От этой мысли мир вокруг Петра Эрнестовича внезапно качнулся, и подкосившиеся от ужаса ноги, вынудили-таки его опуститься на крохотную скамеечку.
«Почему не я, почему не Ада? Почему эти непонятные бактерии проникли именно в кровь моей Златы? И в кровь Сережки, который только-только начинает новую жизнь с этой юной девочкой Наташей?»
…Сергей с Наташей зарегистрировались в районном ЗАГСе третьего августа. Свадьбу, как таковую, не справляли, но несколько человек — самых близких друзей и родственников — собрались, чтобы поздравить молодых. Сидели за столом совсем недолго и часа через три начали расходиться. Задержался лишь академик Оганесян — он вопросительно посмотрел на Аду Эрнестовну:
— Так что, голуба моя, мы сейчас сообщим Пете с Сережей то, о чем вы мне вчера говорили, или отложим до лучших времен?
— Как сочтете нужным, Сурен Вартанович, — сухо пожала она плечами, — можем и отложить до лучших времен, если им сейчас не до этого.
Ее братья изумленно переглянулись, и, разумеется, никто из них после такого вступления не выразил желания отложить разговор «до лучших времен». Поэтому, оставив Наташу и Злату Евгеньевну разбираться с немытой посудой, они вчетвером заперлись в кабинете Петра Эрнестовича.
— Я долго мучить ваше любопытство не хочу, поэтому постараюсь лишь вкратце обрисовать обстановку и подвести итоговую черту, — сказал академик. — Учитывая нынешнее торжественное событие в жизни Сережи, я решил его не загружать и сделать это самостоятельно. Итак, что же мы имеем?
Первое. Около трех месяцев назад Сергей, попав в аварию, получает серьезную черепно-мозговую травму. Двое из его уцелевших спутников тоже крайне тяжело травмированы — у подростка поврежден позвоночник, у мужчины раздроблены обе ноги ниже колен. Местные жители привозят их в свое село, а через две недели все трое практически здоровы.
Второе. Плато, где находится село, в течение тысячелетий было фактически отгорожено от остального мира, в его флоре и фауне, как отметил уважаемый Сергей Эрнестович во время своего там пребывания, сохранились редкие экземпляры. Он мог предположить, что и микрофлора в той местности может иметь свои особенности. Действительно, им обнаружена палочка, морфологически и биохимически во многом сходная с corynebacterium diphtheriae. Однако, в отличие от corynebacterium diphtheriae, она вегетатирует в крови млекопитающих и может попасть в кровяное русло как в результате внутримышечного введения культуры, так и через желудочно-кишечный тракт. Лучшей средой обитания этой бактерии вне организма является белый сыр, который жители села готовят по определенной технологии. Во всяком случае, в других видах сыров она селиться не хочет, хотя хорошо взрастает на питательных средах.
Третье. Проверка на токсикогенность in vivo. Все мы по милости уважаемого Сергея Эрнестовича, накормившего нас сыром, содержащим культуру, наряду с белыми мышами и морскими свинками стали участниками этой проверки. Не красней, Сережа, я это говорю не в качестве претензии. Итак, из всех тех, кто в тот день ел сыр, бактериемия — наличие в крови бактерии — обнаружена у вашего покорного слуги, у Златы и у двух аспирантов — в тот день они пришли поздравить своего шефа с днем рождения и с голодухи объелись бутербродами. Сыр, между прочим, действительно был очень вкусный. У остальных в мазках крови бактерии отсутствуют. Не привились они также и у половины подопытных животных. Почему? Это еще предстоит выяснить. Палочка присутствует также в мазках крови у самого Сергея Эрнестовича, у всех жителей села, а также у всех тех, кто уцелел в аварии. На данный момент можно сказать, что никаких негативных ощущений мы не испытываем.
Четвертое. Уже сказано было о необъяснимо быстром исцелении потерпевших аварию людей. За последние два месяца мы провели достаточно экспериментов, чтобы с уверенностью утверждать: животные, у которых после введения культуры приживаются данные бактерии, легко справляются с инфекциями — даже такими, которые вызывают стопроцентную гибель.
Сережа после перенесенного в детстве гепатита страдал хроническим заболеванием печени и желчных путей, в крови его отмечалось повышенное содержание фруктозо-1-фосфатальдолазы и урониканиназы. Теперь же он практически здоров, я сам лично его обследовал и мог убедиться, что уровень иммуноглобулинов у него не превышает нормы. Более того, прежде он хронически забывал любые имена и фамилии, теперь же он запоминает их сразу и слету, как он сам утверждает. Что же касается меня, вашего покорного слуги, — Сурен Вартанович потер переносицу и очень просто сказал: — Весной я обнаружил кровь у себя в мокроте, и сам себя обследовал. Диагноз был именно тот, что я и предположил — мелкоклеточный рак легкого. Аде Эрнестовне, как неспециалисту, могу пояснить, что это самая агрессивная форма рака — операция и облучение результатов практически не дают, можно лишь временно немного улучшить общее самочувствие и снять боли с помощью разных препаратов.
Решил потянуть сколько возможно, не сообщая окружающим, но в июне все же пришлось лечь в больницу — боли по ночам стали нестерпимы, мучило удушье. Врачу я сразу же объяснил ситуацию, но он не нашел ничего лучшего, как по секрету все рассказать моей Шушик. Она, конечно, видела, что я болею, но ведь не знала же — я ей вечно про астму рассказывал, а тут вдруг такое! Я, как увидел, что она ни жива, ни мертва ко мне приходит и глаза отводит, сразу догадался, что ей сказали. С врачом очень сильно поругался, плюнул на все и велел меня выписывать.
Конечно, не думал, что буду в состоянии сегодня делать тут перед вами доклад, но… — он снова потер лоб и развел руками: — Я сам удивлен — за последнюю неделю сделал десяток анализов, исследовал буквально каждую клеточку своего тела, но в настоящий момент я совершенно здоров. Итак, уважаемые Петр Эрнестович и Сергей Эрнестович, я хочу знать ваше мнение.
— Я уже много раз спорил с Петей, — горячо воскликнул Сергей. — Организм человека или животного — прекрасная среда обитания для этой палочки, она вегетатирует в крови без какого-либо вреда для хозяина. Более того, ей нужен здоровый организм, поэтому она нормализует его состояние, устраняя все, с ее точки зрения, изъяны. Панацея от всех бед, разве вы не видите!
— Рано кричать, — осадил его старший брат. — Мы имеем дело с явлениями двухмесячной давности, неизвестно, как поведет себя бактерия дальше. Злата и мои аспиранты пока не знают о моих тревогах, я не стал их пугать, до окончательного выяснения. Но о панацее вообще нельзя говорить, потому что палочка проникает в организм избирательно, а принцип этой избирательности неясен. Почему у двух мышей возникла бактериемия, а у двух — нет? Почему палочки нет в крови у меня, у Ады, у остальных гостей? Ведь все мы одинаково ели сыр и хвалили его.
— Вот это мы и должны выяснить, — глаза Сергея возбужденно блестели, не в силах сидеть он вскочил и забегал по кабинету. — По словам жителей села, в их местах раны вообще заживают очень быстро, к врачам они никогда не обращаются — нет необходимости. Даже дети не болеют обычными инфекционными болезнями. Я уверен, что это результат данного симбиоза. Представьте себе общество, которое не будет нуждаться в медицине — ни в хирургах, ни в инфекционистах, ни в терапевтах. Их заменят бактерии. Это наша задача — заставить их проникать в любой организм, а не в тот, который они выбрали. В конце концов, разумны мы, а не они.
