— Часа в четыре, может, в пять. Если честно, я тогда уже плохо соображал.
Неожиданно для него Артем ухмыльнулся.
— Понятно, она может так заездить, что свет белым не покажется. Однако вот в чем вопрос: у нее не было ни копейки, я специально за этим следил, чтобы она не сбежала. Так куда же она могла пойти без денег? Ты давал ей деньги?
— Ничего не давал, она и не просила, — взгляд Жени внезапно уперся в лежавший на столе открытый бумажник, и он подскочил, — ах, черт!
— Много не хватает? — с некоторым даже сочувствием спросил Артем, видя, как его собеседник, пересчитав рубли и доллары, начал яростно рыться в карманах пиджака — может, куда-то в другое место сунул.
— Обокрала, зараза! — отбросив пиджак, Женя в гневе схватил Доронина за воротник. — Вы оба с ней меня обокрали, возвращай мои деньги!
— Ручки-то убери, — ничуть не обидевшись, возразил Артем, — я-то причем? Я тебя что, просил ее вчера увозить? Сам и напросился.
— Сука! — Женя в ярости заметался по комнате. — Это ей так не пройдет, я сейчас в милицию позвоню, пусть ее задержат!
— Ну и что ты скажешь в милиции? — явно потешаясь, поинтересовался Артем. — Она тебя что, в автобусе или в магазине обчистила? Ты сам ее сюда привел, она тебя обслужила по всей форме и взяла то, что ей положено за труд. Скажешь, она плохо с тобой поработала?
— Какой труд?
— Обычный — Зойка проститутка, ты еще не понял?
— Проститутка? Ты шутишь? — от удивления уцелевший в битве глаз Жени полез на лоб. — Но как же — ты ведь собирался… на ней жениться?
— Я и сейчас собираюсь, какая мне разница? Она сводит с ума, доводит до экстаза, как ни одна другая женщина. Да что я тебе рассказываю, ты сам это нынче понял!
— Гм. Да, но, — Женя смущенно потрогал заплывший глаз, — как-то все-таки… Жениться на проститутке… Ладно, это, конечно, твое личное дело. Прости, что так некстати вмешался в твою жизнь.
— Ерунда, я, по здравому размышлению, тоже зря раскипятился. Понимаешь, меня постоянно мучает страх, что она полюбит кого-нибудь, не меня. Секс для проститутки — ерунда, она за деньги с кем угодно будет трахаться, а вот ее любовь… Но раз она от тебя тоже сбежала, то меня это уже не колышет. Ты холодного к глазу приложи. Больно?
— Ну, не так, чтобы испытывать райское блаженство, но терпимо, — хмыкнул Женя и, провожая Доронина до двери, не удержался, спросил: — И что ты теперь намерен делать?
— Поеду за ней — я примерно знаю, где ее искать. Тебе, правда, не скажу, — рассмеялся Артем.
Уже заперев за ним дверь, Женя ахнул, пораженный ужасной мыслью, и полез в платяной шкаф. Порывшись немного, он с облегчением вздохнул — пачка «зеленых» была на своем месте.
На утренний рейс Артем опоздал и, подумав, решил не ждать вечернего, а лететь через Москву. В результате до гостиницы он добрался к шести вечера. Номер уже за ним не числился, но дежурная беспрекословно дала ключ.
— Вернулись? А мы в ваш номер никого не заселили, сейчас я вас быстренько назад оформлю.
Бутылка с бренди стояла в шкафчике на своем месте, Доронин плеснул себе в стакан и едва сделал глоток, как зазвонил телефон.
— Мое почтение, — пролаяла трубка голосом прокурора Баяндина, — узнал, что вы вернулись. Минут через двадцать подъеду к вам в гостиницу, не возражаете?
Артем сначала хотел послать его к черту, потом передумал.
— Приезжайте.
Едва войдя в номер, прокурор резко спросил:
— В чем дело, почему вокруг этого дела до сих пор царит гробовое молчание? — опустившись на стул, он презрительно скользнул взглядом по стоявшей на столе бутылке с бренди и стакану. — Или вы выполняете чей-то заказ и решили похоронить материалы, которые от меня получили? Предупреждаю: вы рискуете скомпрометировать себя, как журналиста.
— Необходимо дополнительное расследование, — промямлил Артем, ошеломленный столь внезапным натиском, — за этим я и вернулся.
— Для чего? Я передал вам все материалы по этому делу, этого достаточно для нескольких разгромных статей.
— Видите ли, — голос уже оправившегося от неожиданности Доронина сменил тембр и звучал теперь не растерянно, а несколько даже вызывающе, — ваши материалы в редакцию я доставил, но у редактора сразу же возник ряд вопросов. Первое: почему сначала прокурор отказывается дать интервью журналисту центральной газеты, а потом тайно встречается с ним и передает все материалы следствия? Второе: почему он при этом просит не упоминать его имени, а представить все, как результат журналистского расследования?
— Я уже объяснил вам при встрече, — раздраженно возразил прокурор, — что до завершения расследования вообще не имею права ни с кем о нем говорить. Однако в данной ситуации я счел своим гражданским долгом предоставить центральной газете некоторые материалы.
— Конечно, — Артем ехидно и откровенно хмыкнул, — все это вы мне объяснили. Однако позже мне стало известно, что расследование по этому делу приостановлено. Поэтому сразу и третий вопрос: почему при столь явных уликах прокуратура закрывает дело? Возможна ведь такая ситуация: прокурор находится под чьим-то сильным давлением и вынужден прекратить официальное расследование, но хочет, тем не менее, предать дело гласности — чужими руками, так сказать. Вот все эти подробности я и должен выяснить.
С грохотом отодвинув стул, побагровевший Баяндин резко поднялся и вновь кинул уничтожающий взгляд на бутылку бренди.
— Сначала вы произвели на меня впечатление порядочного человека, — резко произнес он, — и я надеялся на вашу объективность в этом деле, но вижу, что вас купили. Что было бы с нашей страной, если бы вся пресса была столь же продажной, как вы! К счастью, пока еще есть честные люди, я обращусь к ним.
— А вы уверены, что ваше слово будет иметь значение? При данных обстоятельствах?
— Мерзавец!
Прокурор вышел, громко хлопнув дверью. Артем подождал, пока шаги Баяндина стихнут в конце коридора, потом отыскал в лежавшей на столике гостиничной телефонной книге номер телестудии и поднял трубку.
— Мне нужно поговорить с Тиной Валевской, — сурово сказал он, едва на другом конце провода откликнулся веселый девичий голос, — будет минут через двадцать? Передайте, чтобы срочно подъехала к Доронину, она знает, куда. Нет, перезванивать я не буду, пусть сама меня найдет — это в ее интересах.
Тина примчалась в гостиницу через час и, войдя в номер, с улыбкой протянула Артему обе руки.
— Артем! А я-то думала, что ты уехал, и мы в ближайшее время не увидимся, — в голосе ее слышалась фальшивая радость по поводу столь неожиданной встречи.
— Садись, — ответил он почти грубо, — надо поговорить.
— О чем? — продолжая улыбаться, она опустилась на диван.
— Все по тому же делу. Я должен предоставить в редакцию отчет о своей поездке, и у меня два варианта. Первый: с учетом видеоматериалов, которые ты мне дала, я характеризую Баяндина, как глубоко аморального человека, который для поддержания своего престижа готов даже сфабриковать улики и оклеветать порядочных предпринимателей. Второй: с учетом тех документов, что мне предоставила прокуратура, я разнесу всю вашу местную мафию, а Баяндина охарактеризую, как честного и принципиального человека, который борется за интересы простых тружеников. Кстати, он недавно у меня был, и мы с ним очень продуктивно побеседовали.
