Освоив быструю перемотку, ты принялась, наоборот, осваивать перемотку медленную. Ты держала в руках пульт и кадр за кадром цедила особо полюбившиеся эпизоды. Только (помнишь?) любимые твои эпизоды не были связаны с каким-нибудь выходом прекрасной принцессы замуж или с балом Золушки. От такой рыжей шпаны, какой ты была в то время, не дождаться было девчачьей сентиментальности!
В американском мультфильме «Спящая красавица» почти в самом финале злая колдунья превращается в огромного черного дракона, а юный принц бросает меч ему в сердце. Вот этот, собственно, эпизод ты и цедила помаленьку, кадр за кадром, как особое лакомство. Медленно-медленно дракон поднимался в полный рост, медленно-медленно летел меч. Я спрашивал:
– Варя, тебе нравится, как убивают дракона?
– Нет, конечно, – отвечала ты. – Мне нравится дракон.
В мультике «Шрек» точно так же кадр за кадром ты длила эпизод, где розовый дракон-девочка сидит на берегу болота и плачет горючими слезами от несчастной любви к болтливому ослику.
– Тебе нравятся слезы, любовь или опять дракон?
– Мне нравится девочка-дракон. Ее бросил ослик. Я тоже девочка-дракон. Не оставляй меня тут в телевизионной комнате одну. Посмотри со мной мультик.
А я, как осел последний, шел на работу!
Однажды у тебя появился новый какой-то голливудский мультик про кротов. Кроты были очень милые, с ними происходили разные романтические и экзистенциальные страсти. Но кроме кротов в мультике была еще белая кошка. Как-то раз в выходные мы поехали с тобой в магазин, и там, в магазине, ты увидела белую игрушечную кошку, довольно некрасивую. И сразу попросила эту кошку тебе купить. Мы с мамой убедили тебя, что кошку покупать не нужно, ибо она некрасивая и у нее глупое лицо. Ты вроде как согласилась, но вечером, укладываясь спать, сказала мне:
– Папа, ты не понял, какая это кошка. Ну и что, что у нее глупое лицо.
Тут до меня дошло, что всякого мультяшного персонажа ты воспринимала как родного, а если встречаешь кого-нибудь родного в магазине, то нельзя же его не купить и не привезти домой.
Я поехал в магазин. Белой кошки больше в магазине не было.
В этом же самом мультике про кротов действует еще орава веселых и хамоватых мух под руководством наиболее веселой и хамоватой мухи. И когда несчастная кротовая семья попадает в расставленные людьми ловушки, мухи решают атаковать людей и кротов спасти. Перед началом атаки предводитель мух взбирается на не помню какое возвышение и обращается к товарищам своим с речью, пародирующей речь Ленина из фильмов об Октябрьской революции. Брат Вася заметил, что главный мух действительно похож на Ленина, и ты спросила, кто такой Ленин. Мы не стали отвечать, ни я, ни мама, ни Вася. Нам как-то довольно сложно было корректно объяснить трехлетней девочке, кто такой Ленин. Тогда ты спросила у бабушки с дедушкой.
Вечером я укладывал тебя спать, и ты сказала:
– А я знаю, кто такой Ленин.
– Ну кто?
– Это такой человек. Дедушка говорит, что Ленин прогнал короля. А бабушка говорит, что он сидит в новой норке и никогда оттуда не выйдет.
Надо признать, бабушка и дедушка нашли-таки корректное объяснение для трехлетней девочки. Четкое и без истерики.
8
Сама же ты редко снисходила до объяснений, которые удовлетворили бы взрослого.
– Варя, почему ты так любишь змей?
– Потому что я змеючница.
– А почему ты змеючница?
– Потому что я девочка-змея.
– Ты всегда была девочкой-змеей или ты стала девочкой-змеей?
– Стала. Я стала девочкой-змеей, когда влюбилась в Нага и Нагайну из мультика про Рикки-Тики-Тави.
Глупо, конечно, было спрашивать, почему ты влюбилась в Нага и Нагайну, но я все равно спрашивал. Ты некоторое время молчала и смотрела на меня с сожалением:
– Просто влюбилась, и все. Ты же влюбился в маму? Да?
– Да, – отвечал я, понимая, что попался в наипростейшую ловушку.
– Почему? – Ты торжествовала риторическую победу.
Надо было просто принимать твою любовь к змеям как данность. Бабушка и дедушка ровно так и относились к внучкиной серпентофилии. И как-то раз бабушка с дедушкой повели тебя в серпентарий. Это был, конечно, подкуп. Под предлогом похода в серпентарий бабушка и дедушка легко сумели завлечь тебя к себе в гости и даже заставили тебя бывать послушной минут по двадцать подряд под лозунгами типа: «Варя, отпусти кота, он не любит качаться на хвосте. Отпусти, а то не пойдешь в серпентарий». Ради серпентария ты съела суп, овощи и еще что-то отличное от шоколадной диеты, которой строго тогда придерживалась. Ради серпентария ты даже причесалась, чего вообще-то не делала, объясняя свою нелюбовь к расческе солидарностью со мной: «Папа не причесывается никогда, и я не буду».
Но бабушка с дедушкой рано успокоились. Вы поехали в серпентарий на метро, боясь не отыскать парковочного места возле зоопарка. Когда поезд подошел к платформе, ты сказала:
– Это плохой поезд, давайте подождем хорошего.
– Следующий поезд будет такой же, – пытался возразить дедушка. – Что значит хороший поезд?
– Хороший поезд, – терпеливо объясняла ты, – это такой поезд, в котором купе, мягкие диваны, столик и завтрак в пластмассовой коробочке. И я буду ждать хороший поезд.
– Он не придет, – вздохнул дед. – В метро не бывает СВ.
– Тогда я буду всю дорогу плакать.
И ты действительно всю дорогу плакала. Прекратила плакать только у ворот зоопарка. Путь в серпентарий лежал мимо клетки енотов. Ты остановилась и сказала:
– Ой, я на них похожа! – Оглядела публику и громко повторила: – Посмотрите все, как я на них похожа!
И посетители зоопарка перестали рассматривать енотов самих по себе, а стали рассматривать их в сравнении с тобой. Ты действительно к четырем годам немножко была похожа на енота.
Зато в серпентарии ты стала похожа на змею. Во всяком случае, у тебя неестественно распахнулись глаза, и дедушка утверждает, будто ты практически перестала моргать. Ты таскала деда от террариума к террариуму, карабкалась на деда так, словно он самоходная лестница, прижималась носом к стеклу и кричала про самых отвратительных рептилий:
– Ой, какая хорошенькая змея, мне обязательно нужно такую хорошенькую змею домой! – Или: – Ой, какая чудесная ящерица-шишка и какой хороший у нее ящеренок-шишонок! Такой маленький! Такой хорошенький! Мне обязательно нужно его домой!
Стоит ли объяснять, что очень скоро посетители серпентария перестали смотреть на змей и принялись смотреть на тебя. Ты прочла совершенно незнакомым людям лекцию о том, как влюбилась в змей и как стала девочкой-змеей. Нескольким детям ты объяснила, что змей бояться не следует, потому что змеи, конечно, могут укусить, но в укусе нет ничего страшного. В доказательство этого своего тезиса ты предлагала всякому:
