— Она была как все, — сообщила девушка после недолгих раздумий, — но хотела быть лучшей. Поступила в университет только из-за того, что туда поступили ее подруги, а когда те начали встречаться с мальчиками, выбрала себе самого популярного.
Я кивнул.
— Стало модно возмущаться социальной несправедливостью, и она устроилась в избирательный штаб Ланфорда?
— Думаю, так и было, — подтвердила Марианна.
— Скажи, никто из ее подруг не выходил замуж в последнее время?
— Одна или две. Многие уже помолвлены.
— Ясно, — протянул я. — А не знаешь, на кого Шарлотта могла положить глаз? Мужчина в возрасте, с положением, возможно даже семейный…
— Нет, — покачала головой девушка. — Если кто и знает, то Жанна.
— Жанна Риг?
— Да, — подтвердила Марианна и слегка покраснела, видимо вспомнив о содержании сожженных негативов.
— Собирайся, — вздохнул тогда я, — отвезу тебя домой.
— Вот еще! — возмутилась девушка. — Никуда я не поеду!
— Ты не можешь жить здесь вечно!
— Еще как могу! Как думаешь, что скажет отец, если узнает, где я провела эти две ночи?
— Больное сердце мамы тебя больше не волнует?
— Ну Виктор! Я никому ничего не скажу! Я же просто пошутила! Еще пару дней, — заканючила Марианна. — Виктор, ну пожалуйста… Ты не представляешь, какая там смертная скука! Я не буду больше пить, обещаю!
— Собирайся.
— Ха! — фыркнула наглая девица. — Хочу посмотреть на лица персонала, когда ты вытащишь меня из номера в таком виде!
— Одевайся!
— И не подумаю!
Я глянул на часы, понял, что на споры уже нет времени, и выругался:
— Черт с тобой. Два дня, потом выметаешься отсюда. Все ясно?
— Отлично! Спасибо, Виктор!
— И позвони домой.
— Хорошо-хорошо!
Марианна попыталась принять вид послушной маленькой девочки, но это у нее получилось из рук вон плохо, и, не желая больше лицезреть чертовку, я отправился в ванную.
Вот что странно — всегда полагал, будто одинаково хорошо владею обеими руками, но оказалось, что это далеко не так. Управляться одной лишь правой было бы несравненно проще, такое, по крайней мере, сложилось впечатление, когда я кое-как почистил зубы, умылся и затянул ремень брюк.
— Дай помогу! — Марианна распахнула платяной шкаф, выбрала серый в голубую полоску галстук и сноровисто повязала его мне на шею. Потом затянула шнурки туфель и улыбнулась: — Ну и куда ты без меня?
— Это унизительно, — уже традиционно пробурчал я, осторожно просовывая распухшую кисть в рукав пиджака. Затем убрал в карман табельный револьвер, надел шляпу и с наброшенным на левую руку плащом прошествовал на выход.
— Виктор! — остановила меня Марианна уже на пороге, прислонилась к стене и вдруг спросила: — Мне и в самом деле идет твоя рубашка?
— О господи! Это просто невозможно! — простонал я и захлопнул за собой дверь.
Спустился на крыльцо, перебежал через дорогу и зашел в парикмахерскую. Там удивительно бодрый для столь раннего времени мастер в один миг избавил меня от щетины и даже пару раз сжал резиновую грушу, опрыскав одеколоном.
— Это лишнее, — поморщился я, расплатился и вышел на улицу.
Поймать такси удалось без особых проблем, и вскоре я уже поднимался на крыльцо полицейского управления города Осень. Заметил дымившего сигаретой инспектора Раевски и направился к нему.
— Привет, Филипп! — поздоровался с инспектором и попытался левой рукой выудить портсигар. — Как дела?
— Отвратительно, — поморщился глава криминальной полиции, весь какой-то помятый, с осунувшимся после бессонной ночи лицом. — Что с рукой?
— Несчастный случай на производстве, — прибег я к весьма расплывчатой формулировке и закурил. — А у вас что стряслось?
— Двух наших застрелили, — поведал мне Филипп. — Всю ночь на ногах, ни на минуту глаз не сомкнул.
— Я их знаю?
Раевски внимательно глянул на меня и кивнул:
— Знаешь. Варниц и Брод.
— Сержант Варниц? — разыграл я удивление. — Помню такого. Разговаривал с ним всего пару дней назад. Поджог особняка мэра, так?
— Так, — подтвердил Филипп.
— Дела! — протянул я и спросил: — Убийц нашли? Уже знаете, чьих рук дело?
— Редкий случай, когда убийцу не пришлось искать, — хмыкнул инспектор и щелчком отправил окурок в урну. — Этот недоумок попытался перебраться с крыши на крышу и сорвался вниз.
— Точно недоумок.
— Но остается много неясного…
Я выкинул недокуренную сигарету и спросил:
— Что за неясности?
— Убийца как-то завладел табельным штуцером, хотя парни были не при исполнении. Дело темное… — вздохнул Филипп, распахнул дверь и шагнул в вестибюль управления.
Я поспешил следом.
— Убийцу опознали?
— Нет. В картотеке управления его нет. И знаешь что, Виктор… — Филипп вызвал лифт и повернулся ко мне, — …ты задаешь те же вопросы, что и Алан Портер.
— Он уже интересовался этим делом? — вновь разыграл я удивление.
— Именно.
Вслед за инспектором шагнув в кабину лифта, я встал у дальней стенки и пробормотал:
— Может, Алан был знаком с убитыми? Не знаешь, он случайно не общался с ними?
— Понятия не имею, — признал Раевски, но после недолгого молчания добавил: — Нет, не думаю, что они были знакомы.
Лифт остановился, инспектор покинул кабину, и тогда я бросил ему в спину очередной вопрос:
— Филипп! Кто решил назначить мне в напарники именно Портера?
Инспектор криминальной полиции обернулся и заявил:
— Спроси у капитана, Виктор.
Лифт закрылся, и я продолжил подъем на седьмой этаж донельзя озадаченным.
Спроси у капитана? Что это значит? Решение принимал шеф? Но с какой стати? Неужели его кто-то об этом попросил? Если так, то кто? Шеф полицейского управления не та фигура, на которую можно давить. Проситель в этом случае должен обладать немалым влиянием. И таким влиянием обладал лишь один засветившийся в этом деле персонаж…
Советник Гардин!
Выйдя из лифта, я направился в кабинет, но сразу наткнулся на детективов дивизиона внутренних расследований.
— Глазам поверить не могу! — охнул Шульц повыше. — Наконец-то этому хулигану надавали по рукам!
— Стоило бы по голове, — расплылся в гаденькой улыбке Шульц пониже.
— С вами я легко справлюсь даже одной левой, — усмехнулся я и предложил: — Хотите пари?
