По дороге пришлось останавливаться на лечение в одной из деревень – рана воспалилась и у Федора началась лихорадка. Лечение у опытного лекаря встало в неплохие деньги. Благо, что денег у него оставалось более чем достаточно. Кроме того, было и несколько побрякушек из бандитского сундучка, каждая из которых стоила столько, что он мог купить за эти деньги приличный дом в столице. По крайней мере, ему так казалось.
Долгой была дорога к столице, очень долгой. Впрочем, главное, что Алена и Настенка были с ним. У Алены уже вырос заметный животик, и Федор иногда радостно прикладывал ухо, чтобы услышать, как ребенок внутри бьет ножкой и скребется, а жена со смехом его отпихивала: «Дуралей! Да ему еще времени-то совсем мало! Чего ты там услышишь?!» Но Федор истово утверждал, что слышит оттуда шорохи, а иногда ребенок стучит ладошкой – мол, привет, папа! И тогда Алена и Федор весело хохотали. К ним присоединялась Настенка – она не понимала причины смеха, но почему и не похохотать, если родители смеются?
Так что путешествовали они весело, хорошо и приятно. Ну да – и дожди, и пыль, и нудная дорога. Но бывает же и хуже. Они могли остаться лежать в придорожной канаве изуродованными трупами. Так что не надо гневить Бога и сетовать на судьбу, живы, здоровы, деньги есть, будущее есть – все в порядке.
Все-таки они добрались до столицы Балрона. Через преграды, через кровь, смерть, дожди и грязь, пыль и ветра – Федор истово перекрестился, когда они миновали ворота города и он завидел золотые купола церквей. Алена тоже осенила себя крестом – неумело, размашисто, ведь ее не научили молиться Богу, креститься – вера в Бога под запретом в Славии.
Через вереницу узких, мощенных булыжником улиц, через толпы прохожих и скопления телег они все-таки пробились к цели своего путешествия – трактиру, в котором договорились с Андреем оставлять сообщения друг для друга.
Не виделись друзья давно – больше двух месяцев, и Федор не знал, что случилось с Андреем и Шанти. Последний раз он видел драконицу через день после того, как его ранили, и с тех пор известий об Андрее и о его крылатой подруге у него не было. На сердце у Федора было неспокойно – при энергичном характере Андрея, учитывая его цель, с которой тот пришел в столицу Балрона, он обязательно должен был влипнуть в какие-то неприятности. Впрочем, на этот счет Федор особенно не переживал – с такой подругой, как у Андрея, драконицей, способной разогнать целый полк, друг не пропадет.
Федор толкнул дверь в трактир и с удовольствием увидел, что в обеденном зале почти никого нет. Ему не хотелось толкотни, тем более что он был с Настенкой, и шум, гам, пьяные физиономии – не та обстановка, в которой следует кормить ребенка.
Трактирщик за стойкой меланхолично наблюдал за сидящими в углу двумя собеседниками, бурно обсуждающими некую животрепещущую проблему и размахивающими руками, как мельницы. Немного выждав, он крикнул:
– Эй вы, спорщики! Потише, идите шуметь на улицу!
– Кому мы мешаем?! – возмутился один из мужчин. – Все равно пусто! Радуйся, что хоть мы зашли.
Трактирщик угрюмо отвернулся к стене, решив, что лучше не распугивать посетителей – хотя бы эти двое зашли, а то вообще уж тоска.
– Что, мало посетителей? – осведомился Федор, подходя к стойке.
– О! Здоро́во! Какими судьбами? С караваном? Что-то непохоже – без оружия, без кольчуги… – Трактирщик оживился, узнав Федора.
Он не раз и не два общался с ним, когда тот приходил в столицу с караванами. Охранники караванов частенько зависали в трактире, а хороший трактирщик должен узнавать своих постоянных гостей – им приятно, что их знают, привечают. Другой раз снова остановятся у него. Этакий нехитрый маркетинг.
– Нет, переезжаю сюда, в Анкарру, жить, с семьей переезжаю. Что-то надоела мне Славия. Совсем от исчадий житья не стало.
– Слышал, слышал, – сочувственно покивал трактирщик, – не ты первый, не ты последний. Говорят, оттуда снова массово пошли переселенцы. Скорее всего, границу скоро закроют. Эдак в Славии останутся одни исчадия да знать. Надо же соображать – ну нельзя так народ зажимать! Впрочем, у нас тут не лучше – нет исчадий, так своего дерьма хватает. Ты немного не вовремя решил переселиться. У нас гражданская война намечается, слыхал? Нет? Ага, есть такое дело. Гортус, бывший победитель турнира, войско собирает на столицу идти, законного императора свергать. Видишь, у меня тут тишина? Как на кладбище… Во время турнира, представляешь, тут протолкнуться негде было! Дополнительные столы приносил, стулья, все комнаты забиты были! А сейчас все комнаты свободны. Может, хочешь занять одну? Я тебе скидку сделаю, как старому знакомому. Ну что? Как ты? Будешь комнату снимать? – с надеждой спросил трактирщик, заглядывая Федору в лицо.
– Не знаю. Пока не знаю. Я только что приехал в город, еще не определился, – вздохнул Федор. – Вот пообедать у тебя точно пообедаем. Я с женой и ребенком – сообрази нам чего-нибудь на стол, хорошо? Ребенку четыре года, так что чего-нибудь молочного, кашки можно, попить чего-нибудь. Ну и нам чего повкуснее. Я люблю острые блюда – ты мне хорошенько поперчи. И вот что – мне ничего не оставляли? Письма? Записки?
– Ох, демон меня забери! Тебя же письмо дожидается! Сказано передать лично в руки! Сейчас найду. Давно дожидается ведь… – Трактирщик шагнул к полке за рядами бутылок и кувшинов и стал рыться, ругаясь под нос и роняя пустые кружки.
– А кто принес? Худощавый мужчина лет тридцати? – на всякий случай осведомился Федор.
– Нет, посыльный – важный, на глазу повязка, лицо со шрамом. Мальчишка лет девятнадцати. Суровый такой, молчаливый, как будто и не молодой парень, а инквизитор какой-то. А! Вот оно! Держи! Видишь, на нем императорская печать! Это чего вдруг тебе, иностранцу, оставляют письма из канцелярии императора? Ты что, балронский шпион? По заданию был в Славии?
– Это известно только мне и императору! – Федор многозначительно подвигал бровями. – Ты там насчет обеда поскорее, а то есть хочется. Ты же не хочешь императорского человека заморить голодом?
Федор просто хохотал в голос – про себя, – внешне он был торжествен и спокоен, как статуя. Комизм ситуации заключался в том, что ни он, ни трактирщик не знали, насколько он был близок к истине. Человек императора Балрона…
«Улица Побочная, дом семь – синий забор, зеленые ставни. Там тебя ждут. Все остальное при встрече. Твой друг Андрей». Федор раз за разом перечитывал письмо, недоумевая – ну какого черта Андрюха не написал поподробнее?! Рука бы отсохла, что ли? Что с Шанти, где Антана, что вообще тут происходит, в стране? Впрочем, на то и трактирщик, чтобы все знать. Ведь трактир не только и не столько место, где едят и выпивают, но и своеобразный источник информации, откуда расходятся слухи и где аккумулируется вся информация о происходящем в мире.
Федор посмотрел на довольные физиономии Алены и Настенки, поглощающих свой обед, взял кружку и махнул трактирщику, наблюдавшему за их столом:
– Эй, Сунар, иди сюда, поболтаем! Может, тоже кружечку пива пропустишь? На улице жарковато, давай выпьем, я оплачу твое пиво!
