Но гости приходили не часто.
Мать все делала быстро и уверенно. У нее была куча свободного времени… куда больше, чем требовалось для прогулки на лодке.
— Скажи, — не отставала Кит, — что ты делаешь, когда меня нет?
— Живу как могу, — ответила мать.
И Кит опять поразило отстраненное выражение, появившееся на лице Элен Макмагон в этот миг.
— Папа, почему вы с мамой спите в разных комнатах? — спросила однажды Кит.
Она выбрала момент, когда в аптеке было пусто и им никто не мешал. Отец в белом халате стоял за прилавком. Его очки покоились на лбу; круглое веснушчатое лицо было сосредоточенным. Кит позволялось сидеть на высокой табуретке с одним-единственным условием: не отвлекать отца от работы.
— Что? — рассеянно спросил он.
Кит начала снова, но отец прервал ее:
— Я слышал, но почему ты об этом спрашиваешь?
— Просто спрашиваю, и все.
— А свою маму ты об этом спрашивала?
— Да.
— И?..
— Она сказала, потому что ты храпишь.
— Значит, теперь ты все знаешь.
— Да.
— Кит, у тебя есть еще вопросы или я могу продолжать зарабатывать на жизнь составлением лекарств?
— Почему вы с мамой поженились?
— Потому что любили друг друга и любим до сих пор.
— Как ты об этом узнал?
— Знаешь, Кит, все вышло как-то само собой. Боюсь, я не смогу удовлетворить твое любопытство. Я увидел твою мать у друзей в Дублине, подумал, что она красивая, умная, веселая и что будет просто замечательно, если она согласится куда-нибудь со мной сходить. Она согласилась. Мы часто виделись, а потом я сделал ей предложение, и она сказала «да». — Казалось, Мартин говорил искренне.
Но Кит это не убедило.
— А мама чувствовала то же самое?
— Да, малышка. Должно быть, так Во всяком случае, никто не стоял над ней с палкой и не говорил: «Ты должна выйти за этого молодого фармацевта из Лох-Гласса, который любит тебя до безумия». Ее родители умерли, и она вышла замуж не для того, чтобы доставить кому-то удовольствие или потому что я был выгодным женихом или кем-то в этом роде.
— А ты был выгодным женихом?
— Я был человеком с нужной профессией. В тридцать девятом году, когда мир находился на грани войны и все сомневались во всем, человек с хорошей профессией считался выгодным женихом. И считается до сих пор.
