— Да. Скоро придет в себя. Как ты думаешь, кто это?
— Графиня?
— Она самая.
Я узнал лицо, изображенное на дагерротипе. Все та же аристократическая красота, с годами ставшая еще ослепительней и… холодней. Глаза у женщины закатились, но дыхание было ровным. Она словно спала. Каким же тяжелым будет пробужденье.
— Если это графиня то, как она могла бегать? — изумилась эльфийка. — Она же безногая.
— Не совсем.
На графине были брюки. Я схватился за край брючины и потащил вверх. Ага! Так я и думал — протезы. Две деревяшки, прикрепленные к ноге кожаными ремнями. Вот почему мне ее бег показался странным.
— Но она никому не говорила, что носит протезы, — удивилась эльфийка, смотревшая на графиню чуть ли не с суеверным ужасом.
— Очевидно, ей было что скрывать, — у женщины, которая лихо владеет ножом и без зазрения совести перерезает глотки, должно быть полным-полно скелетов в шкафу.
— Давай проверим, что в сумке, — предложила эльфийка.
— Надеешься найти Ган-Ли?
— Конечно.
— Тогда пожелай мне удачи.
Я склонился над сумкой и стал лихорадочно рыться. Под руку попадались различные женские тряпки и абсолютно ненужные на первый взгляд вещи. Я отгреб в сторону кучу всякой мелочи, что берет с собой любая представительница слабого пола, вне зависимости от возраста, собираясь в дорогу, протяженностью больше ста метров. На самом дне лежали деньги на сумму в тысячу золотых рилли. В глазах Лиринны появился вопрос. Я отрицательно мотнул головой. Это не наши деньги, что-то не позволяло мне их присвоить. Пускай остаются в сумке. Я перерыл все, но статуэтки так и не нашел.
— Ничего нет, — с досадой произнес я. — Проклятье!
— Возможно, она в сумке у парфюмера, — предположила эльфийка.
Мы не сомневались, что вторым беглецом был Рив.
— Давай сходим, проверим.
Женщина застонала. Она постепенно приходила в чувство, но самостоятельно передвигаться не могла. Мы подхватили ее под руки и поволокли на то место, где погиб Кристиан. Весила она не больше перышка.
Нас ждали. Тело Кристиана покоилось внутри экипажа, на котором мы прибыли из Капача. Парфюмер стоял бледный как смерть. Он не сводил испуганного взгляда с Броско, поигрывавшего куском веревки, длиной с полметра.
— Это та, что убила Кристиана? — спросил лютанец, увидев нашу добычу.
— Да.
— Она мне нужна, — твердо заявил Броско.
— Мне тоже, — сказал я. — Я ищу вещь, которую украли эти двое.
— Что за вещь? — с любопытством спросил Броско.
Я не собирался говорить вслух о талисмане гномов. Возможно, Броско и его компания смогут использовать пропажу Ган-Ли в своих интересах: скажем, примутся шантажировать несчастного мастера Тага, поэтому проигнорировал вопрос и обратился к насмерть перепуганному Риву:
— Где вещь, которую стащила крыса Болванчика?
— Я не знаю, о чем вы говорите, — едва шевелящимися губами прошептал парфюмер. — У нас при себе только личные вещи и деньги.
— Врешь, — Броско не погнушался двинуть ему кулаком в челюсть. Голова Рива дернулась в сторону. Из разбитой губы потекла струйка крови.
— Я бы не стал лгать на твоем месте, — предупредил Броско. — За тобой и так приличный должок.
Рив задрожал. Он только что увидел собственную могилу.
— Будь молодцом, не заставляй нас развязывать тебе язык, — грозно произнес Броско. — Это будет больно… очень.
— Я все расскажу, — пролепетал Рив. — Только не убивайте.
Броско ухмыльнулся. Рот его резко сжался, на скулах заиграли желваки.
— Мой брат тоже не хотел умирать.
— Подождите, Броско. Рив скоро будет в полном вашем распоряжении, — сказал я.
Лютанец посмотрел на меня со злостью, потом все же сумел сдержать нахлынувшие и чувства и уступил:
— Хорошо, Гэбрил, он твой.
— Спасибо, — я повернулся к Риву. — Повторяю вопрос: где тот предмет, что украла для вас крыса Болванчика?
— Там, в моей сумке, завернут в тряпицу, — медленно произнес Рив. — Если хотите, я покажу.
— Не надо, — сказал я. — Как-нибудь справлюсь.
В сумке действительно находился продолговатый предмет, завернутый в серую тряпицу. Я развернул ее и обомлел. Все было напрасно!
— Что это? — вопрос сам вырвался из моей груди.
— То, о чем вы меня спрашивали, — с удивлением произнес Рив. — Именно эту штуку сперла для меня крыса.
Передо мной был металлический предмет по форме напоминающий кость. Он был сделан из золота. С торцов его украшали драгоценные камни величиной с пуговицу от пальто. Меньше всего он походил на статуэтку Ган-Ли. Бедный мастер Таг. Кажется, мы пошли по ложному следу.
— Это не то, что мы ищем, — хрипло выдавил я. — Может, было что-то еще?
Броско насупил брови. Это подействовало.
— Болванчик и его крыса для нас украли только это, — заикаясь, пролепетал Рив. — Клянусь, больше мы его ни о чем не просили.
Я проверил содержимое его сумки несколько раз, вывернул наизнанку, вспорол прокладку ножом. Статуэтки в ней не было. Поднялся, обыскал парфюмера, похлопав по всем карманам. Результат тот же: Ган-Ли не нашлось. Я снова вернулся к допросу Рива, потряс у него перед глазами «костью» и угрожающе спросил:
— Что это такое?
— Отстань от него, Гэбрил, — вдруг снизошел до ответа дотоле молчавший Броско. — Сразу видно, что ты не лютанец. Любой из нас скажет, чем ты трясешь.
— Так ответь мне, — зло произнес я.
— Это регалии императорского дома Лютании, — пояснил Броско. — Ваши войска захватили их как трофей во время прошлой войны и хранили в качестве экспоната в королевском музее. Ты воевал, Гэбрил?
— Да!
Я принимал участие в той схватке. Дикие Псы стояли в первых рядах. Была дерзкая атака на позиции лютанцев, во время которой нам удалось отбросить врага и захватить его обоз, в нем находились и регалии императорского дома. Кто-то из военачальников Лютании предполагал, что они принесут удачу, но она, как капризная дама, оказалась на нашей стороне.
Броско продолжил:
— Любой из наших роялистов душу бы продал за то, чтобы вернуть регалии на родину. Не так ли, Рив?
Парфюмер кивнул.
— Но я ничего не слышал о пропаже из музея, — изумился я.
— А ты и не мог ничего об этом слышать, — вступила Лиринна. — Их украли незадолго до твоего увольнения из армии. Газетам эта тема быстро наскучила.
— Получается, мы зря потратили столько времени, — я схватился за голову.
