– А Саддам когда-нибудь заходил в ваше кафе? – снова поймав за рукав вернувшегося хозяина, спрашиваю я.
– Вот в это? Нет, это новое. Его для меня президент построил. Девять лет назад. А раньше, конечно, приходил, – с благодушной улыбкой отвечает Абу Фарук и спрашивает, что я буду есть.
– Я что любил есть президент? – я вновь перевожу тему разговора на интересующий меня предмет.
– Все самое простое – кебаб, овощи... Да всю обычную пищу, которую любят простые иракцы. Он вообще очень простой человек, скромный! – Абу Фарук распаляется и говорит все громче, быстрее и неразборчивее. – Это все врут, что он любит купаться в роскоши. Это американское вранье! Он обычный человек. И вот что я тебе еще скажу. Знаешь, почему его все любят? Он самый смелый мужчина в мире! Он никого не боится! Вот вы боитесь американцев, все боятся. А он их не боится.
Абу Фарук все больше горячится – он начинает рассказывать, что у него дома лежат ружье и два пистолета, и если американцы на них нападут, то он возьмет все свое оружие и пойдет защищать Саддама.
Новый посетитель отвлекает Абу Фарука. Я замечаю, что взрослые уже отогнали от меня всех детей: глазеть на иностранцев некультурно. Самые смелые прячутся за машинами метрах в двадцати и изредка выглядывают из-за них. Рядом со мной сидят только внуки Абу Фарука – им можно.
– А в этом районе еще, наверное, живут многие приятели Саддама? – спрашиваю я, воспользовавшись тем, что Абу Фарук принес мне ужин.
– Конечно. Обычно они сюда приходят. Но сейчас, наверное, они уже все пошли спать.
– А когда вы последний раз видели президента?
– Несколько лет назад он приезжал сюда. Гулял по родным местам, ходил по берегу. Но кругом была охрана, меня к нему не подпустили, – Абу Фарук продолжает улыбаться и, трепля меня по плечу, радостно сообщает:
– Очень скоро я встречусь с президентом. У меня с ним встреча. И я обязательно ему передам, что ко мне приходили его друзья из России. Он будет рад.
– Когда вы с ним встретитесь? – удивленно спрашиваю я.
– В ближайшие дни, в ближайшие дни... – блаженно улыбается Абу Фарук.
– Вы уверены? Откуда вы это знаете? Вам позвонили из его администрации? – допытываюсь я.
– Даст Бог, встретимся, – загадочно улыбается старик.
Мы собираемся сфотографироваться на прощание, но тут подбегает один из посетителей и, размахивая руками, просит, чтобы мы перешли на другое место: «Здесь нельзя! Не надо: сзади вас мост. Нельзя фотографировать мост!» Мы послушно отходим в другую сторону. Абу Фарук обещает приехать в Россию, передать от меня привет Саддаму и в следующий раз показать мне, как он будет стрелять из ружья, если придут американцы.
Огибая мечеть, я иду к мосту. Дети провожают меня до самой ограды из колючей проволоки. По дороге меня догоняет мать одного из них, хватает своего ребенка и тащит домой. Потом останавливается и кричит мне вслед: «Молимся за пророка Саддама, не нужен нам никто другой!»
«Коммерсантъ», 08.10.2002
Фестиваль народного кумиротворчества
14 октября 2002 года
На этой неделе в Ираке состоится референдум, который должен продлить полномочия президента Саддама Хусейна еще на семь лет. Однако голосовать иракцы собираются вовсе не за человека по имени Саддам Хусейн, а за миф о великом и могущественном вожде.
Многоликий Саддам
Первое, что мне бросилось в глаза после приезда в Багдад, – это портреты Саддама Хусейна. Удивляло даже не их количество – к тому, что во многих странах, особенно арабских, портреты правителя встречаются повсюду, я уже давно привык. В Египте с каждой стены на вас взирает Хосни Мубарак, в Сирии улицы украшают изображениями отца и сына Асадов, в ОАЭ не менее часто встречается лик шейха Заеда аль-Нахайана. По дороге из международного аэропорта имени Саддама Хусейна в город, который местные чиновники любят называть городом Саддама Хусейна, меня поразило то, что ни один портрет президента не был похож на другой. Сначала он предстал в традиционном военном кителе с орлами на погонах, через две минуты – в костюме и черной шляпе, а еще через сто метров – весь в белом; потом – в традиционном арабском наряде и платкe-куфии, следом – в курдском народном костюме с жилеткой. Аксессуары тоже меняются – то он в солнцезащитных очках, то в берете, то в каске, то с ружьем, то пистолетом, то с мечом. Возле мечети Саддам стоит на коленях на молитвенном коврике, в деловом квартале – говорит по телефону, в бедном районе – держит блюдо с едой. Выражение лица тоже не повторяется – от грозного взгляда до добродушной улыбки.
Многочисленные клипы, которые крутят по национальному телевидению, еще сильнее подчеркивают многоликость президента. Под звуки одной из восхваляющих президента патриотических песен, исполняемых популярными певцами, Саддам предстает не менее чем в десяти обличьях.
Все эти перевоплощения иракского лидера являются лишь малой частью грандиозного мифа о Саддаме. Мифа, в котором ясно угадываются черты реальных исторических персонажей, каждый из которых по-своему является предшественником и даже двойником иракского лидера.
Саддам – Навуходоносор
Иракцы любят называть себя потомками древних вавилонян, а свою страну считают колыбелью человеческой цивилизации и гордятся тем, что их культуре больше 5 тыс. лет. Нынешнего правителя они, естественно, часто сравнивают с великими царями Древнего Вавилона. И в этом сравнении нет ничего неожиданного. У нас, например, к юбилею российского президента нижегородские умельцы выпустили медаль с профилями Петра I и Владимира Путина. Пойдя по этому пути, они явно украли идею у иракцев, которые давно уже отчеканили памятную медаль с профилями царя Навуходоносора и Саддама Хусейна.
С именем Навуходоносора связан, пожалуй, расцвет Вавилонского царства. Он прославился как удачливый завоеватель, всю жизнь боровшийся с евреями. Навуходоносор покорил Иудею, взял Иерусалим, а еще воевал с эламитами, населявшими территорию современного Ирана. Наконец, как утверждают некоторые источники, именно Навуходоносор построил печально известную Вавилонскую башню, из-за которой народы мира заговорили на разных языках и перестали понимать друг друга.
В Ираке любят говорить, что Саддам является прямым продолжателем дела Навуходоносора. Сходство и правда налицо: с иранцами воевал, Израиль обстреливал, а поход на Иерусалим – его заветная мечта. Но главным доказательством того, что Саддам – это новый Навуходоносор, является Вавилон. Сейчас древний город вновь застраивается. Иракцы восстанавливают стены и укрепления Вавилона, чтобы было что показывать туристам. А на холме, с которого открывается вид на Вавилон, стоит дворец Саддама.
Среди руин древнего города каждый год проводится Вавилонский фестиваль, на который съезжаются фольклорные ансамбли со всего мира. Пока по ту сторону океана Джордж Буш утверждает, что режим Саддама Хусейна должен быть уничтожен, в Вавилоне поют и пляшут.
