– Может, и бывают, но этот вроде не из таких, – прокомментировала Лена и поежилась – все же в легком халатике стоит.
– Блин, а чего с ним делать тогда? – недоуменно спросил я у нее.
– Выкинь ты его за забор, и все. Завтра подберут, у нас их в школу всех свозят, – Елена шагнула ко мне и поцеловала еще раз, – все, пока. Жду тебя.
Дверь закрылась, оставив меня в одиночестве немого недоумения. Вот ведь, я тут чуть штаны не намочил, а она просто «все, пока». Стало стыдно. Подошел к бездушному, толкнул его ногой в бок и, с опаской схватив за шкирку, выволок за забор. Старался тащить так, чтоб у него не было возможности схватить меня или куснуть. Когда бросил тело за забором, огляделся и пошагал вниз по улице. Почти сразу же с быстрого шага сбился на бег и не останавливался, даже себя убедив в том, что спешу просто. Вихрем пролетев по улице, очень быстро оказался у нужного дома. Подсвечивая себе фонариком, с опаской зашел в подъезд, но тут сюрпризов никаких не было.
– Не снимай, мы тут все в обувке, – остановил меня открывший дверь Стас, – давай на кухню проходи. Есть будешь?
– Спрашиваешь! – пошел я по темному и узкому коридору в сторону кухни. У Лены поесть не успел, не считая тех нескольких кусков колбасы, которыми коньяк закусил, и сейчас чувствовал просто зверский голод. Даже в животе резь появилась при мыслях о еде.
В коридоре на полу растянулись полоски живого света от прикрытой двери в комнату, на кухне было темно. Джексон сидел у окна, на стреме. Глаза к темноте привыкли, и я уже различал белый кухонный гарнитур, гору посуды в раковине, разложенное на полу оружие.
– Как насчет помыться? – спросил меня шедший следом Стас. – Здесь воды много оказалось, мы сполоснулись все.
– Не, уже, – махнул головой я, схватив большую кастрюлю с плиты и нацелившись уже на полку с тарелками.
Пока накладывал себе еще теплых макарон по-флотски, слышал шушуканье за спиной, прерываемое сдавленным смехом.
– Снегом мылся?
– Спинку терли? – Вопросы прозвучали одновременно, когда я сел за стол.
С минуту не реагировал на подколки, закидывая в себя слипшиеся макароны, прикрыв глаза от удовольствия. Только уполовинив тарелку, попытался послать всех, сразу не вышло. С набитым ртом получилось лишь мычание.
– Да идите вы, гиены! – прожевав, выдал я и продолжил работать вилкой.
Напоминание про гиен вызвало новый всплеск веселья, Геша даже карикатурно подвывать начал.
– Ладно, похихикали – и хватит, – прервал веселье Стас. – Алекс, поел? Готов внимать?
– Угу, – сказал я и с трудом сдержал зевок. Только сейчас заметил, что Жека оружие чистит. Блин, а ведь сейчас тоже надо будет свое почистить. У меня ведь и автомат теперь, и пистолет. Надо, но неохота как. Лениво. Отставив тарелку, я с трудом сдержал зевок.
– Я тут что думаю, – начал Стас, – надо кому-то из нас ножками в Змеиный двигать, часика так через четыре. В ночь выйдем, утром будем. Там могут за нами с Зориным двинуть на поиски, как бы здесь неприятностей не случилось, – мельком глянул Стас на меня, – так что туда к утру добраться надо, предупредить. Машину взять и сюда за остальными.
– А почему вас с Зориным? Ты с ним разве был? – удивленно спросил я.
Стас коротко рассказал мне о смерти Федоровича. Парни не удивлялись, видимо уже в курсе.
– М-да… а куда идти-то? – спросил я. – В какую хоть сторону?
– Сейчас у Юли пойду спрошу, – ответил Стас, – она там в комнате с девчонками. Нам надо решить, кто пойдет. И тут оставаться палево, и ночью в Змеиный шагать тоже не сахар. Куда ни кинь весной ты взгляд, по городам и весям… везде гемморой.
– А нечего в жопу смотреть потому что, – зевнул, даже рот не прикрыв, и кивнул в сторону комнату, – хотя я лучше б пошел, а то тут ворона эта.
– Смотри-ка: «Белоснежка, Белоснежка!» А как спинку потерли, так ворона стала, – воззрился на меня Геша.
– Геш, хорош. Ты как, пешим ходом до Змеиного? – спросил я его, прерывая вновь готовящееся зубоскальство.
– А нам, татарам: все равно, наступать бежим, отступать бежим. У меня тут…
– Мне тоже идти надо, – прервал его Стас, посмотрев на меня, – лейтенанта, который на заправке залиться спрашивал, помнишь? Я его побольше вас знаю, а он сейчас за главного в Змеином получается. Поэтому проще будет вопрос решить, чтоб сюда на машине добраться.
Когда Стас сказал про заправку, я сразу вспомнил сероглазого резкого военного, который из Всеволожска. Ну да, Стасу надо идти, тот лейтенант хоть и молодо выглядит, но пробивной, сразу заметно.
– Джексон, ты как? – Жека все то время, пока мы беседовали, чистил оружие, не отвлекаясь.
– Всем идти надо, – приставил Жека к стене собранный автомат и положил на колени другой. – Какая разница, ну приедем завтра сюда, допустим, на машине, и как через блоки заезжать? – ответил он на наши вопросительные взгляды. – А блоки наверняка выставят. А мы выйдем все вместе часа в четыре. Я на фишке посижу, спать неохота, а вы пока соснуть можете, – ухмыльнулся он.
Джексон, как обычно, молчит-молчит, а потом дельные вещи начинает говорить. Возражений ни у кого не было, посидели только, переглядываясь.
Стас пошел за Юлей – узнавать как из города лучше выйти отсюда, а Геша сразу спать свинтил.
– Жека, – тихо спросил я, – а ты мне покажешь, как оружие чистить?
– Спать иди, почищу, – он, наклонившись, взял из моих рук сержантский автомат, начал его рассматривать. – Вон возьми лучше, – поставив оружие к стене, Жека подал мне один из черных автоматов и пояснил: – Как раз с одного из твоих снял. С тех, на дороге.
Я взял в руки поданный «калашников». Разница чувствовалась сразу. Это будто… будто поставить рядом обычный колхозный «уазик» года восьмидесятого и «УАЗ хантер» тюнингованый. Основные агрегаты практически одинаковы, но впечатление от вида абсолютно разные. Хотя… стоял у меня во дворе «хантер» – тут же мелькнула мысль. Хозяин его переплевался и продал через три года – машина сгнила практически. А колхозные «уазики» до сих пор где-то гоняют.
– В чем разница? – спросил я Жеку, осматривая полностью черный автомат.
– Это сотая серия, сто пятый, новое поколение типа. Здесь ствол чуть длиннее, это самое принципиальное. Остальное по мелочи все. Вроде и укорот, но уже практически полноценное оружие.
– А этот не полноценное, что ли? – почувствовал я обиду за сержантский автомат.
– Да ну брось ты…
– Слушай, я из пээма сколько человек уже положил, а из этого «да ну брось ты» вообще кого хочешь стреножу!
– Ладно, можешь этот оставить, уговариваю, что ли, – Джексон закрутил мой укорот в руках, – только он погребан уже прилично и…
– Не, я этот возьму, – черный «калашников» мне понравился, и отдавать его уже желания не было. Но и расставаться с сержантским укоротом не хотелось.
