— Гэбрил, я не понимаю, что ты имеешь в виду, — взмолилась она.
— Обрати внимание на прикроватный столик, — посоветовал я. — Что большинство из нас могут на нем держать? Чего здесь не хватает?
Эльфийка хлопнула себя по лбу.
— Как же я раньше-то не догадалась. Подсвечник…
— Или светильник, — кивнул я. — Ночи сейчас светлые, но без дополнительного освещения на ночь не почитать, а баронесса, судя по той стопочке книг на столике, читать любила.
Мы быстро нашли то, что искали. Убийца не потрудился вернуть медный подсвечник на место, а оставил его на маленькой полочке у спуска на лестницу. Кроме подсвечника там стояли еще несколько ночных фонарей. Я, не притрагиваясь, осмотрел его со всех сторон и отыскал на нем вмятину — след от удара по затылку барона.
— Думаю, что над этой штуковиной стоит поработать полицейским экспертам, — сообщил я. — Возможно, убийца оставил на ней свои пальчики.
— Ты думаешь, что они согласятся провести повторный обыск? — спросила Лиринна.
— Если попрошу я, то они вряд ли пойдут навстречу. А вот Марсен — другое дело. Как адвокат он может хорошенько поджарить им пятки. А уж мы-то подскажем ему, на что стоит обратить внимание.
— Будем еще осматривать дом?
— Я бы с удовольствием порылся в переписке баронессы с парфюмером, но эти материалы, скорее всего, хранятся в полиции как улика. Пойдем к выходу. Я постараюсь обстряпать дело так, что ни одна зараза не догадается о нашем визите.
Мы вышли из особняка, соблюдая все меры предосторожности. Я аккуратно защелкнул замок, вернул ленточку с печатью в исходное состояние и подвел эльфийку к пожарной лестнице. Кто-то, несомненно, по ней поднимался и спускался. На земле виднелись отпечатки ног, а к ступенькам прилипло несколько комочков грязи.
— Еще несколько свидетельств в пользу нашей гипотезы, — заметил я. — Жаль, полиция их проглядела. Впрочем, я знаю, чем эти парни руководствовались.
— Ты поставишь Марсена в известность? — спросила Лиринна.
— Разумеется, — подтвердил я.
Потом внимательно осмотрел отпечатки. Такой размер ступни мог принадлежать женщине невысокого роста, ребенку или гному — это ограничивает круг подозреваемых какими-то жалкими двумя-тремя сотнями тысяч кандидатур из числа жителей столицы.
— Ладно, хватит, — вздохнул я. — Здесь больше делать нечего. Отправляйся к Марсену, расскажи ему обо всем, не упуская ни единой подробности. Добейся того, чтобы он взялся за убийство, Скажи, что мы поможем ему выгородить клиента.
— А ты? — озабоченно спросила эльфийка.
— А я займусь самой противной работой на свете — бумажной. Отправлюсь в городской архив. Постараюсь нарыть как можно больше информации.
Мы распрощались, и я двинулся к городскому архиву. При мысли, сколько придется перелопатить документов, волосы мои зашевелились и встали дыбом, однако заморосивший дождик вернул их в исходное положение.
Глава 9
Я не кривил душой, когда сказал Лиринне, что терпеть не могу бумажную работу. Есть люди, которые питают маниакальную страсть к возне с бумажками, тоннами скупают канцелярские принадлежности, заводят под любую ерунду толстую папочку со скоросшивателем, но я могу жить только в том бардаке, что окружает меня со всех сторон. Редкие попытки хоть как-то упорядочить накопившиеся залежи приводят только к тому, что я начинаю путаться и забывать, в какой укромный уголок засунул тот или иной документ, хотя обычно трачу едва ли не доли секунды на поиски.
Лиринна — моя полная противоположность, а противоположности притягиваются, поэтому мы и вместе.
Дождик приударил, и я пожалел, что не взял зонтик. Лило как из бездонной бочки. На улице потемнело: небеса затянуло сплошной завесой туч, не пропускавших редкие лучи солнца. Я моментально промок до нитки, намокшая одежда прилипала к телу и мешала двигаться. Холодные струйки стекали за шиворот рубашки, ботинки противно хлюпали. Перед входом в городской архив я снял башмаки и вылил из каждого по литру воды, носки пришлось отжать — эффект получился аналогичный: под козырьком образовалась солидная лужа. Я опустил воротник пиджака, стряхнул с брюк невидимую пушинку и потянул за ручку мощной двери, сделанной из мореного дуба. Дверь распахнулась без всякого скрипа — ее смазывали чаще, чем алкоголик глотку.
Городской архив располагался в самом древнем здании города. Должно быть, эти бурые стены многого насмотрелись на своем веку: войну с орками, конфликт с эльфами, восстание баронов-мятежников, волнения, направленные против Других — всего и не перечислить. Я смотрел на бесчисленные стеллажи, уходящие ввысь под облака и теряющиеся за горизонтом, с чувством благоговения.
На каждой полке приютился кусочек истории человечества и иных рас: чьи-то деяния, подвиги, проступки, преступления. Жизни миллионов существ укладывались в несколько строк архивных документов. Это наводило на философские размышления. Надеюсь, что от меня в итоге останется не только скупая фраза: родился в таком-то году и умер в таком-то. Возможно, между этими датами будут еще две-три строчки. Хотя, мне, скорее всего, будет уже все равно.
Я стоял и вертел головой — глаза разбегались одновременно по тысяче направлений. Старичок, седой как лунь, заметил мое замешательство и слез с этажерки; он уже битых пять минут пытался пристроить на узкую полку толстенный фолиант размером с чемодан опытного путешественника, пока без особой удачи. Мое появление спасло старика от полного физического истощения.
— Вам помочь? — ему самому не помешала бы помощь. Старик дышал на ладан. Если бы мне удалось дожить до его лет, я не стал бы поднимать вещи тяжелее вставной челюсти.
— О да, было бы неплохо, — признался я. — Тут столько всего, что даже не знаешь, как подступиться.
— Глаза боятся, руки делают. Скажите, что вас интересует, и я попробую это отыскать.
— Если вас не затруднит… — неуверенно протянул я.
— Что вы, это моя работа, — старичок был сама любезность и говорил голосом сладким, как медовый пряник.
Архивариус скучал или рассчитывал на денежное вознаграждение. Я помог ему развеять скуку и улучшить материальное благосостояние, однако сразу наткнулся на первое препятствие: к некоторым материалам требовался особый доступ. У меня его, разумеется, не было.
Я показал значок частного детектива. Старик оглядел его и заметил, что это не дает мне больших прав.
— Частный сыщик не является официальным лицом. Нужно получить специальное разрешение от властей, — заявил архивариус, возвратив мне значок.
Логично, личная жизнь граждан должна хоть как-то охраняться от посторонних посягательств, даже если на страже стоят вот такие замшелые старички-мухоморы.
Я сослался на Ангера Брутса. Архивариус связался с кем-то по трубке, вделанной в стену (между целым рядом зданий существует такой нехитрый способ связи) и быстро получил ответ. Очевидно, Брутс пребывал в хорошем расположении духа. Не знаю, что он велел передать насчет меня, но старичок все же получил возможность отработать чаевые.
