— Нет, правда, ты даже не догадаешься, за что! Помнишь, мы тогда в магазине стояли талоны отоварить, а потом, когда мясо не привезли, пошли к исполкому? Агафья тогда на самого Гориславского накричала, чуть в морду ему не дала. За это и забрали. Меня, может, тоже скоро заберут, — в голосе ее звучала тоскливая гордость, — и ты, Митенька, останешься без меня одинешенек! Родной ты мой, Катька ведь и не подумает обед тебе приготовить, она разве будет в очередях стоять, чтобы талоны отоварить?
— Ну тебя!
Супруг, лишенный сантиментов, сердито отмахнулся и начал кусочком хлеба подбирать с тарелки остатки соуса. А Мария Егоровна, заговорив о талонах, неожиданно похолодела и, бросившись в прихожую, начала искать сумочку. Сумки нигде не было. Муж, поев, вернулся на свое место перед телевизором, а она все искала и искала, а потом вдруг вспомнила — сумка осталась в салоне у Тихомирова. И в сумке той лежали заветные талоны. Торопливо натянув плащ и сунув ноги в сапожки, Мария Егоровна крикнула мужу:
— Митя, мне в одно место надо сходить.
Ее грузным шагом до комплекса идти было минут двадцать. Коля, ожидавший Васю, сердито нахмурился при виде назойливой посетительницы.
— Чего вам? Сегодня мяса не подвозили.
— Да я сумочку вчера здесь где-то положила и не взяла — тут, кажется.
— Я поищу, посидите пока в салоне.
Его совсем не устраивало, чтобы толстуха рылась в косметическом кабинете. Сумку он нашел быстро, а когда вернулся с нею в салон, Мария Егоровна блаженствовала, удобно устроившись в одном из кресел.
— Иностранцы молодцы, — сказала она, — даже при моей комплекции здесь можно спокойно сидеть, а у нас я даже в кино на одном сидении не помещаюсь.
Коля уже не слушал, что она говорила, его что-то словно толкало и тянуло изнутри. Пристально следя за ее пристроившимися в выемках ладонями, он потянулся к настенному шкафчику.
Глава двадцать третья
Толя Суханов слушал Самсонова, не прерывая, и лицо его ничего не выражало.
«Будущий следователь, — с усмешкой подумал про себя Самсонов, — ничему не должен удивляться, никому не должен бездоказательно верить».
В ответ на его мысли Толя без всякого удивления, словно подводя итог, сказал:
— Значит, вы утверждаете, что вы и погибший много лет назад Юрий Лузгин — одно и то же лицо. Я видел его фотографии, вы действительно похожи, но внешнее сходство случается часто. Конечно, Лиза и Тимур были малы, они вас не помнят, но есть ведь, наверное, кто-то из более старших, кто может подтвердить ваши слова? За одиннадцать лет взрослый человек не может так сильно измениться.
— Сергей Муромцев и его брат — наверняка они меня узнали бы. И Халида тоже, но… Я ведь объяснил вам, почему не хочу их травмировать. Рустэм Гаджиев и его односельчане, мои бывшие сослуживцы — все подтвердили бы, если б потребовалось. Но я сам не хочу, да и вы на моем месте, может, поступили бы также. Но дело ведь сейчас не во мне, я пришел к вам, потому что хочу помочь найти убийцу моей дочери. Поверьте, мне нет причин лгать, под своим нынешним именем я бизнесмен и очень богатый человек, что я получу, прикинувшись Юрием Лузгиным?
— Я не сказал, что я вам не верю, но речь идет об убийстве, и важна каждая деталь. Если вы придете к следователю, который вел это дело, он задаст вам те же вопросы, что и я.
— Я обратился к вам, потому что не хочу иметь дело со следователем и выворачивать перед ним наизнанку мою жизнь. К тому же, возможно, он так увлечется изучением моей биографии, что начнет искать убийцу не в том направлении. Вы — муж моей дочери, я хочу, чтобы вы занялись поисками убийцы сами.
— Я пока лишь молодой специалист, стажер, мне это дело никто не доверит.
— В частном порядке, так сказать, я готов оплатить все расходы. Поймите, я ничего не знал и не узнал бы, не сообщи мне Алексей Тихомиров. Он мог погибнуть в этой аварии, тогда я бы вообще ничего не узнал — через много лет, может быть. Потому что я решил больше не касаться жизни моих детей. Лучше бы я никогда этого не делал!
Такая боль и горечь прозвучали в его словах, что Толя дрогнул.
— Я хорошо помню этого человека, — мягко ответил он, — этот Тихомиров показался мне очень порядочным и простым. Конечно, я должен буду установить факт происшедшего с ним дорожного инцидента — в подтверждение ваших слов. Не обижайтесь только.
— Я не обижаюсь, Толя, — губы Самсонова тронула слабая улыбка, — вы просто обязаны это сделать, как профессионал.
— И еще одно, почему я принимаю ваше предложение — я обещал моей жене Лизе найти убийцу ее сестры. Конечно, я мог бы отказаться и просто сообщить о нашем разговоре следователю, но я не хочу снимать с себя ответственность. К тому же, я не уверен…
Он запнулся, и Самсонов подхватил:
— Вы не уверены, что следователь сделает это лучше вас. Тем более, что дело уже, кажется, сдано в архив, как нераскрытое. Или я ошибаюсь?
— Ну… что-то вроде того. Итак, вы последний, кто видел Диану живой? Вы точно помните дату?
— Точно, в этот день я уезжал в Париж. Но последним был не я, а тот человек, которого я попросил отвезти ее домой. Позже он сообщил, что благополучно доставил ее до дома.
— Кто этот человек, вы можете назвать его имя?
— Конечно, это ваш родственник Евгений Муромцев.
Толя ахнул от неожиданности.
— Женя? Но почему он ничего не сообщил?
— Возможно, считал, что это ничего не изменит, и не захотел вмешиваться. Дело в том, что он уже несколько лет на меня работает, но от родных это тщательно скрывает. Похоже, ему неловко перед отцом и дядей, что он занялся бизнесом, ведь семья Муромцевых — ученые до седьмого колена.
— Возможно и так, — задумчиво протянул Толя, — однако дело в том, что следствие внимательно изучило местопребывание всех друзей, родственников и знакомых Дианы. По всем данным Евгений Муромцев в день убийства находился в Ленинграде.
— В этот день он на короткое время приезжал в Москву, чтобы привезти мне кое-какие документы. Это точно — мы с ним виделись, говорили, а потом я попросил его отвезти Диану домой.
— На чем, на такси?
— Нет, на той же машине, на которой мы с ней ехали до вокзала. У меня в Москве несколько автомашин, они стоят в гараже.
— Та, на которой вы сейчас?
— Нет, другая.
— Когда я могу увидеть ту машину?
— Да хоть сейчас — я отвезу вас в гараж.
Толя обследовал машину так, как его учили в институте — сантиметр за сантиметром. И вскрикнул от неожиданности, когда под пальцами его что-то блеснуло.
— Это ваше? Завалился между сидением и спинкой.
Побледнев, как смерть, Самсонов смотрел на маленький кулон с бриллиантом.
