Книга Путешествие в ЭДЕМ. Исторический триллер, страница 5. Автор книги Пётр Лонгин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Путешествие в ЭДЕМ. Исторический триллер»

Cтраница 5

Побили, кажется, не сильно… Но, кажется, именно после этого случая я и начал ускоренно взрослеть.

Глава третья. КАК Я СТАЛ ДУХОВИДЦЕМ

Как-то, уже взрослым человеком, случилась мне несколько дней бродить по лесам озёрного юго-запада области — с ружьём, в компании с лошадью и собакой.

Мерин был старый, добрый, задумчивый и, как бы, немного ироничный. Спаниель Кай — деловой кобель в расцвете сил и таланта — нахал, бретёр, но надёжный товарищ и опытный охотник.

Нам троим хорошо было вместе. Тем более, каждый из нас был занят своим делом: мерин нёс нетяжкую поклажу и со сдержанным торжеством подставлял мне спину, когда мне хотелось прокатиться верхом; спаниель, азартно кося глазом, неутомимо исследовал местность вдоль и поперек нашего пути; а я — не то чтобы на ходу «много думал», скорее, словно влюблённый, переживал открытие своей вещественной причастности самим тайнам бытия, которые вдруг открылись мне прозаически просто — в студенческом изучении профессионального режиссёрского метода действенного анализа.

Выпасть из практической жизни — позабыть о хлебе насущном и крыше над головой, мне не давали мои четвероногие друзья. Кай периодически делал стойку и обращал ко мне свой твёрдый и честный взгляд. Тогда я привязывал нашего славного мерина пощипать травку под деревом, а сам, с ружьём на изготовку, осторожно начинал пробираться сквозь деревья, кустарник, камыши — вместе с Каем. Заросли становились всё гуще; когда под самыми ногами возникала вода, а сквозь камыши начинала проглядывать голубая озёрная гладь. К этому моменту я уже забывал о методе действенного анализа, и мы с Каем превращались в два нерва, принадлежащие какому-то третьему руководящему нами организму. Коротко обменявшись взглядами, дальше мы уже совершенно понимали друг друга даже без них. Кай замирал, поворотом головы показывая мне точное место ближайшего к нам скопления уток, и я, стараясь не хлюпать водой, начинал сквозь прицел искать мишень для своего прицельного выстрела. Услышав грохот ружейного выстрела у себя над головой, Кай бросался в воду. Через минуту-другую над озером раздавался плеск его неравной борьбы с уткой-подранком, которую он спешно доставлял мне в зубах. И тут же вновь, с громким плеском, деловито скрывался в камышах…

В общем, ничто для нас троих не было обузой в нашей длительной лесной прогулке — ни неконтролируемая скоротечность времени, ни его неожиданно наваливающаяся косная медлительность. Мы шли, с трофеями (или без) просёлочными дорогами и лесными тропами, сверяя свой маршрут с небесами и картой местных лесничеств, в которой каждый квартал леса был чётко очерчен и обозначен соответствующим набором цифр.

Стоял солнечный октябрь; ночами прозрачное небо сияло звёздами, и от холода уже пощипывало щёки, а по утрам мхи и травы были покрыты тонким инеем. В свободные от решения моей творческой задачи, с попутным созерцанием удивительных осенних пейзажей, минуты я заглядывался на своих спутников — всё более тёплыми и родственными чувствами к ним проникаясь, всё сильнее удивляясь им и самому себе.

Какая-то «предъисторичность» прочитывалась мною в нашем, в общем-то, временном и случайном прагматическом союзе человека, лошади и волка: казалось, что мы уже целую вечность пересекаем бесконечное пространство, отделяющее нас от обетованного рая, достигнув который под моим водительством, мои спутники наконец-то обретут божественный дар речи, и…

Хотя впрочем, речь пока не об этом…

Первую ночь мы провели в заброшенном домике лесника. Вторую — в пустующем учительском доме в деревеньке, единственными жителями которой на тот момент была пожилая чета бывших сельских функционеров-полуинтеллигентов (у них в доме даже был работающий телефон!).

Для третьей ночевки было выбрано огромное кирпичное сооружение без окон и дверей (и почти без крыши) посреди лугов, окольцованных стеной хвойного леса, бывшее когда-то храмом разорённого в двадцатых годах православного женского монастыря (к слову сказать, ныне восстановленного).

Вокруг опустошённого здания храма, раскинулось заброшенное кладбище обломков сельскохозяйственной техники и деревянных строений — всё насквозь проросшее травой и диким кустарником. Внутри постройки также размещался разнообразный строительный и механический, окаменевший до полной монолитности, хлам.

В общем, ночь посреди этих развалин не сулила комфорта…

Но, когда посреди этого запустения я развёл костёр, ярко осветивший высокие кирпичные стены; затем, под неотрывным благоговейным взглядом спаниеля, испёк на углях двух уток в тесте; и, разделив с Каем нашу охотничью трапезу, поднёс к губам кружку и отхлебнул из неё горячего чая с мёдом и ромом — мир внутри меня вновь заиграл всем многообразием красок!

Я лежал в спальном мешке лицом к костру, щурясь на язычки пламени. Кай, собрав и уничтожив все остатки нашего ужина, тут же забыл о субординации и улёгся рядом со мной спина к спине.

Костёр уже не трещал, не гудел, а уютно потрескивал, тихонько посвистывал и сладко постанывал; слышно было, как где-то совсем близко, укрытый попоной, мерин ритмично хрумкает подмёрзшую, но ещё сочную траву…

В какой-то момент, убаюканный этими звуками, я и уснул.

Когда я проснулся, костёр едва тлел…

Стояла полная тишина, Кая рядом со мной не было.

Первое, что я почувствовал — стоящие дыбом волосы на моей голове…

Первое, что обратило на себя моё внимание — неправдоподобно огромная и яркая Луна в полнеба, не помещающееся в размеры разрушенного храмового свода и крыши.

Боковым зрением я улавливал какое-то тягучее движение вокруг себя, но, при повороте головы, видение смещалось дальше на периферию. Я ещё не различал, но ощущал кожей присутствие чего-то абсолютно враждебного, «антиподного» собственной природе, и на языке само собой возникло и шевельнулось, и тут же запечатлелось в сознании слово «нежить»…

Надо сказать, что, в принципе, я склоняюсь к убеждению, что у инфернального зла нет прямого резона демонстрировать человеку свой исконный лик. На самом деле — для чего? Чтобы сломить волю и разум человека омерзением, превосходящим человеческое воображение?..

Почти пять лет прошло с моей первой попытки описать свой мистический опыт общения с выходцами из потустороннего мира, а я до сих пор так и не уверен, что именно со мной случилось на самом деле в ту памятную ночь — было ли всё это наяву, или во сне.

Вообще, с этим «духовидением» имеются существенные проблемы: иной раз факты его косвенно или прямо подтверждают, а разум стремится отвергнуть или демонстративно им пренебречь.

Человеку свойственно верить, что всё в жизни совершается, по крайней мере, естественно. По крайней мере, до того момента, пока он ещё не уверовал, что его личная сопричастность злу надёжно укрывает мистической бронёй его эфемерное биологическое существование…

Я, собственно, так и живу — сознательно собственным опытом пренебрегая, бессознательно — ни на мгновение не отпуская его на волю из собственной души…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация