– Темновато у вас тут, – говорил Март и открывал окна.
Антон мысленно раздражался, но приходилось соглашаться – и правда, темно. Не спасала даже лампа под потолком, хотя не так давно он лично вкручивал новую, самую сильную. Впрочем, открытое окно тоже мало спасало.
«Темновато» стало его любимым словом. Март часто тянул Антона покурить на улице, тот раздраженно махал руками. Он и так не успевал, ничего не успевал, голова была пустая и как будто набитая ватой. В мыслях путались свои дела и дети Веты. Куда было ему стремиться к уровню раскрытия Марта! Откуда что взялось – тоже не было времени думать.
Сегодня он потребовал у томной девушки-архивариуса папку с делом Игоря и изучал ее все утро. Приходил Март, вещал что-то, махал на Антона, зажимающего уши руками, и уходил. К обеду решение пришло само собой. Не самое лучшее, но единственное и более-менее сносное. Оставалось только поднять телефонную трубку.
– Пятая школа? Завуча по воспитательной работе пригласите к телефону.
На то, что Лилия и сегодня сбежала из школы посреди рабочего дня, Вета обратила внимание, только заметив яркое пятно на аллее парка. Цветастая шаль. Странно, обычно Лилия бросала ее у себя в кабинете.
Вета отвернулась от окна и вернулась к тетрадкам – на сегодня работы у нее было более чем достаточно. Какой-то умник из девятого «А» сдал пустой лист вместо контрольной. Поставить что ли двойки в столбик всем, кто ничего не сдал? Но придут же потом, станут возмущаться.
Она и сама прекрасно понимала, как легко на нее надавить. «Ну натяните на четверочку. Ну что вам, жалко, что ли?» Лилия кривилась: «Я бы за такое вообще два поставила, а Елизавета Николаевна слишком добрая к вам, балбесам!» Но не подзывала ее для разговора наедине, не приглашала в кабинет. Странно.
На самом деле у Веты просто не осталось сил. Она готова была лепить пятерки всем без разбору, чтобы только ее оставили в покое. Дали пару минут поглядеть мимо пространства, посидеть в полной тишине.
Но к десяти приходила Роза, и начиналось: «Вы не хотели бы печения? Вкусное. А чаю? Чаю налить? Я сегодня уже поливала цветы, не помните? Ох уж эти ненормальные дети, набросали бумажек на пол».
– Когда все это кончится? – спрашивала Вета у пустоглазого манекена и даже сама не могла объяснить, что это «все». И сколько ей еще ждать: до каникул, до пенсии, до смерти? Правильно сказал Антон, ей так долго не продержаться, ей уже сейчас хочется выть на звонок, вместе с ним или даже вместо.
Когда скрипнула дверь, Вета внутренне сжалась, предполагая еще одну бестолковую беседу с Розой или куда хуже – проблемы у своих восьмиклассников. Вот прибежали решать. Но тот, кто огибая парты, шел к подсобке, ступал тяжело и мерно, полностью осознавая все свое величие, и страшная мысль – «директор» – вдруг оказалась правдой.
Он вошел и без приглашений устроился на стуле Розы. Когда Вета училась в школе, она никогда не боялась ни кого из школьной «верхушки». Вся из себя примерная и с белыми лентами в косичках, ее тетради посылали на выставки, а рефераты – на конкурсы. Она вообще не понимала, чего так тряслись одноклассники.
Сейчас она ощутила острую необходимость слиться со стулом, только чтобы он ее не видел.
– Ну, вот вы уже месяц работаете у нас, – произнес он спокойно, складывая руки на округлом животе. – Как, нравится?
Вета захрипела, не в силах ничего ответить. Пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоиться, вытереть щеки и поднять голову.
– Да, – выдала она бодро, так что позавидовал безглазый манекен – ее верный союзник и друг.
– Это очень хорошо. И я вами доволен, даже очень. Конечно, не все сразу пошло гладко, но у кого без проблем? У всех проблемы.
«Если он напомнит про увольнение – вцеплюсь ему в горло», – решила Вета совершенно хладнокровно. Пусть отцепляет потом, как хочет, она вцепиться и выместит на нем весь страх, всю обиду.
– У нас очень хорошая школа, – завел директор привычную песню.
«И дети хорошие», – мысленно вставила Вета, прикрывая глаза.
– И дети хорошие. Почти все из привилегированных семей. Думаю, вы со всеми со временем подружитесь. А коллектив вам как?
– Хорошо, – отозвалась Вета ему в тон. Если ее и занимало что-то в этом сидящем перед ней обрюзгшем мужчине в дорогом костюме, то всего одно: зачем он сюда вообще явился? Какого демона? С каких это благословений?
– Вот видите, – выдохнул он так, словно Вета отказывалась пить горькое лекарство, а хорошие умные взрослые ее все-таки заставили. – И все у вас получается. Завучи вас хвалят. Говорят, вы со всем справляетесь.
Она даже благодарить не стала – так топорно и обыденно звучали похвалы. Не до конца же дня сидеть перед ним с приоткрытым от удивления ртом и молчать, на пару с манекеном.
– Лилия Аркадьевна тоже вот хвалила вас. – Он покрутил большими пальцами. Руки удобно умещались на животе.
Вета припомнила жестокий взгляд завуча из-под бровей и сглотнула.
– А я думаю, мы вам в этом месяце премию выпишем. Ну вам же нужно обустраиваться, купите себе что-нибудь домой. И зайдите к секретарю, там талоны на бесплатное питание в столовой получите.
– Спасибо, – все-таки выдавила из себя Вета, хоть и звучало все это как невразумительное бульканье.
Директор встал, поправляя полы пиджака, хоть, судя по виду, они никогда бы не смогли запахнуться.
– Работайте-работайте, – позволил он и важно вышел, даже не прикрыв за собой двери.
Двери и в подсобку и в кабинет биологии так и остались распахнутыми, поэтому Вета услышала нервные шепотки за порогом. Она насторожилась – урок все-таки, не перемена, – но голоса тут же стихли, и Вета вернулась к тетрадкам. Однако беспокойство никуда не делось. Она обернулась к окну, пытаясь вспомнить, какой сейчас урок у ее класса. Какой же?
Клены роняли последние листья. Вечная хмарь над городом то разражалась дождем, то сушила лужи ветром.
«Физкультура», – вспомнила Вета, отбивая карандашом по столу нечеткую дробь. Кажется, они до сих пор бегают по старому кладбищу, в спортзал вроде бы рано перемещаться, хотя… она привстала со стула, пытаясь разглядеть, что происходит за окнами спортзала.
И скрипнула дверь. Торопливые шаги не одной пары ног разрушили тишину пустующего кабинета. Скрипнул ножками по полу пододвинутый стул, голоса шикнули друг на друга, и в дверном проеме Вета увидела осторожно выглянувшую Алису.
– А! Какой у вас сейчас урок? – спросила она, как будто Алиса каждый полчаса заглядывала в подсобку с таким видом, будто собиралась стащить засохшие печенья Розы.
– Физкультура, – несмело проговорила та. Из-за ее плеча высунулась Алейд, встрепанная, как застигнутая дождем пичуга.
«Все-таки в зале», – с облегчением подумала Вета, рассматривая легонькие футболки и шорты девочек.
