– А насчет соломинки… Нет никакого секрета. – Катя добродушно принимает отсутствие ответа на слишком прямой, но почти риторический вопрос и без какой-либо подначки спокойно объясняет: – Просто следи, чтобы нижний конец всегда был погружен в жидкость. И не жадничай, не пытайся выпить все до дна. Внизу остается пена, пузырьки, которые и пукают, когда пытаешься их втянуть. Ну, продолжим… – мягко улыбается она, порывшись в сумке, достает конверт, подсовывает его в Анжелину «биркин» и включает диктофон. Не настаивает на своем любопытстве.
С удовольствием… Анжела рассказывает, что совсем недавно из вечеринки, которую молодая подруга самого знаменитого олигарха организовала и разрекламировала как хит сезона, вышел обычный русский пшик. Английский композитор-очкарик, гвоздь события, простудился и не прилетел, и миллионный гонорар, уже полученный, не вернул, а отдал на благотворительность. Имел право, ведь помощь детям-сиротам была заявлена как цель гламурного собрания. Естественно, Анжела умолчала, что сама не смогла получить приглашения на раут. Но любой дурак может расписать то, что видел своими глазами. А ты попробуй создать эффект присутствия, не торча на каждой вечеринке! Все лакомые подробности слили Анжеле прикормленные олигарчата. Никаких денег, в ходу лишь борзые щенки в виде… Да ладно, кто считает.
Когда первый сюжет заканчивается, Анжелино ухо улавливает упорный «зум-зум». Звук незнакомый, но рука все равно достает мобильник – проверить, не он ли подает голос, Может, простуженный или еще каким-то чудом изменившийся. Нет, ее «вертушка» дисциплинированно помалкивает. Тогда кто же игнорирует вызов?
– Катюха, проверь, не тебя ли домогаются? Вдруг муж?
Только после разрешения воспитанная подруга достает телефон и смотрит на табло:
– Извини, и правда Мишка. Кстати, забыла, он тебе передавал пламенный привет. Знает же, что я занята… Алло! – без раздражения говорит она в трубку. Выслушивая ответ, поднимает удивленные глаза и смотрит прямо на Анжелу: – Это тебя… Бизяев… У него дочь убили… – сообщает она, сочувствуя, но не удивляясь. Явно уже знает.
Странно. Откуда?
Черт, я теперь каждого буду подозревать? Мишкин бизнес, наверное, как-то связан с бизяевским…
– Ответишь ему? – держа трубку у уха, спрашивает Катя.
Даже не протягивает, чтобы не подталкивать к согласию.
Опять Бизяев… Какое-то всевидящее око! Как он ее нашел? Следит?
Сколько раз ради красного словца в компании благополучных трепачей Анжела поддакивала: да, за всеми присматривают, да, мы живем при тотальном контроле, да, скоро опять сажать начнут… Большой Брат, мол, не дремлет… Оруэлла мы все читали… Не придавая значения этим «ля-ля-тополя». Но когда конкретно тебя берут в оборот… Страшно…
А вдруг ее разговоры прослушиваются, вдруг в квартире завелось видеонаблюдение? Срочно проверить. Глеба попросить…
Холодная капля, как материализованный метафизический ужас, скатывается по позвоночнику Анжелы в ложбинку между ягодицами и забивается в узенькие стринги. Под душ бы прямо сейчас и пиджак в чистку! Так неохота брать трубку… Но придется, иначе сукой буду в глазах Катюхи с мужем. Конечно, они поймут мою жесткость, когда узнают про Никину смерть… Да они уже знают!
Анжела протягивает дрожащую руку и берет трубку, точную копию своей «вертушки». Молчит, собираясь с духом.
– Слушаю, – говорит она самым строгим голосом, который за месяц нудных, но продуктивных упражнений поставили ей на тренинге. В соавторстве с выражением лица и одежкой интонация действует неотразимо: слабаки теряют дар речи, а зубры признают за равную. Но и без видимых глазу подпорок работает.
– Извините, что врываюсь в вашу жизнь. – Виктор Рюрикович говорит политесную фразу без примыкающего к ней заискивания. Не просит, а информирует. – Ваша трубка отключена, поэтому я обратился за помощью к вашим друзьям.
Откуда он про Катюху с Мишкой знает? Просто навел справки или установил слежку? И какое самообладание! Впрочем, все те, кто пробился наверх, умеют отставить спонтанные эмоции в самый дальний угол – на тот третий-четвертый план, который в формате «три дэ» без специальных очков размыт, почти не виден.
– Вы знаете про мою потерю.
Констатация факта, не вопрос.
– Соболезную, – вставляет Анжела ритуальную фразу, таким образом подтверждая собственную осведомленность. Спасибо Глебу.
– Когда и куда мой шофер может заехать за вами? Нужно срочно поговорить не по телефону. – Бизяев все-таки сбивается на начальственный тон.
«Тебе нужно! Никуда я не поеду!» – мелькает у Анжелы, но… У Катюхи лицо прямо изменилось… Видно, что подруга сочувствует Бизяеву-отцу и, как все мы, переносит ситуацию на себя. За своих парней боится: а если с ними что-нибудь случится…
– Я должна закончить важное интервью… – объясняет Анжела не столько телефонному абоненту, сколько подруге.
Вообще-то сила в том, чтобы отказывать или соглашаться, не приводя причин. Но комкать встречу с подругой ради чужого, враждебного ей человека она не будет. И, может, Катюха догадается, заслонит…
Черт, она убирает диктофон и машет рукой: мол, мы уже закончили. Она и в школе всегда была доброй, а когда вышла замуж и Мишка разбогател, так вообще стала почти святой. Я бы, может, тоже помягчела, если б у меня был такой же тыл, как у нее. А так приходится в одиночку вести каждый день оборонительные и наступательные бои. Всякая встреча – сражение.
Вот с Катюхой хотела передохнуть, так нет, не дают.
– Ладно, подъезжайте через час к дому. – Это минимум времени, который понадобится, чтобы привести себя в товарный вид. – Пусть шофер позвонит в домофон – я буду готова. Чем я-то могу помочь? – с раздражением сунув Катюхин телефон в свою сумку, Анжела поворачивается к подруге и меняет тон: – Не представляю, зачем я ему понадобилась, – лукавит она. – Но раз ты просишь, то, так и быть, встречусь.
Несмотря на дружбу, Анжела четко расставляет все по ранжиру, формулирует, кто кому должен. Никогда не помешает…
– Спасибо, дорогая. Я тебя провожу… – Подруга безропотно подписывает долговое обязательство.
Как будто именно ей сделала одолжение. Ну, точно святая.
– Я сейчас же сброшу на «мыло» контакты с подходящими тебе випами. Звони и смело ссылайся на меня. Пусть только попробуют тебе не помочь!
– Спасибо, солнышко, – обнимает Анжелу подруга. – Но если не успеешь…
– Успею. – Анжела чмокает прохладную Катюхину щеку и прикладывает магнитный ключ к воротам.
Короткого пути к своей квартире хватает, чтобы продумать наряд для непростой встречи, подобрать к нему правильный макияж и составить список из пяти чем-то обязанных знакомцев для подруги. Порядок действий в таких ситуациях отточен нередким их повторением. Обдумывание – такое же удовольствие, какое, наверное, доставляет серийному убийце размышление над тем, как он будет наслаждаться поимкой намеченной жертвы. Главное – никакой спешки, полное спокойствие. Это верно, как сто баб нашептали. Все будет как надо. Как мне надо.
