Пока на ум Алеку напрашивался единственный вывод, что будущего в данный момент не прозреть, а крови сегодня на руках его людей он решительно не потерпит.
— Остановить войну, — сказал тихонько Бовриль. Тесла подался вперед, с интересом рассматривая лори: — Какое странное создание.
— Сэр, если есть хотя бы какая-то возможность остаться на борту, берусь вам в этом всецело содействовать. Я сам тоже стремлюсь к миру.
Тесла покачал головой:
— После полудня на Токио выходит мой пароход, а там я через два дня вылетаю японским летуном на Сан-Франциско, откуда поездом отправляюсь прямиком в Нью-Йорк. Нарушение этого расписания может обернуться для меня неделей задержки, в то время как каждый день этой войны оборачивается новыми тысячами жертв.
— Значит, вам пока тем более нельзя отсюда уходить! — Алек сжал кулаки. — Вам нужна моя помощь, сэр. Ведь это политика, а не наука. А мой двоюродный дед, между прочим, император Австро-Венгрии.
— Тот самый, которого вы совсем недавно через газеты обвинили в убийстве? Дорогой мой принц, насколько я вижу, вы с вашим семейством не особо, так сказать, в ладах.
Говоря это, Тесла слегка улыбался. Что и говорить, против этих слов не поспоришь. Что же, получается, иного выхода нет.
Алек вынул командный свисток и свистнул вестовую ящерицу. Когда та через считаные секунды появилась в передаточной трубе, ему неожиданно свело живот. Он не мог предать своих людей и в то же время едва ли мог запросить без объяснения вооруженный эскорт.
Мистер Тесла, вскинув брови, рассматривал ящерицу.
— Прямиком в Нью-Йорк, — брякнул Бовриль.
Наконец Алек подыскал нужные слова:
— Капитан Хоббс, мне и мистеру Тесле нужна срочная встреча с вами. У нас к вам важная просьба. Конец послания.
Ящерка юркнула в трубу.
— Просьба? — переспросил Тесла.
План у Алека созрел, пока он диктовал сообщение:
— Ваша миссия слишком важна, чтобы транжирить время на все эти пароходы-поезда. Мы должны взять курс на Нью-Йорк безотлагательно, и нет транспортного средства более скоростного для этой цели, чем «Левиафан».
ГЛАВА 14
— А у японцев морское зверье такое же крупное, как наше? — поинтересовался Ньюкирк.
— Да, несколько кракенов у них тоже есть, — ответила Дэрин с набитым ртом. — Но куда смертоносней у них не большие чудища, а те, что помельче. Вроде каппа-монстров, что десять лет назад взяли в плен русскую эскадру.
— А, помню ту тему на занятии. — Ньюкирк гонял по тарелке картошины, чувствуя себя слегка нервозно над вражеской территорией. — Забавно, что русские с японцами теперь как бы сроднились и воюют на одной стороне.
— На что только не пойдешь, чтобы сладить с этими гадами жестянщиками.
Дэрин потянулась, чтобы подцепить на вилку одну из картошек Ньюкирка, а тот и ухом не повел. Что же касается Дэрин, то она в голодании не видела смысла. С той поры как на «Левиафане» во Владивостоке произошла дозаправка, она слопала четыре здоровенные порции, но в ее желудке все еще подсасывало после тех двух ужасных дней без пищевого довольствия.
Само собой, жила в ней и пустота иного рода — та, которую не заполнить едой. С той поры, как раскрылся ее секрет, они с Алеком не общались. А когда случайно сталкивались, он лишь отводил глаза в сторону и выглядел бледным, как мучной червь.
Дэрин казалось, что она превратилась для него в прокаженную или некое пятно грязи на палубе «Левиафана», которое кому-нибудь (понятно, что не принцу) надлежит стереть. На их дружбу Алек решительно наплевал, и все лишь из-за того, что она девчонка. Ну и, само собой, загреб себе Бовриля. Сволочуга.
— А где, кстати, Алек? — спросил Ньюкирк, словно читая ее мысли.
— Какие-то, наверно, свои жестянщицкие выкрутасы, — ответила Дэрин, стараясь скрыть душевное негодование. — Нынче утром видела его с мистером Теслой на собрании у господ офицеров. Тихушники, все как один.
— Но его не видно вот уже несколько дней! Вы что, повздорили?
— Да пошел он.
— Я так и знал, — фыркнул Ньюкирк. — Он где-то прячется и не кажет носу, а ты шипишь, как целая банда мокрых кошек. Что там у вас, черт возьми, произошло?
— Да ничего. Видно, нос задрал: он же принц, важновельможная птица, чего ему с нами, мичманами, якшаться.
— А вот доктор Барлоу считает иначе, — глядя в тарелку, сказал Ньюкирк. — Она меня спрашивала, не подрались ли вы.
Дэрин с досадой застонала. Если ученая леди велит Ньюкирку за ней шпионить, значит, ей чертовски любопытно. А у такой вездесуйки, как доктор Барлоу дистанция между любопытством и подозрением короткая.
— Не ее ума дело.
— Верно. И не моего. Только согласись, все это немного странно. После того как вы вдвоем возвратились из Стамбула, вы были, как бы это сказать…
— Как принц и плебей, — вставила Дэрин. — А теперь, когда у принца есть для шушуканья мистер Тесла, надобность во мне отпадает сама собой.
— Н-да, — вздохнул Ньюкирк. — Вот тебе и жестянщики. Они что, все такие?
Дэрин встала и подошла к окну, надеясь, что разговор на этом закончен. Под кораблем в лучах послеполуденного солнца переливчато сияло Японское море, а на горизонте тоненькой ниточкой проступала береговая линия Китая. На лазоревом горизонте крапинками виднелись птицы-разведчики, чутко высматривающие вражеские суда.
«Левиафан» направлялся к Циндао, портовому городу китайского приграничья. Здесь у германцев была морская база, корабли которой могли свободно рыскать по всему Тихому океану. Японцы уже успели взять ее в осаду, но, похоже, они сами нуждались в помощи.
Ньюкирк вслед за Дэрин подошел к окну:
— Забавно, что мистер Тесла не сошел во Владивостоке. Когда я стирал ему рубашки, он выразил желание, чтобы я сложил их для упаковки.
Дэрин нахмурилась, прикидывая в уме, что могло поменять его планы. Из своих собственных наблюдений она знала, что Алек много времени проводит со своим новым другом. Повара рассказывали, что они вдвоем нынче ужинали за столиком капитана. Что они все, черт возьми, задумали?
— А, мистер Шарп и мистер Ньюкирк? Вот вы где.
В тот момент, когда мичманы оглянулись, в дверь проскользнул Тацца, волоча за собой доктора Барлоу с важно сидящим у нее на плече лори. Полоски под глазами придавали зверку выражение нахохленной заносчивости.
Дэрин нагнулась потрепать по загривку Таццу. В данном случае появление ученой леди радовало, поскольку она могла что-то знать о планах Теслы и Алека. Так что иногда вездесуйки появляются кстати.
— Добрый день, мэм. Рад видеть вас в добром здравии.
— В данный момент мое здравие под угрозой крайнего недовольства. — Доктор Барлоу повернулась к Ньюкирку: — Вы не будете столь добры выгулять Таццу?
