Книга Петербург 2018. Дети закрытого города, страница 58. Автор книги Мария Чурсина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Петербург 2018. Дети закрытого города»

Cтраница 58

– А девочка? – поторопила его Вета.

– Родилась в Петербурге. Ну, то есть здесь. Тринадцать лет назад. А до этого еще погибла дочь Жаннетты. – Губы его были сухими на вид, как у человека, которого очень мучает жажда. – Ну, хотя бы ясно, чего она так резко ушла из школы и почему видеть никого не хотела. И вообще, что тут удивительного. У нее погибла дочь, которая тоже училась в твоем классе.

Тринадцать лет назад – эта цифра тоже стала слишком часто всплывать. Опять же, Мир повторял ее в своей ежевечерней лекции по истории.

– Мало ли людей, родившихся тут тринадцать лет назад? – не поняла Вета. – Есть же и другие восьмые классы.

Он тряхнул головой, то ли улыбаясь, то ли сжимая зубы от невыносимой боли.

– Поверь, не так уж много. Понимаешь, большинство все-таки приезжих. То есть дети рождались в других городах, а потом их привозили сюда. А из тех, кто родился здесь в день трагедии, большинство погибло, в тот день или позже. – Антон сощурился. – Нужно проверить.

По ее руками была скатерть в веселенький цветочек. Странно, но почти чистая. Вета придвинула к себе пустую чашку и поставила ее ровно между двумя нарисованными букетиками. Тринадцать лет. Жаль, что она почти никогда не слушала Мира. Он говорил, что Петербургу всего тринадцать, и говорил-говорил-говорил еще что-то, а она не слушала.

Как это было? Воображение рисовало огромные котлованы, подъемные краны, людей, на фоне всего этого, мелких как муравьев, и – кое-где – новорожденные арматурные конструкции – зачатки будущего города. Как тут могли родиться еще и дети? Но Антон говорил, тут раньше был поселок.

– Ну хорошо, – выдохнула она, яростно отодвигая чашку в сторону. – Они родились в Петербурге, допустим. Дальше-то что?

– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Но это же научно – теория, да?


Ночью зазвонил телефон. Сквозь сон Вета вспомнила, что такое уже было. Узкий прямоугольник света на ковре – Антон ушел в прихожую и не прикрыл за собой дверь. Она натянула одеяло на голову, отчаянно ругая того, кому приспичило поболтать, и снова отключилась, хоть сквозь сон еще и слышала какие-то бессвязные фразы.

– Наверное, свет у всех выключили, – тоже раздраженно выговаривал невидимому собеседнику Антон. – Темно, да. Ночь потому что. Еще что? С ума сошел? Завтра поговорим.

Со звоном трубка рухнула на свое место.

Антон, бормоча себе под нос что-то неодобрительное, выключил свет и лег на край кровати, обхватив прохладными руками Вету за талию. Она не сопротивлялась.


Горела последняя свечка, воск стекал на паркет и застывал. Март сидел рядом, по-турецки скрестив ноги, собирал теплый еще воск и разминал его в пальцах.

Пережить эту ночь, вот чего он хотел. С каждой новой ночью задача делалась все сложнее. Сквозь окна, заклеенные газетами, слышался шорох птичьих коготков по карнизу. За эти дни его квартира почти не изменилась. Разве что появился новый засов на двери, впрочем, совершенно бесполезный.

Все лампы горели, но темнота была сильнее, она оборачивалась вокруг ламп непроницаемым коконом, и лампы тускнели. Единственное, что дарило хоть какую-то мечту о спасении: маленькая свечка, уже почти огарок, и она таяла, исходя восковыми слезами.

Телефонная трубка валялась на полу, мертвая, немая. Март за эти дни раз пять проверял провода, а потом ходил ругаться на телефонную станцию, но скоро убедился, что это бесполезно. Когда городу нужно, он обрывает все связи. Он потушит лампы. Он сам придет, и засовы не помогут.

Огонек свечи дернулся. Напротив Марта теперь сидела девочка. Нескладная, плохонько одетая, некрасивая девочка, каких обычно делают изгоями. Бледная улыбка скользнула по ее губам. Девочка протянула руку.

– Отдай мой кулон.

Руки Марта задрожали. Он не впервые вызывал душу убитого, но каждый раз это было, как в первый. Простой медальон с изображением птички, дешевое украшеньице, валялся тут же, на полу. Март поднял его, посмотрел, как пляшет в металлической глади отражение рыжего огонька.

– Кто тебя убил?

Девочка смотрела сквозь него, грустно опустив плечи. В волосах запутался речной ветер, а на виске запеклась кровь. Она ударилась о каменный парапет, когда бросилась в воду. Губы искривились в плаксивой гримасе.

– Город. Он съест всех, по очереди. Сначала нас. Потом тебя. Потом тех, взрослых. Все такие смелые, когда думают, что он не придет. А он всегда приходит.

Медальон закачался в его руке. Март сжал зубы и попытался унять дрожь.

– Врешь. Нет никакого города. Игоря убил маньяк, а твоя подружка была сумасшедшей. Они сами сказали мне об этом. Вот так же сидели передо мной и говорили. А ты врешь.

Язычок пламени лег, как от сильного ветра, и темнота спрятала ее лицо. Март видел только ее руки, спокойно сложенные на коленях. Под обломанными ногтями запеклась кровь.

– Дурак, – из полумрака сказала девочка. – Нет никаких маньяков. Давно уже нет Игоря и Инки. И меня нет, понимаешь. Скоро и тебя не будет.

Свечной огонек умирал в лужице расплавленного воска. В окно ударили птичьи крылья. Март вздрогнул всем телом и выронил медальон. Издалека донесся гул ветра в трубах и ржавый скрип металла. Гул приблизился так быстро, что не успела догореть свеча.

Огонек вспыхнул в последний раз, осветив тело, слепленное из жухлых листьев и дорожной пыли, спутанных проводов и кирпичных обломков. Мятую мешковину, заменившую лицо.

– Останусь только я, – произнес город.


– Это такая игра, – сказала Вета притихшим пятиклассникам. Тридцать пять пар глаз таращились на нее из-под пушистых челок и бантов. – Если я задаю вопрос, никто не кричит с места. Говорит только тот, у кого в руках волшебный апельсин. Если у меня – вот видите – я говорю. Когда я дам апельсин кому-то из вас, то он тоже сможет говорить. Смотрите.

Она протянула нагревшийся в ее руках апельсин девочке, сидящей на первой парте. Та всегда отвечала лучше остальных.

– Ура! – воскликнула она, поднимая апельсин высоко над головой.

– Почти правильно, – похвалила Вета. – А теперь я задаю вопросы и апельсин даю тому, кто молча поднимает руку. Молча – это очень важное условие нашей игры.

Они молча закивали – послушные до невозможности, но Вета прекрасно знала, что пройдет пять минут урока, и правила игры снова придется напоминать. «Молча! Погорельцев – один минус тебе идет в мою тетрадку. Я слышала, как ты кричишь – и без апельсина. Так не делается, товарищи».

Волшебный апельсин – прекрасное средство, но не панацея.

В двери кабинета осторожно постучались. Вета решила, что пришли опоздавшие – два места в классе пустовали. Но к ним заглянула тоненькая рыжая учительница начальных классов. Вета и не знала ее толком – видела пару раз в коридоре с выводком первоклашек.

– Елизавета Николаевна, вас очень просят зайти в учительскую. – Она помолчала и добавила со значением: – Прямо сейчас.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация