Девушка огляделась: безлюдная, безжизненная, бесстрастная городская площадь. Гладкая поверхность мокрой пустыни асфальта. Слепые «полицейские» патрулируют улицы.
Это её тревожное виденье бессмысленно проходит мимо. Она одна под непрекращающимся дождём движется по городу через ночь.
В любом окне ей люди чудились с «зашитыми» глазами. Никто не смотрит на неё. Фасады, лица зданий, омытые водой.
На одном — табличка с парой цифр («25») бьётся о кирпичную кладку под порывами ветра. Одинокая девушка грустно идёт вниз по улице. Огненная наледь слышится ей в каждом своём шаге.
Чуть впереди — скопленье луж. Их негде обогнуть. Но ведь промокнуть ей уже не страшно. Она ступает по воде. Идёт к реке Болот.
Руки мертвеца из чердачного окна встречного дома указывают ей дорогу.
Часы . Кто их сюда повесил?
Весёлый циферблат смеётся. Стрелки послушно застыли. Ночь.
Тринадцатый час.
Она утомлена. Заходит в близкий ей подъезд. Жёлтый огонёк лампочки трепещет мотыльком, порхающим над свечкой. А по стене вздымаются вдоль лестницы рисунки: смешной старик без глаз, мужчина с дыркой вместо рта, бессмысленная девочка, безухий кот, сердито кажущий белёсые клыки.
Своим раздвоенным мелком она одаривает старика глазами, мужчину — ртом, ну а кота — ушами. Вот так. Ей больше нечего тут делать.
Она выходит. Снова дождь. Сквозь время сорока минут прибудет она к месту. Мост. Минуя рощицу деревьев «ведьминых волос», она ступает по мосту. Тот траурно скрипит доск а ми.
● Хороводит Смерть с дождём ○
Тьма крепко держит купол неба.
Мерцающим цветком блестит единая звезда.
Мост тонет в сумраке, за занавеской ливня. Безлиствые почти недвижимы. Их ветки подняты к дождю. Река, чьи воды мутный чай напоминают, свой брег песчаный ей учтиво подаёт. Над девушкой нависла тьма небес.
И одинокая звезда сквозь тучи.
Стоя на сыром песке, она видит: ливень, одолевая воздушные вершины, соединяется с рекой. Ей помнится страстей пустыня, безумья гневный взгляд. Она заходит в воду.
Вход — Вдох Выдох — Выход.
Намокла мокрая одежда. Сапожки с каждым шагом сильнее вязнут в иле. Невидимое дно. Уже и слово «Бог» скрывается из вида ночи.
Дождь хлёстко плещет по реке.
Сколько ещё?
Вдох — Выход.
Когда?
Выдох — Вход.
Крещенье гробовой водой достигло глубины поверхности крещендо.
Она печально смотрит в объектив реальности. И говорит:
— Без меня вся стройность текста развалится…
— Хочется кого-нибудь вызвать, — говорит она, — Пусть приходят, селятся у меня в голове… Я ведь тоже чувствую одиночество.
(Голос шепчет) ● Не в своё тело не лезем ○
А рыбка отвечает бормотаньем.
— Без тебя вся тройность текста развалится.
Золотистая обитательница реки Болот к ней подплыла, порхая плавниками. Слегка высунув голову из воды, она пристально посмотрела на девушку.
— Бормочущая Рыбка, — представилась неразборчиво, тихо. — Ты решила искупаться в такой весёлый час?
«Ночная купальщица» — ни да, ни нет — неопределённым кивком ввысь к пылающей звезде сквозь ярость неба. Безмолвная.
— Я хочу, чтоб больше душ познали мою боль, — сказала она скорбно.
— Разве никто не чувствует нереальность бесконечности?
Рыбка, что-то сбивчиво бормоча, замкнула за собой фигуру круга.
Вокруг девушки подобно лёгким ангельским крылам, желтеющие плавники плясали по воде.
● В утопленников лучше не соваться. Серьёзно! Они размокнут неловкими пробками кожаных пузырей — ты ещё видеть их глазами не научишься ○
Наплывы голосов из капель ливня. Бормочущая Рыбка сухо говорит:
— Он постоянно сюда ходит с удочкой. И думает о дочке. Но нет её… Ловить здесь сетью нечего. Тут рыбы нет.
Она ныряет вверх и с плеском входит в чай реки. Бриллианты брызг в густую топку ночи. Не утопшая девушка всмотрелась в рекламу твоей двоичной личности. Слова скатились капельками с посиневших губ:
— Любовь приходит через наши души, заражая великолепием Смерти во имя другого. Я…
Фривольно Рыбка обрывает стоки звука:
— Весёлое начало. Слышишь «свои» голоса? Они…
— Под Богом. Над Дьяволом. Не слушай никого!
Намокший весь, взъерошенный, блестит огнями глаз. Ночное привиденье — обычный чёрно-жёлтый Кот на берегу:
— Я стану вновь игрушечным, коль перестану мёртвым быть… О, девушка! Оставь же проклятым забавы!
Бормочущая Рыбка парирует ему бесцветно:
— Пора перестать плясать на песке. Работать начать, установить за собой каждодневную слежку… Ещё течёт вода реки Болот.
Кот девушке: пройтись не хочешь?
А та оглядкой на него:
— Отчасти, только в Бесконечность?
● Сухая жизнь мозгового дождя за каждой тенью ○
Невидим, ил её не держит. Она выходит из воды.
Чёрно-желтый Кот довольно сводит пасть полуулыбкой. И говорит:
— Тело имеет значение только для двух: Входа и Выхода.
Нескончаемое дождепадение. Бормочущая Рыбка грустно глядит на прощанье.
— Позаботься о ней, — слова летят беззвучным всплеском. И тихо в глубине. Одинокий шум дождя над округой.
Глаза Кота горят зелёно-жёлтым. Он (замечает с интересом): правая бровь у тебя чёрная, а левая — белая.
Она кивает правде в лицо. Картавое мурлыканье Кота из темноты:
— Не выводи себя из меня. Дивное украшение заигрывая на одном месте ровный треугольник лавины ливня всем телом её бесполезной жизни два двойных креста на краешек оконца склон плачет каплями во тьме сверкнуло жёлтой лентой хранительница клетки лестниц самоотверженно порвав с опорой печальной красоты змеится в сток чуть впереди безумный с парой цифр… Не выводи его из себя.
— Не говори мне ерунды, — она.
— Не буду. Я здесь не для того, — Кот хмурит брови ей во след. — Постой! Нам в сторону другую.
Капли искрами очертили силуэт остановившейся фигуры.
Девушка спросила:
— Куда делись листья?
— Они нигде. — И чёрно-жёлтый Кот оглядывает их: опалые тела деревьев, пустынные поляны и бе́рега пески. — Обычно падших забирают… Но место есть, где листья всё ещё нужны.
Она к нему подходит ближе.
Встречаются внимательно внимающие взгляды.
