— Конечно, верю, я же знаю, какая она была ненормальная. Погоди, а куда ты дел тело? Ведь когда найдут, то сразу догадаются…
— Насчет этого не волнуйся, все в порядке. Так мне можно сказать Ваську, что ты согласна?
— Ага, я же сказала.
— Только учти, — он отвел глаза, — мы с тобой уже не сможем быть вместе — если он узнает…
— Ну, ясное дело, — понимающе кивнула она, и мозг ее лихорадочно заработал в поисках выхода, но выражение лица при этом не изменилось. — Ладно, давай, я оденусь.
Когда она привела себя в порядок и застелила постель, Коля, приоткрыв дверь, весело позвал приятеля:
— Васек, иди сюда, Зоя хочет тебе кое-что сказать.
Переступив порог комнаты, Вася остановился, со странным чувством глядя на девушку — прекраснейшую из всех, кого он когда-либо видел. А Зойка подбежала к нему, крепко обхватила за шею и, страстно поцеловав прямо в губы, весело проговорила:
— Ладно, раз ты так хочешь на мне жениться, то я за тебя выйду и в ЗАГС пойду, — но тут, словно неожиданно вспомнив о своих проблемах, она стукнула себя по лбу: — Ой, парни, вы же мне не дали с порога рассказать! У меня тут на днях полный облом приключился — так круто все завернулось, что приходится в бегах быть. Поэтому даже и не знаю, когда до вашего ЗАГСа доберусь, разве что вы мне поможете.
И Зойка поведала им свою историю — выборочно, сообщив ровно столько, сколько сочла нужным. Вкратце это прозвучало так: журналист Доронин принуждает ее выйти за него замуж, а все вокруг ему помогают, потому что он набрал компромата на видных лиц в городе, и его боятся. И теперь ей вообще некуда деться, потому что он забрал у нее паспорт.
— Гад, сволочь! — покрывшись пятнами, в бешенстве сказал Вася. — Ничего, на таких тоже можно найти управу, я с ним разберусь!
— Погоди, нам сейчас шуму особого тоже не надо, может, подождать пока, — рассудительно начал было Коля, но испуганный выражением лица приятеля сразу осекся, — ладно, не кипятись, Васек, придумаем, что делать. Так этот журналист так сильно любит компромат собирать?
— Ага, такой паразит, — Зойка обиженно надула губы, — и теперь все под его дудку пляшут.
— Сыграй на этом — скажешь, что свидетель одного преступления хочет с ним встретиться.
— Какого преступления?
— Без разницы, придумай что-нибудь, у тебя голова хорошая. Главное, приведи его завтра вечером в комплекс, туда, где салон — задняя дверь будет открыта.
— Как я его приведу?
— На твое усмотрение, сама соображай. Он где остановился — в гостинице? С утра туда возвращайся и начинай его обрабатывать, срок тебе до вечера. Если появится возможность, звякни.
— Она к нему не пойдет! — рявкнул Вася.
— Ладно, пусть не идет, я пас, — Коля, словно сдаваясь, поднял руки, — но только как тогда она у него заберет паспорт?
— Но если я приду, он тут же потащит меня в ЗАГС.
Коля слегка наклонился вперед и сказал, чеканя каждое слово:
— Это уже будет неважно — главное, чтобы он вечером согласился с нами встретиться, поняла? И без свидетелей.
Приятели обменялись долгими взглядами, и Вася немного успокоился. Зойка ничего не поняла, но послушно кивнула.
— Ладно, придумаю что-нибудь. А потом?
— Потом — суп с котом. Делай, как тебе говорят. А сейчас, ребята, я отчаливаю, счастливой вам брачной ночи.
Когда за Колей со стуком захлопнулась входная дверь, Зойка лениво потянулась и, прищурившись, с некоторым вызовом посмотрела на Васю.
— Я в ванну сбегаю, окей, муженек? А то меня сегодня затрахали.
— Замолчи, не смей больше никогда произносить этого слова! — стиснув хрупкие плечи девушки, он встряхнул ее пару раз, а потом бросил на кровать и навалился сверху.
Глава двадцать первая
В девять утра начальник городской милиции подполковник Авдиенко, как обычно, собрал сотрудников в своем кабинете, чтобы провести утреннее совещание. Когда его заместитель Васильев доложил, что след Парамоновой еще не обнаружен, он нахмурился и отрывисто бросил:
— Ищите, к концу дня она должна быть у нас.
— Слушаюсь, товарищ подполковник. Далеко ей не уйти — по городу развешены ее фотографии.
Действительно, еще накануне вечером в некоторых районах на застекленных стендах с городскими объявлениями были вывешены портреты Зойки, сделанные с фотографии двухлетней давности, хранившейся в милицейском архиве. Ради экономии дефицитной бумаги на том же листе была напечатана фотография объявленного в розыск дурачка Феди — мать его два дня назад обратилась в милицию с просьбой отыскать ушедшего из дома сына.
Поскольку распоряжение о розыске Зойки вышло к концу рабочего дня, машинистка торопилась и немного перепутала приметы разыскиваемых, а потом, не просмотрев напечатанное, размножила на ксероксе и передала дежурному милиционеру. В результате под портретом Феди значилось:
«… восемнадцати лет, подозревается в воровстве и мошенничестве. Вступив в сексуальный контакт, может обманом выманить у жертвы деньги и драгоценности…»
Рано утром женщина средних лет, выйдя из дому, прочитала объявление, горько зарыдала и спрятала лицо на плече стоявшей рядом девочки-подростка.
— Господи, да что ж это они страсти-то такие пишут! Феденька наш… Да когда ж он кого обманул? Сами раздели, наверное, и бросили где-то — куртка-то на нем импортная была и джинсы новые. А он ведь, бедный, и рассказать-то никому ничего не сможет!
— Не плачь, мамочка, — успокаивала дочка, гладя мать по плечу, — мы же тебе говорили не ходить в милицию, они там сволочи все. Давай лучше сейчас еще раз походим, где депо — он ведь любил на поезда смотреть. Пойдем быстрее, мамочка, а то мне к десяти в школу — я с первых уроков отпросилась, а на третьем у нас контрольная. Подожди, я зонт раскрою, а то опять моросит.
Всхлипывая, женщина взяла девочку под руку, и обе они, прижавшись друг к другу под одним зонтом, побрели в сторону запасных железнодорожных путей, где уныло мокли под падавшей с неба осенней влагой порожние товарные вагоны и отдыхавшие от рейсов электропоезда.
Тот же самый редкий дождик заставил Зойку, спозаранку вышедшую из подъезда дома на улице Коминтерна, поежиться и пожалеть, что на ней нет ничего, кроме тонкого спортивного костюма, который к тому же еще не совсем просох с предыдущего вечера. Но не идти же было в гостиницу к Доронину в драной футболке и старых джинсах Коли Тихомирова с разодранной ширинкой, а те вещи Васи, что висели в шифоньере, давно не стирались и издавали крайне неприятный запах.
Сам он спал мертвым сном и помочь своей «супруге» в выборе гардероба не мог — как с самого начала предполагала Зойка, ее новоявленный «муж», несмотря на всю бушевавшую в нем страсть, на поверку оказался девственником. Столь умудренной опытом сивилле ничего не стоило за несколько часов довести его до полного изнеможении. Это дало ей возможность за оставшееся до рассвета время хорошенько выспаться. Утром она бодро вскочила, равнодушно перебралась через блаженно похрапывавшего на краю кровати Васю и отправилась в ванную. Потом, выпив чаю и перебрав все возможности, пришла к выводу, что придется все-таки идти к Доронину в еще сыроватом спортивном костюме — зябко, но хотя бы прилично.
