— Бойся!
Алхимический заряд вытолкнул стрелу из ствола, а дальше она летела уже сама — огненный хвост ускорителя вспыхнул на пару мгновений, не больше, но этого хватило, чтобы снаряд оторвал крыло ближайшей твари и ушёл дальше, взорвавшись в гуще пиктийских ублюдков. Удачный выстрел! Обычно не отличающиеся особой точностью стреломёты создавали сплошную стену осколков на пути драконов, а тут повезло. Впрочем, не в первый раз.
— Стрелу! — Людвиг не услышал знакомого лязга и повторил: — Стрелу клади, мать вашу!
— Готово!
Голос незнакомый, и Жайворонок обернулся — место заряжающего занял боец в серой форменной накидке с изображением оскалившегося волка. Откуда он взялся?
— Бойся!
Выстрела не последовало — «ледяное копьё» попало точно в верхнюю кромку щита, и наводчика снесло с сиденья.
— Вот же… — пробормотал старший сотник, бросаясь к поворотным рычагам. — Бойся!
Бухнул заряд, отправляя очередной подарок пиктийцам, а на лоток уже легла новая стрела.
— Бойся! — Людвиг выстрелил и, не услышав ожидаемых звуков, взглянул назад. — Эх…
Боец из «Волчьей сотни» ничком лежал на ящике с зарядами, и вывернутая шея ясно показывала — он уже никогда не встанет.
— Замену! — прокричал Жайворонок и спрыгнул с сиденья, чтобы самому зарядить орудие.
Это его и спасло — «град» с зависшего над башней дракона сыпанул широким веером, и часть ледяных горошин забарабанила по только что покинутому металлическому креслицу. Людвиг вздрогнул и пригладил волосы — шлем пропал куда-то ещё в начале боя. И даже одной градины хватило бы… Нет, лучше и не думать…
Соседнее орудие выстрелило по разинувшей пасть твари, но из-за торопливости расчёта стрела прошла выше, смахнув с сёдел имперских магов. Дракон вообще тупая скотина, а потерявший наездников — тупой вдвойне, и замешкавшегося ящера разорвало сразу тремя попаданиями.
— Молодцы! — Жайворонок столкнул с зарядного ящика убитого бойца и потянулся за стрелой. — Где смена, мать за ногу?
Тишина стала ответом. В крохотный промежуток времени не было ни одного выстрела, взрыва, крика, стона… Лишь напряжённая звенящая тишина, нарушаемая свистом разрезающих воздух крыльев.
Вспышка…
Сознание к старшему сотнику вернулось вместе с болью. Кто-то невидимый бинтовал ему голову, заматывая лицо вместе с глазами. Глазами? Что с ними?
— Я ничего не вижу!
Молчание и сосредоточенное сопение. И треск рвущейся ткани.
— Ты кто? Что творится? Где драконы?
Ответа опять нет. Неизвестный затянул узел, отчего у Людвига вырвался непроизвольный стон, и взял за руку. Пальцы молчаливого невидимки оказались на удивление тонкими. Тянет вперёд. Встать и сделать шаг за поводырём. Куда ведёт? Остановился и пытается дёрнуть вниз. Что там? Зарядный ящик? Ага, значит, приёмный лоток должен быть слева. Ещё повоюем?
Зажужжали механизмы, приводящие в движение платформу — новый наводчик явно без опыта, что чувствуется по излишне резким рывкам и некоторой неуверенности. Новобранец? Но откуда он здесь? Гарнизоны башен пополнялись опытными бойцами, на собственной шкуре испытавшими драконьи атаки на фронте. Ладно, лишь бы стрелял.
Теперь за дело: достать тяжёлую стрелу, повернуть колпачок наконечника противосолонь до третьего щелчка… Левое колено упирается в стойку лотка. Готово! Теперь чуть податься назад и… и пошла, родимая! Достать следующую… Кагулово охвостье, пусто!
Людвиг присел и на ощупь попытался найти педаль подачи. Вообще-то на неё нужно надавить ногой, и заряжающие делают это не глядя, только с непривычки и зрячий не сразу отыщет — она прикрыта щитком от случайного нажатия. Ага, попалась! Щелчок, металлический лязг… И деревянный стук свалившегося с платформы пустого ящика. Его полагается сбрасывать самому, но подающий механизм справился без посторонней помощи.
Опять повернуть наконечник. Раз, два, три…
— Готово!
Новый наводчик вполне освоился с управлением тяжёлого стреломёта, и старшего сотника немилосердно швыряло при поворотах платформы. Тому-то что, он сидит по центру, а уравновешивающую ствол площадку с зарядными ящиками мотает, как прицепившийся к собачьему хвосту репей. И ограждение сгорело. И какая сволочь утверждала, будто канаты пропитаны огнеупорным составом? Да, не горят, зато тлеют с мерзкой вонью и рвутся при любом прикосновении.
Жайворонок несколько раз падал, причём дважды после падения слышал стук «железного града», чудом прошедшего стороной. Случайное везение или работа наводчика, грубо, но результативно оберегающего командира? Пара ледяных горошин всё же достали старшего сотника. Он не почувствовал самого момента ранения, только вдруг в сапоге стало горячо, а левая нога онемела и норовила подломиться. Ладно не рука, уж заряжать-то можно хоть на четвереньках.
Тишина и чистое небо. Остывающее железо чуть слышно потрескивает и дымится. Искорёженное нечто, в котором с трудом угадывается тяжёлый стреломёт. Русая девочка с пробитой прямым попаданием «ледяного копья» грудью. Лужа застывшей крови под сиденьем наводчика — в ней почти незаметна красная шапка с обожжёнными краями. Раздавленные пирожки… Обгоревший до неузнаваемости человек с остатками бинтов на голове обнял пустой зарядный ящик…
Обычный момент обычного дня обычной войны. Уже привычный момент…
ГЛАВА 8
— Ну что, командир, будем готовиться встречать гостей? — Еремей только что вышел из полутёмной землянки и сейчас щурился от яркого света. — Скоро появятся.
— Ага, в прошлый раз почти весь день прождали. Точно прилетят?
— Сам спроси, — бывший профессор с непонятным злорадством ухмыльнулся и повёл носом. — Что у нас на завтрак?
Теперь наступила очередь старшего десятника повеселиться:
— Седло молодого барашка под соусом тартар.
— А серьёзно?
— Ерёма, — Барабаш укоризненно покачал головой, — после войны я угощу тебя обедом из пятидесяти блюд в лучшей харчевне Родении, но пока придётся жрать только то, что добудем. Нет у нас разносолов, понимаешь?
— Понимаю, — согласился Баргузин. — Но кушать всё равно хочется.
— Тогда постарайся колдовать поаккуратнее.
— Это не колдовство, — поморщился Еремей. — И, думаешь, я не стараюсь поаккуратнее?
— Ошмётки аж на три версты вокруг…
— Сам попробуй, — буркнул бывший профессор и замолчал.
Да уж… чего жаловаться, если в случившейся голодовке виноват только сам, и никто другой? Так случилось, что новое боевое заклинание против драконов, составленное из дикой смеси древнебиармийских шаманских песен и современного ро-денийского матерного языка, действует на летающих тварей столь избирательно? Удар невидимого кулака вызывал у крылатых ящериц разлитие желчи и чёрной слизи во всём организме, сопровождающееся взрывом внутренних органов. И, к большому сожалению, и без того жёсткое невкусное мясо становилось настолько горьким, что лишь некоторые части упавшего дракона можно было считать условно-съедобными. Да и то после долгого отваривания с острыми травами, тушения не менее половины дня, и обязательно с диким чесноком, хоть как-то отбивающим резкий запах. Да, канули в прошлое блаженные вечера с жареной печёнкой под самодельное вино из медвежьей ягоды… Даже семь с лишним десятков сбитых не греют душу… О какой душе может идти речь, если пустой желудок присыхает к спине?
