Купцы поставляли его в страны Востока, а уж оттуда он попадал в Европу. Специя прижилась на кухнях многих стран – так же как гвоздика, корень имбиря, корица, мускатный орех, ваниль, кардамон, шафран. Конечно, любую пищу можно было есть и без них, но они придавали кушаньям определенный вкус и аромат. И если пряности сначала были уделом людей богатых, то со временем перец стали употреблять в пищу почти все сословия. На Руси его часто мешали пополам с солью и заправляли готовые блюда.
Потому Михаил склонялся к мысли, что если он согласится идти с Пафнутием, то не в Крым или Османскую империю, а именно в Персию. Турки и татары только перекупщики, и у них специи будут дорогие, а по расстоянию – что до турецких берегов плыть, что до персидских.
Взвесив все, Михаил утром следующего дня отправился к Пафнутию.
Он стоял у ворот, ожидая, пока холоп известит купца о его прибытии. Однако по ступенькам сбежал сам Пафнутий. Он отворил калитку и едва ли не за руку втащил Михаила во двор.
Терпения купца хватило до трапезной. Едва они уселись, как купец, отбросив приличия вроде традиционных разговоров о здоровье семьи и погоде, спросил:
– Чего надумал?
– Согласен. Только идем в Персию. Османы, как и крымские татары, – только перекупщики. Мы в деньгах потеряем.
– Я рад, что ты согласился! Надеюсь, слово твое крепкое, потому что времени для удобного плавания остается немного.
– Пафнутий Афанасьевич! Ты в Москве давно, наверное, и знакомых купцов много, почему же ты предложил столь рискованный вояж мне?
– Не только тебе. Люди отказались по разным причинам. У кого-то нет денег, а ведь перец стоит дорого, у других не позволяет судно, требующее ремонта, у третьих – семейные обстоятельства. А некоторых я и сам не взял бы, даже если бы они попросились: либо ненадежны, либо хитры чрезмерно – такие компаньоны попытаются обвести вокруг пальца.
– Хм, тогда почему я? Ведь для тебя я человек вовсе незнакомый, в Москве новичок.
– Именно поэтому. В Москве у тебя связей нет, а денежки водятся. Дом купил каменный, а это о многом говорит – не только о тугой калите, но и о способности вперед смотреть.
– А что в Персию для торговли брать будем? Али пустые пойдем?
– Что ты, что ты! – замахал руками Пафнутий. – Зачем пустыми, зачем деньги терять? Конечно, товар возьмем. Я узнавал, хорошо берут воск, сукно. Железо и побрякушки для женщин везти нет смысла, там этого добра своего хватает. Кожи тоже не бери, как и сало, его в руки не возьмут.
– Когда быть готовым к отплытию?
– Думаю, через седмицу в самый раз будет. А пока не спеша товар бери, судно твое команда пусть проверит.
– Договорились.
Купцы пожали друг другу руки, скрепив таким образом договор.
Несколько дней Михаил закупал воск в бочках. Отколупнет кусочек, понюхает, в руках разомнет. Хороший воск в руках мягким становится, и запах от него медовый, сладкий.
Взял двенадцать бочонков, загрузил в трюм.
Потом принялся покупать ткани. Мимо шелка и парчи равнодушно проходил – эти ткани шли из Персии, а вот немецким плотным сукном, что ганзейские купцы из Любека возят, заинтересовался. Щупал, мял, тянул – не гнилой ли товар? Да расцветки выбирал поярче, покрасочнее: на Восток все-таки собирался, а Восток – дело тонкое, вкусы своеобразные.
Рулоны с тканями весили немного, да и места не занимали – всего-то трюм наполовину оказался заполнен. Посомневался Михаил, подумал, да и не стал больше товар брать: судну идти легче, пусть и вниз по течению. Ведь еще неизвестно, как товар удастся продать, а все деньги вкладывать не хотелось. По слухам, персы за перец брали только серебро и золото. В ходу были европейские монеты, талеры, эскудо, песо; не брезговали они и русскими серебряными гривнами, поскольку серебро было высокой пробы.
Медными деньгами, что еще оставались, рассчитались с командой, заплатив за полгода вперед двойное жалованье – как и уговаривались с Григорием.
Парни из команды, узнав от старшего, что будут заходить домой, бросились покупать домашним подарки – шали, ткани, дешевые бусы, гребешки. Пафнутий тоже загружал свое судно – его Михаил то и дело встречал на торгу.
Минула седмица. Михаил заявился к Пафнутию – принес ключи от своего дома.
– Ты обещал, что холопы за домом моим присмотрят – вот ключи.
– Я не отказываюсь. Ты готов?
– Готов, товар на судне.
– Провиант купил?
– В одну сторону хватит. А мимо Нижнего Новгорода пойдем – на ярмарке остальное докупим. Дешевле получится.
– Когда выходим?
– Ты старший, решай.
– Тогда утром. Ты по течению выше стоишь – опустишься до моего причала, дальше вместе пойдем.
Купцы распрощались.
Утром команда позавтракала всухомятку – хлебом с салом и вареными яйцами.
На веслах вышли на середину реки, а дальше вода сама подхватила ушкуй и понесла его вниз.
Через полверсты они заметили ладью Пафнутия. Гребцы уже на веслах сидели, а сам купец стоял у борта. Увидев Михаила, он махнул рукой – мол, плыви дальше, мы догоним.
И в самом деле, несколькими гребками гребцы вывели судно на стремнину. На обоих судах поставили паруса, и плаванье началось.
Михаил, а за ним и гребцы перекрестились. Вчера он ходил в церковь, поставил свечку Святому Пантелеймону, покровителю путников и болящих, – за удачное плавание.
Ветер дул попутный, да и течение помогало – за день успели пройти довольно много.
На закате остановились у берега. Развели костры, приготовили еду, поужинали. Команды перезнакомились – ведь гребцы видели друг друга впервые. Теперь им полгода предстояло быть вместе, хоть и на разных судах.
Григорий подошел к Михаилу.
– Нам бы за Коломной встать, пониже города верст на пять – мы ведь из одной деревни все.
– Встанем, договаривались же.
– Предупреди купца.
Михаил поговорил с Пафнутием – тот не возражал.
К полудню следующего дня Григорий вскричал:
– Деревня наша по левому борту! Опустить парус!
Спустили парус, и Михаил направил судно к берегу. Рядом ткнулась носом ладья Пафнутия.
Мужики из команды собрали подарки и пошли в деревню. То-то радости сегодня деревенским будет! Бабам – обновки примерять, детворе – леденцы на палочках.
Еще вечером Михаил предупредил, чтобы утром гребцы явились трезвыми и без опоздания.
– Обижаешь, хозяин! – вразнобой зазвучали голоса. – Нешто мы без понятия? Не прощелыги какие-нибудь!
И в самом деле, команда у него подобралась удачная. Жаловались иногда купцы на своих гребцов: то ленятся, то в городах на стоянке хмельное пьют без меры – такие в командах судов долго не задерживались. Работа тяжелая, а с похмельного какая отдача? Только трясущиеся руки да пот градом. И все мысли не о работе, а об огуречном рассоле или холодном пиве.
