Жрадк рванул ослокентавра за шкирку. Тот вскочил, мгновенно протрезвев, и забил по полу копытом. Ближайшая стена начала качаться еще сильнее. Карлик-полуэльф вскочил на кентавра верхом. Потрясая расколовшейся кружкой, которая напоминала теперь босяцкую «розочку», гаркнул:
– Все наружу!
Он пришпорил Прыг-Скока. Тот заржал по-ослиному и с разбега выпрыгнул в окно. Следом полезли вопящие и бранящиеся босяки. Со второго этажа двумя меганеврами рухнули знакомые Жрадку седой босяк и девица в плаще. Спрыгнув, девица вытащила из-под плаща свернутый в кольцо кнут, распустила его и звонко щелкнула. Босяк держал под мышкой «гостя», вопящего как оглашенный. Правда, разобрать его крики было трудновато. Не то «вырежем некромантам сердце», не то «выпустите меня, волки позорные»…
Корчма последний раз содрогнулась. Стены сложились, будто у карточного домика. Оглушительно заскрипев, крыша провалилась внутрь.
* * *
На выходе из штаба диверсантов встретил целый взвод зомби. Ожившие мертвецы, наверняка вызванные кем-то из штабных колдунов, медленно карабкались из крипты. Маскироваться дальше смысла не было, вся секретность вылазки пошла прахом.
– Секи их, брат! – закричал Федор и выстрелил переднему зомби в рожу. Тот закрутился на месте. – Скоро наши подоспеют!
Зак взял меч двумя руками и врубился в гущу мертвецов, как совсем недавно – в грибные заросли. Благородный мифрил рассекал плоть с мелодичным посвистом. Гниющие конечности и головы сыпались на мозаичный пол. Федор лупил дубиной ближних врагов, палил из жезла по дальним. Обернуться, чтобы взглянуть, близка ли подмога, времени не было. Вылетевшую из-за стены «шутиху» Люсьена он заметил боковым зрением. Почти сразу за ней последовало страшное шипение, небо озарилось белым всполохом. Это разорвал воздух залп из спаренного посоха бронечерепахи.
Увы, разряд прошел выше монастыря – неподалеку в городе прозвучал взрыв. В небо взвились куски черепицы. Через пару секунд что-то промчалось над головой комиссара и врезалось на излете в длинного мертвяка. Тот пошатнулся, с недоумением уставился на торчащий из гнилой груди обугленный обломок доски, где сохранилась надпись «…ый рап…». Вряд ли зомби успел прочесть имя своей второй смерти полностью – меч афроорка рассек его наискось от плеча к пояснице.
Отвлекшись на зомби, друзья не заметили, как со стороны экседры примчались новые враги. Вернее, еще не забытые старые. Это были помятые чернокнижники, дворф, оленекентавр, полдюжины ковыляющих на переломанных конечностях гровелов и непременный Ихуси.
– Берите живьем! – завопил зомби-драйдер. – Сожрем их теплые мозги! Замучаем их до смерти!
Отряд штабных крыс подло наскочил на героев-золотоискателей с тыла. Ползучие гровелы повисли на ногах. Чернокнижники, слаженно метнув заклятие обездвиживания, вспрыгнули на спины и плечи резко замедлившимся диверсантам. Запоздавший «олень» с разбега врезался в образовавшуюся кучу-малу. Все повалились на песок.
Торжествующий Ихуси занес над людьми две передние ноги. Как у всякого драйдера, они были оснащены множеством крючьев и шипов. Мерзавец явно наслаждался триумфом – принял картинную позу и не спешил покончить с противниками.
Связанный заклятьем Федор медленно, словно во сне, поднимал руку, чтоб защитить от удара хотя бы голову. Зак по миллиметру продвигал к брюху зомбо-драйдера острие меча. Даже заторможенное, оно было способно продырявить шкуру Ихуси. Но комдив трагически не успевал.
«Где же Люсьен?» – промелькнула у Стволова мысль.
Апсида храма, украшенная пауком, вдруг взорвалась. Разряд спаренного посоха золотоискателей за мгновение превратил ее в клокочущий огненный шар. Похоже, там и впрямь хранились кристаллы для боевых посохов. Раздался чудовищный рев высвобожденной магии. Ударная волна сначала прижала всех сражающихся к брусчатке, а затем разметала в стороны, как щепотку грибных спор.
Федора протащило на спине и прижало к осветительному столбу. Заклятье обездвиживания, личину псоглавца, всю магическую шелуху сорвало взрывом, как коросту. Комиссар вскочил и тут же с воплем рухнул на брусчатку от нестерпимой боли в ноге. Из разодранной штанины торчал окровавленный обломок бронзового паука, стоявшего на вершине апсиды – его лапа с саблей.
«Опять штопать!» – разозлился Стволов. Сознание его помрачилось.
Придя в себя, Федор почувствовал, что его несут. Он открыл глаза, словно припорошенные белым песком. Над ним мерно покачивалась голова гомункулуса.
– Где комдив?
– Не нашел, сир!
– Немедленно отпусти меня и марш искать!
– Есть! – Люсьен бережно опустил Федора на землю под развесистым кораллом, чудом уцелевшим при магическом взрыве. – Я извлек осколок и сделал инъекцию обезболивающего из своего НЗ! Наложить повязку не успел.
– Плевать. Бегом искать Зака!
Гомункулус развернулся и убежал.
Стволов наклонился над раненой ногой. Паучья лапа рассекла кожу на боковой поверхности бедра и вошла на десяток сантиметров в мышцу. Видимо, укол гомункулуса обладал и кровоостанавливающим действием – кровь сочилась едва-едва. Федор вытащил орочий нож, отсек от полы плаща полосу, но забинтовать ногу не успел – внезапно со всех сторон накатил многоголосый лай, вокруг комиссара образовалось кольцо псов. Белые чолльсинские овчарки и черные мастифы смотрели на Стволова с преданностью и обожанием. Им был безразличен его облик, они по-прежнему видели за человеческой внешностью своего собрата-пса. Вожаки приблизились и, попросив взглядом разрешения, начали поочередно зализывать рану. Кровь остановилась окончательно. Федор туго перевязал рану и поднялся на ноги. Псы встали слева и справа, готовые выполнять приказы большого брата.
«Как бы провыть что-нибудь дельное и не облажаться?» – подумал комиссар.
* * *
В монастыре творилась ужасная неразбериха.
Из распахнутых настежь ворот на территорию ворвалась разномастная толпа дроу и орков. Впереди бежала эльфийка с кнутом, рядом – низенький толстый кентавр с двумя хоббитскими телами над ослиным крупом. Одно тело принадлежало Жрадку, другое – Прыг-Скоку. Атакующие размахивали оружием и вопили:
– Золото – дроу! Землю – хорхоям! Смерть – Вэйруну! Долой зомбаков!
От солдатских казарм к штабу несся другой вал, – не меньше сотни дроу в униформе АОТ. Мелькали новенькие лампасы, малиновым светом калились рубины боевых жезлов. Хоть этими руководил десятник Героаг, но клич у них был похожий:
– За босяцкую правду! Режь некромантов!
Сквозь пролом в монастырской стене наступал экспедиционный корпус Даггоша. Впереди – бронечерепаха, за ней – отчаянные гоблины таха и воинственно визжащие гоблинши. Отшельник Волосебугу вздымал над головой кулаки. В каждом была зажата украшенная перьями погремушка. Несмотря на скромные размеры, погремушки рокотали, будто боевые барабаны.
Возле полуразрушенного храма кипела сеча. Озверевший после взрыва Зак, также утративший образ минотавра, с ревом и руганью сек мифриловым мечом. Подле него крушил врагов Люсьен, который разжился двумя увесистыми дубинами. Они мелькали с необычайной скоростью и били врагов с невиданной силой. Попавшие под удар гровелы рассыпались ворохом костей, гнилые тела зомби пробивались насквозь. Чернокнижники давно попрятались по щелям, Ихуси также скрылся в неизвестном направлении.
