Про себя же он подумал: — «У старушки, похоже, плохо со зрением. На правом глазу даже наблюдается небольшое жёлто-серое бельмо. А ещё она очень похожа на Вангу из нашего Мира: во время моего недавнего пребывания на ладожской «грушной» базе телесериал показывали — с актрисой Еленой Яковлевой в роли знаменитой болгарской прорицательницы. Очередное совпадение-пересечение, понятное дело…. Кстати, она нас назвала — «Странниками». Что-то почувствовала? Догадалась? Ну-ну. Бывает, конечно…».
— Я раскладные стулья принесу из кибитки, — засуетился Хан. — Сейчас, одну минуту…
После завтрака и чаепития с фигурными пряниками (чай, конечно же, был копорский
[5]
), Ванда поинтересовалась:
— Бабушка, а ведь вы — непростая бабушка?
— Да и вы, молодёжь, люди, отнюдь, непростые, — беззубо улыбнулась монашка. — Странники бредущие…
— Бредущие — куда? — не преминул уточнить приземлённый и въедливый Лёха.
— Ни «куда», а «зачем». В поисках Приюта.
— Какого — Приюта?
— Последнего. И будем надеяться, что счастливого.
— Бабушка, погадай — на наше Будущее, — попросила Лана.
— Нет. Никогда.
— Почему?
— Во-первых, это запрещено Законом. За гадание и прочие цыганские штучки полагается дыба, вырванные ноздри, кандалы и вечная каторга. А, во-вторых, заниматься гаданием — пошло и мелко.
— Извините, я совсем не то хотела сказать, — засмущалась платиновая блондинка. — Не надо, конечно, гадать. Действительно, ни к чему…. А, вот, Пророчество. Мы были бы вам очень благодарны — за Пророчество.
— Умненькая и знающая, — похвалила матушка Варвара. — И глаза очень хорошие: чуть вытянутые, светло-фиолетовые и доверчивые. Прямо как у экзотических горных лам, обитающих в таинственных и суровых Кордильерах…. Удивляетесь, наверное, на слепую старуху? Мол, как могла рассмотреть глаза собеседницы? Сердцем, юноши и девушки. Только сердцем…
— А как же — древние Кордильеры и экзотические горные ламы? — не утерпел Лёха. — Вы, наверное, много путешествовали по Миру?
— Ни разу в жизни не покидала пределов России. Но это ничему, поверьте, не мешает…. Надо просто немного сосредоточиться и досчитать до трёх. Раз, два, три…. Голубые далекие горы, полные неизъяснимой печали и зовущие в дальнюю дорогу — прочь от родного очага, за неведомой и призрачной мечтой. Стада белоснежных лам, пугливых и грациозных, как наши детские сны. Беспокойные, никогда не засыпающие джунгли. И море, Великое Карибское море, Море Морей…. Значит, хотите Пророчества?
— Неплохо было бы, — задумчиво вздохнула Ванда.
— Очень хотим, — подтвердили хором Лана и Хан.
— Ладно, будь по-вашему, — согласилась старушка. — Уговорили, любопытная молодёжь…
Она, опираясь на сучковатый посох, поднялась на ноги, развернулась на восток, крепко зажмурила глаза и, подняв голову — навстречу ярким солнечным лучам — принялась слегка раскачиваться из стороны в сторону. Раскачивалась и что-то негромко бормотала — на незнакомом и очень мелодичном языке, богатом на гласные звуки.
Егор вопросительно посмотрел на полиглота Лёху, но тот лишь успокаивающе покивал головой, мол: — «Всё нормально. Ничего криминального бабулька не произносит и никаких бед на наши забубённые головы не кличет…».
Минут через двенадцать-пятнадцать матушка Варвара вернулась на прежнее место, устроилась на раскладном стульчике, глотнула чая из эмалированной кружки «в цветочек» и поведала — усталым и невзрачным голосом:
— Вы, отроки и отроковицы, надолго здесь не задержитесь. Новые призрачные Дороги уже ждут всех вас. Вернее, заждались…. Два графа и одна графиня (хотя, все эти титулы и звания весьма условны, и порой отражают совсем и не родословную, а просто — состояние Души), отправятся в Зелёный Мир. А могучий степной хан — вместе с семьёй — в Мир Жёлтый. Вот, собственно, и всё. Больше мне добавить нечего…
— Как это — всё? — принялся ворчать Хан. — А что это такое — «Жёлтый Мир»? И ещё одно. Мол: — «Степной хан переберётся в Жёлтый Мир вместе с семьёй…». То есть, вместе с Ланой и Угэдэем?
— Не знаю, — запечалилась старушка. — Пророчества, они такие. В них всегда присутствует некая мутная недоговорённость. Так издревле повелось. Извините, молодёжь…
«Почему монашка сказала о двух графах и одной графине?», — забеспокоился Егор. — «Имеется в виду — я, Алексей и Ванда? А как же моя Санечка? Хотя, её же здесь не было, вот, в Пророчество и не попала. Что же, вполне логично…».
Послышалось громкое конское ржание.
Он торопливо повернул голову на тревожный звук.
По травянистому лугу — со стороны «фамильной» церкви графов Петровых — приближалась целая конская кавалькада: трое всадников и однолошадная бричка на широких резиновых колёсах.
«Трое всадников?», — пробежало в голове. — «Нет, не так. Одна прекрасная всадница на серой «в яблоках» лошади и двое плотных мужчин на тёмно-гнедых конях…. Сашенька (это, без сомнений, она), одета в стильный светло-кофейный костюм для верховой езды, с угольно-чёрным шлемом на голове и с такого же цвета сапожками на ногах. А её спутники (охранники?), облачены, как телохранители достославного принца Флоризеля — из знаменитого телефильма: тёмные длиннополые сюртуки и аналогичные шляпы-котелки…».
— Будем правдивыми, — решил Егор. — Как учит один заслуженный генерал-лейтенант одной легендарной спецслужбы. Но, понятное дело, сугубо в меру. То бишь, ты, братишка, гуляя по гористому Тянь-Шаню, случайно «провалился» в Мир «церковников», где и встретил всех остальных. Далее — как вы мне и рассказывали: «Чистилище», счастливое супружество, метеостанция на далёких заполярных островах, падение гигантского астероида, фатальное изменение климата, динозавры, полосатые зебры и пятнистые гиены, счастливое возвращение. При «выпадение» в здешний Мир ты случайно ударился головой о камень. В результате — почти полная амнезия. Несколько лет слонялись по российским провинциальным просторам в качестве легальных странствующих циркачей. Недавно память вернулась, и ты, естественно, тут же поспешил к родному графскому очагу…. Договорились?
— Лады. Версия принимается…
Кавалькада остановилась недалеко от костра. Первыми спешились мужчины в сюртуках и шляпах-котелках, явно намереваясь помочь прекрасной всаднице покинуть седло. Но Егор, властным движением остановив их, оказался возле «яблочной» лошади первым.
Несколько секунд, и в его объятиях оказалась…
«Она, это — она», — бились в голове шальные и отрывочные мысли. — «Сашенька, любимая моя…. И духи очень похожие — на тогдашние. И горячие податливые лопатки под моими ладонями — те же самые. Счастье-то какое, Господи…».
