Беря трубу в руки, я вздохнул: по выражению лица Николь стало понятно – там, на земле, происходит нечто такое, чего быть не должно. Как понятно и то, что я не смогу ей отказать, чего бы мне это не стоило.
Вздохнув еще раз, я приложил трубу к глазам. Изображение приблизилось так, что можно было разглядеть каждую волосинку на голове аборигенов. Но и это для нее не предел: если провести по трубе ладонью, оно приблизится снова, и тогда будет видна каждая букашка на земле, причем займет она полностью окуляр. Конечно, Николь рассматривала внизу не муравьев.
– Видишь? – с нетерпением спросила она.
– Пока ничего не вижу такого, чтобы могло бы заставить нас задержаться, – ответил я.
Затем повел трубой чуть в сторону, и вздрогнул: прямо на меня смотрел полный мольбы взгляд. Девушка, паурянка, казалось, находилась так близко, что стоит только протянуть руку и можно будет убрать прядь волос, легшую поперек ее лица. Потому что сама она сделать это не в состоянии: руки ее были скручены веревкой сзади в локтях, а сама она привязана к дереву.
Была ли она красива? Скорее нет, чем да. Пухлые даже больше обычного для этой народности губы, немного неправильные черты лица, чуть выступающие передние зубы, которыми несчастная закусила губу… Хотя трудно судить о внешности, когда лицо искажено гримасой боли, страха и еще какой-то безысходности.
– Теперь видишь? – переспросила Николь, и я кивнул: вижу.
Но что я могу сделать? Кто она, эта девушка, которую, вероятно, ждет скорая смерть? Колдунья, наводившая порчу на скот, на какого-нибудь отдельного человека, или сразу на нескольких? Неверная жена?
Кеннет рассказывал, что местные девицы до замужества могут позволить себе очень многое, даже обзавестись ребенком или несколькими, и это совсем не считается предосудительным. Скорее наоборот: если пользуется успехом, значит, не прогадаешь, беря ее в жены. Странные обычаи, но не мне их осуждать. Но как только любая из них становится замужней дамой – все, любая измена карается смертью. Так может быть, эта одна из тех?
На вид ей не больше восемнадцати, но как раз это ни о чем не говорит: у паури женщины в таком возрасте, бывает, обзаводятся уже несколькими детьми.
Но как мне все объяснить Николь? Она смотрит на меня так, что, если я сейчас пожму плечами и заявлю: это, мол, их личные дела и нам не стоит вмешиваться, что-то изменится в наших отношениях. Возможно, она промолчит и ничего не скажет, но вернуть былого мне не удастся уже никогда.
Корабль уходил, а я все стоял и размышлял: что делать? Попросить Амсея, который явно не понимал, что происходит, нам помочь? Вместе с ныряльщиками мы легко одолеем дикарей.
Но нужно ли им это – портить отношения с паури? Да, аборигены мирные люди, в их языке даже нет слова «война», но только ли в этом дело? Можно просто не сообщить о надвигающемся тайфуне, а они в этих местах приходят всегда неожиданно. Или не помочь, когда одного из людей Амсея цапнет ядовитая гадина, а их на Амарантовом кишмя кишат. Да и сам я не могу лишь сделать попытку освободить эту девушку, а затем, обняв Николь за плечи, шепнуть ей на ухо: «Я сделал все, что мог». Потому что придется идти до конца, если не желаешь потерять уважение, прежде всего собственное. Корабль уходил все дальше, и поляна в лесу давно уже скрылась из виду.
– Гвенаэль, право на борт! Эй, на палубе! Приготовиться к уборке парусов!
Дело ведь не только в Николь, хотя ради нее я готов на все, дело еще и во мне самом.
Глава 10
Брачные обычаи туземцев
Гвенаэль положил руль на борт слишком резко, заставив «Небесный странник» сильно накрениться.
Из открытого люка трюма донеслись испуганные крики, ну а сам я едва успел схватиться здоровой рукой за поручень. В левом плече кольнуло острой болью.
Николь освободила руку на второй день, подвесив ее на перевязи и строго-настрого наказав как можно меньше ею шевелить. Ну как тут не пошевелишь, когда внезапно теряешь равновесие? Корабль ложился на обратный курс.
– Спасибо, Люк, – прошептала Николь.
«Не за что милая, ведь я еще ничего не сделал. Да и найти место с привязанной к дереву девушкой будет нелегко: внизу сплошные джунгли и среди них не видно просвета». Откровенно говоря, питала меня легкая надежда на то, что мы вообще эту поляну не найдем, и тогда все проблемы разрешатся сами собой.
– Что там происходит, капитан?
Из открытого люка показалась вихрастая рыжая голова молодого парня, смотревшего на меня с явной тревогой.
«Опасается, что мы повстречались с Ночным убийцей», – сообразил я.
За меня ответил Энди Ансельм, несший вахту на палубе.
– Да кок наш любимую капитанскую кружку за борт обронил, – охотно пояснил Энди. – В который раз уже, будь он проклят. В прошлый раз почти два дня на земле ее искали.
Парень недоверчиво посмотрел на него:
– Ну а что он ею постоянно за бортом размахивает, дурень, что ли?
Энди покачал головой, всем своим видом показывая: куда вам, ползающим по земле червям, знать и понимать обычаи небесных парителей? Затем, будто делая огромное одолжение, все же пояснил:
– Перед тем как налить в кружку кофе, необходимо наполнить ее забортным ветром, так у нас положено.
Рыжий уставился на Ансельма, но тот имел весьма убедительный вид. Энди врать умеет, иной раз складывается полное впечатление, что он сам верит в то, что несет. Парень взглянул на Амсея. Но тот, занятый своими мыслями, смотрел куда-то на восток, туда, где и расположен Готинг. Тогда рыжий взглянул на меня. Полагаю, мой суровый вид, такой, какой и должен быть у настоящего капитана, его убедил. После этого он исчез из виду, и через некоторое время из открытого зева трюма послышался недовольный ропот. Понятное дело: кому захочется задерживаться так надолго из-за какой-то непонятной блажи капитана?
«Энди точно достанется от Амбруаза, он все слышал, – подумал я, старательно выискивая среди сплошной зелени леса искомую полянку. – И за проклятия в его адрес, и еще за то, что незаслуженно назвали дурнем».
Где же оно, то самое место? Попробуй тут хоть что-нибудь найди.
– Необходимо взять немного правее, иначе пройдем стороной, капитан.
– Командуйте, Рианель, мне его не обнаружить. Кстати, Амсей, вы язык паури понимаете? Или, возможно, его знает кто-то среди ваших людей?
– Более-менее, – пожал плечами тот. – Объясниться при необходимости смогу.
«Ну вот и отлично. Возможно, мы сможем все решить полюбовно. Ну не силой же девушку выручать? А еще может случиться и так, что Николь, узнав все подробности, сама откажется от своего намерения».
– Люк, эта девушка ни в чем не виновата, я в этом просто уверена, – заговорила вдруг она, будто прочитав мои мысли. – Поверь мне, я разбираюсь в людях очень хорошо.
