– Это снова трубы? – глупо спросила Вета.
Глава 12
Пустые обещания
Десятое сентября. Воскресенье
В воскресенье утром она отправилась в школу, клятвенно обещая себе, что проведет там не больше получаса, а потом – сразу домой.
– Собери у них тетрадки, – сказал Антон прошлым вечером.
– Я их не могу заставить замолчать, ты хочешь, чтобы я их заставила написать что-то?
Они стояли на кухне друг напротив друга, а на плите пригорала картошка. Вкусный запах щекотал ноздри, желудок жалобно скулил.
– Я не знаю, ну у них же есть и другие занятия? – Антон беспомощно развел руками. – Возьми те тетради.
– Где я буду искать учителей в воскресенье?
На самом деле она давно поняла, как и что будет делать, но от одной только мысли, что завтра придется идти в школу, тут же пересохло в горле и закололо в боку. Взгляд опять упал на записку – ее Антон так и не выпустил из рук. Округлый девичий почерк.
Вета тяжело опустилась на табурет и подперла голову рукой. В затылке растекалась свинцовая тяжесть.
– Хорошо, я поищу в шкафах. Вроде бы там были какие-то старые контрольные.
Она так и не поняла, что за демон его укусил. На что ему сдался клочок бумаги с неровно оборванным краем.
– Ты что, так переживаешь за мой класс? Если честно, я не поняла шутки с пугалом. Это что, местный колорит?
– Можно и так сказать. – Антон криво усмехнулся и отвел взгляд. – Понимаешь, мне тут один знакомый рассказывал о девочке, которая тоже что-то твердила о пугале.
Он сощурился, глядя мимо, и сжал губы в тоненькую ниточку. Вета поняла, что теряет его, и потянула за рукав.
– И что стало с той девочкой?
– А? – очнулся Антон. – Нет, ничего. Вроде бы она была сумасшедшая.
…В фойе школы ее взглядом остановила бабушка-консьержка.
– Я учительница, – оправдалась Вета сквозь головную боль. – Нужно кое-что забрать из кабинета.
И продемонстрировала ключи. Больше на пути ей никто не попался. Школа в выходные, оказывается, больше не пахла мокрым паркетом. Она пахла пылью и старыми книгами. Вета только сейчас заметила, как отличается ее кабинет ото всех остальных.
Громоздкие шкафы, восседающие на них пыльные чучела, безглазые манекены с выпотрошенными внутренностями, цветы в горшках и кадушках обжили кабинет и почти забрали его себе. Еще совсем немного, и они выдавят отсюда людей.
«Мы оберегаем природу!» – громоздился на стене выцветший плакат. Его подпирал еще один с подробной инструкцией: «если ты решил серьезно заняться биологией». Вета ушла в подсобку и поплотнее прикрыла за собой дверь. Она не хотела, чтобы безглазые манекены таращились ей в спину.
Из-под ног испуганно прыснул таракан, заметался от одной ножки стола к другой и сообразил наконец спрятаться под шкафом. Вете даже давить его не хотелось. Будет потом валяться под ногами всю неделю. Она спохватилась – вспомнила, что уже решила уходить из школы.
Шторы везде были задернуты. Наверное, вездесущая Роза постаралась – чтобы не выцветала мебель. Вета бросила сумку на стол, открыла самое большое окно и дернула на себя первую попавшуюся дверцу. Из шкафа на нее чуть не посыпались свернутые в трубки плакаты.
Роза обещала прибраться в шкафах, но, видимо, так и не собралась. Вета отступила, закрывала лицо рукой – шкаф дохнул на нее застаревшей пылью и сушеными тараканами. На пол посыпалась бумажная труха.
Половину полок занимали картонные коробки с надписями «ракообразные», «насекомые»… рассматривать дальше Вета не стала. Она не без труда затолкала обратно плакаты и прижала дверцу, пока не щелкнули магниты.
Контрольные не нашлись ни в следующем шкафу, ни в еще одном, и Вета, преодолевая желание пойти и вымыть руки от пыли, попыталась вспомнить, где же их видела. Вспомнила – в столе.
Там было три выдвижных ящика, заваленных хламом еще со времен Жаннетты, но контрольные нашлись сразу. Вета пересчитала их – одиннадцать, как и полагается. Перебрала, просто ради интереса, и сразу же обратила внимание на два похожих почерка. Почерком вроде таких и была написана записка. Один принадлежал Ронии, а другой – Алейд.
Она сложила все листы в сумку и поторопилась убраться из комнаты. Откуда-то взялось гаденькое предчувствие, что сейчас ее застукают за этими детективными изысканиями. На пороге подсобки Вета оглянулась: безглазый манекен таращился ей вслед.
– Хватит уже, – шикнула она то ли ему, то ли себе и закрыла за собой дверь.
Учительская оказалась закрыта. Пришлось под пристальным взглядом бабушки-консьержки выбираться на улицу и искать там телефонную будку. Номер дежурной части Вета уже выучила наизусть. Разбуди в три часа ночи – сначала скажет, а потом уже швырнет учебником.
– …Сейчас никто не может ответить на ваш звонок. Если вы считаете, что ваше сообщение может быть важным, можете проговорить его на запись, – сообщил холодный женский голос.
Вета тяжело вздохнула.
– Антон, я нашла контрольные, и тут вроде бы есть похожий почерк. Заезжай, когда сможешь, я буду дома.
Она вернула трубку на рычаг и только сейчас поняла, что домой ее никак не тянет. Вета отошла в тень ближайшего клена – а сегодня выдался очередной ласково-солнечный день – и нашла в сумке ежедневник, куда записывала адреса своих детей.
– Далеко, – вздохнула она, впервые видя такое название улицы.
Дорога через газетный киоск – должны же там продавать карту города – казалась и правда не близкой.
Все то же 20-е число все того же августа
Пригород встретил ее ветром в лицо и скрипом песка на зубах. Электричка выплюнула своих пассажиров на платформу и, трубно прогудев, скрылась за лесом.
Здесь было много сосен и мало хороших дорог. Перекинув сумку через плечо, Вета зашагала через песчаные барханы, поросшие редким леском. Она родилась и выросла в пригороде, но никогда его не любила.
Зимой здесь оказалось слишком холодно и пустынно, летом – жарко и людно, а в межсезонье дороги развозило так, что пара машин до сих пор оставались на тех самых местах, где застряли годы назад. Их каркасы ржавели под дождем.
По привычке она хотела купить хлеба, но в магазине не было света, и торговали прямо со стола, выставленного на крыльцо. А перед ним собралась большая очередь – Вета не стала дожидаться.
Через дорогу уже показался ее дом. Старый, деревянный, с внешней лестницей на второй этаж, он скрипел на ветру, скособоченный, как старик. Полуслепой дедушка-сосед курил, сидя на лавке возле своей двери.
– Здравствуйте, – крикнула ему Вета и взялась за шаткие перила.
