– Смеешься? Во-первых, Паучью Королеву мало интересуют проблемы импотентов… – Федор в досаде шлепнул по воде ладонью, но Фундис неумолимо продолжала: – А во-вторых, колдовство было применено явно гоблинское. Грубое и мерзкое, его даже рассеивать противно. Примерно как тебе собирать свежий черепаший навоз голыми руками. Верховная жрица на это не пойдет…
«Гоблинское колдовство! Неужели все из-за копья Либубу, на котором я поклялся Зийле в верности? – осенило Стволова. – Вот Наср, как же я сразу не догадался!.. Эх, надо было отказаться, знал же, что в Даггоше магия свирепствует. Сказал бы, что человечьи боги запрещают варварские обряды! А сейчас что делать?»
Фундис вылезла на берег, без малейшего стеснения сняла «купальник», надела легкий белый халатик. Потянулась, словно кошка, разложила белье для просушки на своем камне и уселась тут же. Увы, ничто на несчастного Стволова не действовало.
– Не печалься, этруск. Ты высокий, привлекательный и нравишься мне даже таким. Если завтра ваш командир провалит испытание, я готова выкупить тебя. Подруги в городе обзавидуются! Мои рабы неплохо живут. Бью и калечу редко, в жертву приношу еще реже… А там, откуда вы прибыли, у тебя были рабы? Расскажи о своей жизни.
Стволов вылез из воды, пристроился на соседнем камне и поведал командиру про Даггош, угрозу эльфийской кабалы и спасительную миссию золотоискателей за украденным драгметаллом. Его количество, правда, он на всякий случай снизил с сундука до котомки. Фундис слушала быль, словно сказку, порою сочувственно охая и восклицая «Да ты что!», «Вот паразиты!» и так далее.
– А что творится у вас? – спросил Федор, завершив повествование. – Мы в Срединном мире почти ничего не знаем о Подтеменье. В Верхнем знают побольше. Книжки даже про вас сочиняют. Но там всякую ерунду пишут. Будто у темных эльфов сплошное мракобесие: чернокнижники, жертвоприношения, матриархат…
Фундис внезапно вспылила. Вскочила, так что халат распахнулся и, взмахнув ножом, крикнула:
– Придержи язык, человек, или я его тебе отрежу! Матриархат – самый передовой общественный строй! А без кровавых обрядов не постичь главных тайн магии.
– Э-э-э… ну, я так и сказал. Это писаки из верхнего мира клевещут, но я их решительно осуждаю! Хочешь, назову несколько имен? Сейчас, только вспомню. – Никаких фамилий Стволов, разумеется, не знал, в памяти вертелась только одна – борзописца из контингента «небесных повязок», о котором упоминал Виалл. – Как бишь, его… Косынкин…
– Не трудись, – отмахнулась маджаи. – За свои преступления эти ничтожества рано или поздно ответят перед всемогущей Ллот.
Оказалось, что большинство дроу почитают именно эту богиню. Сразу после исхода из Срединного мира под ее покровительством в Подтеменье было принято учение о том, что женщины главнее мужчин. Сначала это распространялось только на духовную жизнь – в жрицы Ллот принимались лишь женщины. Но затем законы матриархата начали расширяться и на прочие сферы. В настоящее время мужчинам оставили пустячную магию вроде ветеринарной и сельскохозяйственной да последнее прибежище героев – воинское искусство. Но и там женщины, будучи выше и сильнее, их постепенно теснили. Изучившие науку войны жрицы и послушницы Паучьей Королевы нередко возглавляют отряды и армии дроу. Хотя обычно они старались держаться подальше от опасностей боя и отдавать приказы опытным командирам-мужчинам. Некоторых из бедолаг послушницы Ллот удерживают в узде благодаря магическим или физическим угрозам. А случается, даже помещают под полный магический контроль.
– Лихо тут у вас, – уважительно сказал Федор, когда эльфийка сделала паузу, чтоб промочить горло из круглой серебряной фляжки. – А тебе правда две тысячи лет?
Фундис рассмеялась.
– Неужели я выгляжу такой зрелой? Нет, Феодор, мне всего-то триста. Маловато, конечно, но ведь и ты еще юн, как заявляешь.
Она поднялась с камня, быстро переоделась, повесила флягу на пояс, а нож вложила в ножны, после чего повелительно указала пальцем на «купальник» и халат.
– Забери это, Федр. Мы возвращаемся в лагерь. Попробуем разбудить твоего хорхоя у меня в шатре. Есть у меня парочка заклинаний в арсенале…
– Какого еще хорхоя?
– О, Ллот! – Девушка вздохнула. – Это иносказание. Так зовутся наши верховые черви. Они довольно мягкие, за исключением головы, но когда самцы сражаются за самку, то вытягиваются во весь рост и их тело твердеет.
Едва они тронулись в путь, позади что-то грузно плюхнулось в воду. Тотчас же раздался рев, а за ним – хруст.
Федор обернулся. В озере, рядом с тем местом, где они только что так мило беседовали, плескался Борька. Между широких зубов у него торчало, извиваясь, что-то длинное и полосатое. Присмотревшись, комиссар разобрал, что это змея, толщиной примерно как рука прекрасной Фундис. Все подозрения Стволова о местной радиации вспыхнули с новой силой: у змеи было две крупных головы!
Больше он не успел разглядеть ничего. Борька мотнул головой, и двухголовая гадина целиком исчезла у него в пасти. Задвигалась квадратная челюсть.
– Полезный зверь, – удивленно проговорила маджаи.
Вскоре лакомство было проглочено. Бегемот довольно хрюкнул и поплыл вдоль берега.
* * *
Внутри шатра было еще темно, однако снаружи уже рассвело, и поэтому все происходящее за шелковыми стенками напоминало театр теней. Вот промелькнул быстрый силуэт, остановился возле входа. Стоящий на страже оруженосец сердито посоветовал проваливать, так как блистательная Фундис отдыхает. Посетитель со смехом что-то ответил и передал стражнику продолговатый предмет, сильно похожий на бутылку. Голос его показался Федору отдаленно знакомым. Оруженосец поднес предмет ко рту, послышались звуки льющейся в горло жидкости.
«Пьянствует на посту, сволочь!» – понял Стволов. Он хотел разбудить Фундис и сообщить ей о нарушителе дисциплины, но тут полог отогнулся, в щель проскользнула коричневая волосатая рука и поманила пальцем.
– Господин комиссар, сир! На минуточку…
Федор нашарил орочий кинжал и пополз к выходу. За пологом его встретила возмутительная картина. Чертов оруженосец валялся на земле пьяный, в обнимку с флягой, а на его месте стоял самый настоящий драйдер! Он был ничуть не страшным, просто странным. Паучьи ноги вблизи выглядели совсем как человеческие, только вместо ступней оканчивались пучком коготков. В одной руке драйдер держал маску на палочке, под которой скрывал свое лицо, в другой – холщовый мешочек. На посетителе была потрепанная гимнастерка, а то место, где тело дроу переходит в паучье, обмотано толстым платком с бахромой.
– Слышал, у тебя крупные проблемы с женским полом, – вкрадчиво проговорил драйдер. – Могу их решить. – Он встряхнул мешочком. – Здесь лежит самое сильное средство под этим небом, никакая порча с ним не справится. Хочешь его получить?
– Зачем? Ну, разве что на будущее, когда состарюсь, – скучливо добавил Федор. – Сколько возьмешь в чеках Эльфобанка?
