Днем, в дороге, Ада пробует отгородиться – хм, сама от себя – с помощью затычек-наушников, но и обычно успокаивающий голос Энии не в силах прогнать страшные картинки, которые подсовывает трусливое воображение. Утром, просыпаясь, сразу включает радио. Говорильное, а не музыкальное. Серебристый транзистор тащит с собой в ванную, потом на кухню. Даже в сортир, куда по привычке заскакивает перед тем, как выйти из дома, тоже его берет. Вслушивается в слова, вникает в политическую пропаганду, на которую раньше не обращала внимания, без усилий сосредоточивается на криминальных новостях, тем более что они каждый час новые. И многие каким-нибудь боком касаются ее лично. Например, рассказывают про сдачу квартир.
Сантехника вызвали на прорыв батареи центрального отопления. Он разговорился с девицей, открывшей явно нежилую квартиру. Оказалось, это сестра хозяина, который получил три года тюрьмы. Заполошная раззява очень торопилась: «Да я тут почти не бываю. У меня дома ребенок грудной… Мне бежать надо. Сами закройте, а ключи… Положите в почтовый ящик, что ли…» Жуликоватый работяга пообещал после починки сам завезти ключи и выведал точную дату возвращения хозяина. Сделал дубликат и стал сдавать помещение гастарбайтерам. Любой бизнес требует расширения. Сантехник подкадрил смотрительшу местного ЖЭКа и от нее узнавал о пустующих квартирах. Вскрывал дверь отмычкой, менял замок и сдавал жилплощадь. Все вроде честь по чести. Давал номер своего мобильника, даже заключал договоры, конечно фиктивные. Пока все шло спокойно – он отвечал на все звонки, а как только какая накладка, если, например, появлялись настоящие владельцы, – он вне зоны доступа. Только в конце следствия сыщики заподозрили, что тут не обошлось без связей с правоохранительными органами. Три года продержался криминальный бизнес. Большинство квартир он сдавал на полгода-год, а две элитные квартиры – на целых три года, пока хозяева предпочитали жить где-нибудь на Гоа, Сейшелах или Карибах.
Поучительная история, которой можно даже развлечь клиенток. И хотя теперешняя ее квартира – благодаря Нике – нисколько не опасная, все равно уровень тревоги такие истории не понижают.
Что делать? Как поуспокоиться?
Ада загружает себя работой, минимизируя промежутки для переездов. Причем поднапрягается, чтобы выбрать лучший маршрут, правильный транспорт и не расслабляться во время пути. Садиться в ближайший к нужному выходу вагон метро, сбегать по эскалатору… Хорошо, когда клиентка живет возле метро, – тогда открываешь карту в компьютере и пользуешься готовым, довольно точным хронометражем. Но если едешь, например, на Рублевку, то вся изведешься, пока твоя маршрутка дребезжит в пробке или рискованно для пассажиров обгоняет по встречке законопослушный транспортный поток. Погибать пока не хочется…
Вообще-то Ада любит работать молча… Вдохновенный художник сосредоточен на создании лучшего облика своего подопечного. Тут не до праздного трепа… Но теперь она не только поддерживает болтовню клиенток, но даже если вымуштрованные ею же женщины молчат, то сама заводит разговор о том о сем, незаметно подталкивая его на светские или криминальные рельсы.
Тяжело, невыносимо пребывать в полном неведении. Следит только, как бы себя не выдать.
– Как тревожно жить стало! Кругом маньяки, убийцы, мошенники…
Уловка сразу срабатывает, с первой же клиенткой.
– Не говори, лапочка! Вот и у Бизяева дочку убили! – театрально всплескивает руками всегда надменная Лариса Борисовна. Сцепляет пальцы, наклоняет голову и подносит ко рту замок ладоней.
– Не дергайтесь, пожалуйста… – как можно мягче просит Ада, чтобы только утихомирить, но не остановить даму. Чуть не обрезала короче, чем нужно, прихваченную расческой прядь.
Сейчас начнет ерзать, указывать… Но надо перетерпеть. Невозможно иметь дело только с приятными особами. Тем более что по закону подлости – когда много работы, когда перебор, то желающие воспользоваться твоими услугами так и прут, а сейчас, когда они нужны, когда они необходимы, и даже не столько ради заработка, сколько для отвлечения от мыслей, то и дело срываются и стопроцентные договоренности. Конечно, Ада всегда делает контрольный звонок перед встречей – ее услуги в состоянии оплачивать только люди занятые, у них внезапно возникают неотложные дела, они могут запамятовать о назначенном визите… А в последние месяцы стали появляться и материальные проблемы: бизнес захирел или вовсе схлопнулся, теплые чиновничьи кресла выбили из-под некоторых клиенток… Женщины первым делом начинают на себе экономить. Русские бабы такие жертвенные. Не понимают, что по экстерьеру судят о благополучии. Прибранной тетке легче дают кредиты, работу… Замуж можно выйти и тем решить материальные проблемы. В любом случае окупается вложение в себя, в свой внешний вид.
В общем, предупредительный звонок все чаще оказывается нелишним. Подстели соломку, и не будешь напрасно мотаться в разные концы Москвы и ближайшего Подмосковья, не окажешься перед закрытыми дверями.
Но сколько ни заботься, свободное время возникает неожиданно, и в прогалину тут же лезут пугающие мысли.
У фрилансера много неудобств. Сколько потопаешь, столько полопаешь, – так что привередничать не приходится… Клиенты всякие нужны. И Лариса Борисовна – еще не самая худшая. Пусть мадам неадекватна, с гонором, на голове носит взбитый торт вместо нормальной прически, приличествующей ее прожитым с размахом пятидесяти девяти годам, пусть визжит, а не говорит спокойно даже тогда, когда речь не идет о ее собственной дочурке или покойном муже…
Да к чему перечислять ее заскоки, они – хлеб не Ады, а психотерапевта.
Надо перетерпеть.
Неужели зря? Да нет! Может, вдовица и не знает никаких эксклюзивных подробностей, но уж сплетни-то точно перескажет. Прояснится, чего ждать…
– Оказывается, Светочка тут по соседству, в Крылатском поселилась! А я и не знала! Боже, как страшно жить! – Лариса Борисовна с видимым напряжением удерживает голову и тело в неподвижности, ведь много раз спародированная реплика Ренаты Литвиновой так и требует всплеснуть руками и закатить глаза. – Боже, как страшно жить! – совсем серьезно повторяет она.
Что бы ни происходило – забота о себе на первом плане. Современно мыслит: пусть хоть всех кокнут, но стрижка-укладка, предназначенная для явления на премии «Леди года», должна быть безупречна. Бронзовую статуэтку, к сожалению, ей уже вручали, так что в этот раз – мимо, не дадут, но уж фото с дочкой на фоне стены светского почета гарантировано.
Все эмоции Лариса Борисовна пытается передавать голосом. Ада как раз стрижет челку, так что дергаться – себе дороже. Но дамочкин темперамент рвется наружу, визуализируясь в виде слюны, которая брызжет из ее рта.
Не всегда увернешься. И брезгливость приходится подавить, хотя каждая капля жжет щеку – как будто серной кислотой выедает Адину гордость.
Зато ничем не насторожила болтушку. Улучив минутку, когда Ада меняет обычные ножницы на филировочные, Лариса Борисовна оборачивается к ней лицом и спрашивает:
– Ты со Светочкой дела не имела? Ведь нет?
