– На каждой коробке буквы написаны, здесь стеллажи по алфавиту расписаны. Сделай все красиво, восстанови порядок. А я пока кофе сделаю, будешь?
– Из ваших рук и уксус с удовольствием, – посмотрел я ей в глаза.
– Эх, мальчик, – качнула головой, немного грустно улыбнувшись, Елена. И, проходя мимо, задела меня стянутой кителем грудью. Хотя места в проходе было много.
С глупой улыбкой на лице довольно быстро перетаскал коробки. Кофе мой все не появлялся, и я томился ожиданием, прикидывая дальнейшие действия и перспективы. Походил по кабинету, посмотрел на мелочи на столах, составляя впечатление о сотрудниках, вернее сотрудницах полицейской бухгалтерии. На всех столах набор безделушек и календариков почти одинаков по смыслу. Были еще стандартные баянистые картинки и фразы из Интернета, распечатанные на черно-белом принтере и развешанные по стенам. Лишь на одном столе выделялись сувениры из Египта.
«А как там товарищи-то мои?» – вдруг мелькнула мысль. Ведь ключи от «уазика» только у меня, поэтому, если они закончили, должны уже топтаться у машинки. Я зашел в архив и выглянул в окно сквозь пыльное стекло – у машины никого не было. И это хорошо – мне еще кофейку попить удастся. При мыслях о кофейке на лице опять непроизвольно растянулась довольная улыбка.
– Лена! – вместе со звуком открытой двери раздался зычный голос, прервав мою щенячью радость.
Я даже едва не подпрыгнул от неожиданности.
– Лен, ты здесь? – все тот же голос и звук шагов по кабинету.
Я стоял как вкопанный у окна архива, наблюдая, как будто в замедленной съемке, движение разболтанной дверной ручки золотистого цвета. Дверь открывалась в мою сторону, и, кто там, видно не было. Постарался изобразить безразличное выражение на лице, всем своим видом показывая, что так тут просто, трамвая жду.
– Лена! – Дверь открылась, но не нараспашку, и обладатель голоса в помещение не зашел. Самое время привлечь к себе внимание, чтоб не выглядеть потом неудобно в глазах неизвестного посетителя кабинета. Дверь начала закрываться, и я уже набрал воздуха, чтобы кашлянуть.
– Да где эта коза-то, а? – раздалось гораздо тише. И голос очень знакомый.
Дверь хлопнула, закрываясь. Опомнившись от неожиданности, двинулся к двери, потому что не хотелось выглядеть в роли подслушивающего. Сделал даже несколько шагов, но тут вошедший выдал несколько грязных матерных эпитетов в адрес ненайденной Елены, и после этого показываться на глаза мне расхотелось. Сразу появилось ощущение, будто в чужое грязное белье влез.
– Да ладно, Митрич, что ты так грубо? Елена твоя очень приятная женщина, – неожиданно оказалось, что вошедший не один. И обозначилась фигура, так нелицеприятно отзывающаяся о моей новой знакомой. Нерадостное открытие, надо сказать.
– Да уж, приятная во всех отношениях… только нет ее, когда надо. Ладно, давай к делу. Смотри, переворошили коробки, вот я тебе отобрал кое-кого… – послышались звуки перекладываемых с места на место папок личных дел.
Невольно подслушивая, периодически посматривал в окно. Когда глянул в очередной раз, парни уже стояли у машины, оглядываясь и переговариваясь. Блин.
– Слушай, а давай я тебе ушастого отдам? – неожиданно вычленил я из беседы. – Он там с городскими долбаками сейчас работает. Пацан шаристый, сейчас только потаскуху эту привезет и забирай его на…
– А что за долбаки?
– Не видел, что ли? С поезда которые. Я Зорину дал задание человек десять подогнать, только трое пока. Козел, епта. Ладно, сегодня подъедет, разберемся. Так вот, троих ушастый с собой возит. И бери всех.
– А как они?
– Да такие, – последовала пауза, видимо Щербаков гримасой показал, какие мы, и добавил:– Понтов много, но вроде ничего… Еще проверить их хочу сейчас.
Мне стало обидно. Вот так вот, ходишь в школу, ходишь, а тут бац… но мыслей выйти и высказать про долбаков не было – их там двое, да и Митрич поздоровей меня, а как второй, не знаю. А зарубку в памяти сделал.
– Ой! – раздался вдруг женский голос.
Так. Вернулась Елена Николаевна.
– Лена, епть! Ты где бродишь?
– Э… кофе ходила делать, а что? – Секундное замешательство прошло, в голосе проскользнули стальные нотки.
– Мля, Лена, я тебе сказал далеко не уходить из кабинета, какого хера ты сюда поперлась?
– Дим, ну коробки же надо было по местам разложить…
– Да боже же ж ты мой, – голос подполковника выражал крайнюю степень раздражения, – ну на хера? Я что, просил? Мне нужны они еще! Что за люди-то, а…
Короче… – после недолгой паузы, – сиди кофе тут пей, сейчас вернусь. Серега, пойдем ко мне, закончим, – по дощатому полу забухали шаги.
Входная дверь хлопнула. Почти сразу же тихо открылась дверь архива. Встретившись с Еленой глазами, я только пожал плечами и виновато улыбнулся.
– Не заметили они тебя?
– Да не.
– А чего не показался?
– Да ругался он сильно, я и тупанул малость. А потом уже не хотелось.
– Ладно. Пойдем кофе попьешь.
– С удовольствием, да вон парни уже ждут… – кивнул я в сторону окна, но уходить не спешил. Даже шага не сделал.
Елена пожала плечами, ничего не сказав. Мы смотрели друг другу в глаза, пауза затягивалась. Я мысленно крыл себя матом, но ничего в голову не приходило.
– Ну… ладно. Иди, раз надо, – немного разочарованно вздохнула она и отвела взгляд.
Я сделал несколько шагов, набрал воздуха и обернулся к ней.
– Может, вечером кофе вместе попьем? – сказал, и внутри все опустилось. Вот ведь блин, за два дня двух человек завалил в глаза, а девушку на кофе пригласить стесняюсь. Елена посмотрела на меня немного по-новому, слегка улыбнулась и качнула головой, убирая локон со щеки.
– А давай. Вечером это во сколько?
– Не знаю. Я сейчас человек подневольный, так что как освобожусь. За тобой заехать?
– Заезжай. А куда пойдем?
– Не местный, не знаю даже. Может, у тебя? – опять задержал я дыхание от собственной наглости.
– Может, и у меня. Посмотрим.
– Одна живешь? – наглеть так наглеть.
С ответом она помедлила.
– Сегодня дома никого нет, так скажем, – уклончиво ответила Елена. Глаза не отвела, но щеки чуть залило румянцем.
– С телефонами беда, – достал из кармана и показал ей свой выключенный мобильный, – так что без звонка. Куда заезжать?
– Речная, тридцать пять.
– О’кей, подъеду, – улыбнулся я, кивнул ей и вышел. В коридоре чуть на бег не перешел – парни извелись уже, чую.
Вихрем слетел по лестнице и с вновь наползшей на лицо глупой улыбкой пробежал под взглядом дежурного. Тот даже рот открыл, но сказать ничего не успел – я уже на улице был.
