Детективы желания биться об заклад не выразили и отправились восвояси; я задумчиво поглядел им вслед, прошел мимо своего кабинета и поднялся на восьмой этаж.
— Виктор! — встрепенулась секретарша капитана, стоило мне заглянуть в приемную. — Что с рукой?
— Ерунда, — отмахнулся я.
— Надеюсь, ты не стал прибегать к членовредительству, чтобы на законных основаниях не выполнять своего обещания… — Белла понизила голос и томно произнесла: — Овладеть мной прямо на рабочем столе?
— Нет, но совпало на редкость удачно.
— Удачно?!
— Не хочу тебя скомпрометировать.
— У тебя это не получится при всем желании, — рассмеялась секретарша. — Ты к шефу?
— Нет, к тебе.
— В самом деле? — удивилась Белла и приложила руку к высокой груди. — Я так взволнована…
— Мне потребуется от тебя небольшая услуга.
В зеленых глазищах дамочки мелькнул интерес, и она кивнула:
— Продолжай.
— Мой нынешний напарник, Алан Портер. Хочу посмотреть его личное дело.
— Виктор! — укоризненно протянула Белла. — Ты обратился не по адресу. Ничем не могу помочь.
— Можешь, — уверенно произнес я. — И если поможешь, буду тебе очень признателен.
— Нет, Виктор, — плотоядно улыбнулась дамочка, — в этом случае ты будешь мне должен. Не признателен, а должен. Ты ведь понимаешь разницу?
Оказаться в долгу у этого крокодила в женском обличье не хотелось просто до скрежета зубовного, но я сделал над собой усилие и подтвердил:
— Понимаю.
— Ты так хочешь покопаться в грязном белье напарника? — прищурилась Белла.
— Так ты сделаешь это?
— Для тебя — что угодно, Виктор, — с придыханием произнесла дамочка.
— Когда?
Секретарша ненадолго задумалась и решила:
— Жди звонка после окончания рабочего дня.
— Раньше никак?
— Раньше в канцелярии слишком много лишних глаз. А ты ведь не хочешь меня скомпрометировать, так?
— Не хочу, — с печальным вздохом признал я. — Очень тебе признателен.
— И?
— И буду должен.
Белла заправила в пишущую машинку чистые листы и уже совершенно нейтральным тоном поинтересовалась:
— Так что, говоришь, приключилось с твоей рукой? Это как-то связано с навязчивым желанием сунуть нос в личное дело напарника?
— Полагаю, ответ очевиден, — хмыкнул я и покинул приемную.
Спустился в кабинет и застал там Алана Портера, с лупой в руке склонившегося над огромным снимком Шарлотты Ли.
Специалисты полицейской фотолаборатории поработали с негативом на славу, поэтому изображение соблазнительно изогнувшейся девушки в цветастом платье, афиши с красоткой-киноактрисой позади нее, настенных часов и краешка письменного стола вышло очень четким и ничуть не размытым. При желании можно было разглядеть даже самые незначительные детали, поэтому изучение фотокарточки с лупой и в самом деле имело определенный смысл.
Только вот и без всякого увеличительного стекла мне было ясно, что снимок не даст ответ на самый главный вопрос — где именно была сфотографирована Шарлотта. Просто стена с киноафишей, просто часы, просто краешек рабочего стола.
Полная неопределенность.
Я убирал плащ на вешалку и спросил:
— Надеюсь, ты не распространялся о вчерашнем?
Алан отложил лупу и потер рассаженный подбородок.
— Нет, — поморщился он. — Все в силе.
— Вот и отлично.
— Ничего не отлично! — рявкнул детектив. — Нельзя было уничтожать улики!
— В самом деле?
— На кой черт ты сжег остальные фотографии? Я должен быть уверен в виновности человека, которого застрелил!
— Спасение напарника от верной смерти — для тебя причина недостаточная? Но если тебе от этого будет спокойней, поверь на слово — они были виновны.
— А могу ли я верить тебе после вчерашнего? — зло глянул Портер в ответ.
— Кто на кого наставлял револьвер? — припомнил я, склонился над фотоснимком, но сразу выпрямился из-за боли в отбитых ребрах. — Так есть зацепки или как? — спросил у детектива.
Алан поморщился и признал:
— Пустышка. Ясно только, что снимку не больше пары недель.
— Из-за того, что Шарлотта уже перекрашена в блондинку? — догадался я.
— На стене афиша «Поцелуя ангела», фильм вышел в прокат в конце декабря, — подсказал Портер. — Сейчас все просто без ума от Лили Руан!
— Но не ты?
— Как по мне, так она полная бездарность.
— А вот Шарлотте она нравилась. — Я взял лупу и присмотрелся к девушке, которая тщательно копировала позу кинозвезды. Отметил непринужденную улыбку и вдруг замер, пораженный неожиданным воспоминанием.
Тонкая ткань струится под пальцами, а на ней, будто живые, колышутся ярко-лиловые цветы…
Платье! Фотограф запечатлел Шарлотту в платье, которое мы обнаружили в особняке мэра! Именно в этом платье она была на новогодней вечеринке! Но тогда…
— Это ведь лилии? — указал я на фотографию.
— Ты о платье? — уточнил Алан, пригляделся к снимку и охнул: — Вот черт!
Он нырнул под стол, вытащил из-под него коробку с материалами по делу и принялся рыться в документах, словно взявшая след гончая. Отыскал стопку снимков из морга, перебрал их и вскоре сунул мне фотокарточку с изображением цветастого платья, обнаруженного в вещах убитой.
— Мы по-прежнему не знаем, где убили Шарлотту, — заявил он, — но в тот день на ней было именно это платье!
— Более того, — объявил я, припомнив показания Жанны Риг и Валентина Лански, — последняя примерка этого платья была тридцать первого числа.
— Снимок сделан в день убийства! — азартно выдохнул детектив, выхватил у меня увеличительное стекло и склонился над фотографией. — Видны стрелки на часах! Пять минут одиннадцатого! Но утро это или вечер?
— Подними показания Жанны Риг, — распорядился я. — Она почти весь день провела с Шарлоттой, там вся хронология.
Алан вновь полез под стол, вытащил оттуда очередную коробку, зашуршал подшивкой протоколов.
— Последняя примерка была назначена на час дня, — сообщил он некоторое время спустя. — Значит, фотография не могла быть сделана утром.
— Подожди, — задумался я, — в какое время началась новогодняя вечеринка?
— В семь. И если верить Жанне, пришли они туда вовремя и никуда больше не отлучались. — Портер озадаченно глянул на меня и сообщил: — В десять часов Шарлотта была на вечеринке. Получается, этот снимок оттуда?
