Если б только они могли спросить Хораса Блэра, была ли у Бенедикта возможность завладеть ключом от его входной двери. Но никто не мог переговорить с Блэром, пока Чарльз Бенедикт является его адвокатом.
И тут вдруг Дану осенило. Она даже заулыбалась. Поразмыслила над этим еще немножко, и улыбка стала еще шире. Ведь, насколько ей было известно, она и Чарльз Бенедикт никогда не встречались, и он ничего не знал об оттоманском скипетре. Дана взглянула на часы над кухонной плитой. 4:47 на Восточном побережье, стало быть, на Западном на три часа меньше. Дане не терпелось приступить к делу, но она понимала: придется набраться терпения. Ведь Марти Дрейпер вряд ли захочет прочесть ей лекцию по азиатскому антиквариату, если она разбудит его в час сорок пять ночи.
Часть III. Месть оттоманского скипетра
Глава 47
Санторо и Робб вышли из лифта и сразу увидели медицинский пост. Сестра, полная брюнетка, висела на телефоне, вслух считывая что-то с медицинской карты. Детективы показали ей свои удостоверения; женщина вскинула руку, призывая их подождать, и продолжила разговор.
— Чем могу помочь? — осведомилась она, наконец повесив трубку.
— Мы хотели бы переговорить с одним вашим пациентом.
— Имя пациента?
— Григорий Карпинский.
Медсестра стала просматривать белую табличку с номерами палат и именами пациентов, затем вдруг остановилась.
— Мистер Карпинский скончался прошлой ночью.
— Так он умер? — спросил Санторо.
Женщина кивнула.
— Отчего он умер?
— Я не знаю. Меня на дежурстве не было.
— А с кем можно поговорить?
— Доктор Рэптис дежурил. Сейчас узнаю, занят он или нет.
Санторо и Робб отошли от поста медсестры подальше, чтобы та не могла слышать, о чем они говорят.
— Ну, что думаешь по этому поводу? — спросила Робб.
— Не знаю, что и думать. Насколько мне известно, он был в тяжелом состоянии — колото-резаные раны в области паха, травма головы…
Не успела Робб ему ответить, как в приемную вошел молодой человек в белом халате. Невысокого роста, стройный, с длинными небрежно расчесанными черными волосами. На взгляд Санторо, было ему где-то под тридцать. Медсестра указала на детективов. Очки доктора съехали на кончик носа, он поправил их перед тем, как подойти.
— Приветствую, я Дейв Рэптис. Сестра Арлен сказала, вы хотели узнать о Григории Карпинском.
— Видите ли, он является — вернее, теперь уместней сказать «являлся» — важным свидетелем по делу, которое мы расследуем, — начал Санторо. — И мы пришли сюда в надежде поговорить с ним. Но медсестра говорит, он умер прошлой ночью.
— Да, это так. Скончался около трех часов ночи.
— Мистер Карпинский был вашим пациентом? — спросила Робб.
— Операцию ему делал доктор Сэмюэльс. А я осматривал несколько раз с момента поступления больницу.
— И его смерть была для вас неожиданностью? — спросила Робб.
— Вообще-то да.
— Почему? — спросил Санторо.
— Потому что умер он от сердечного приступа.
— Ну, и что в том удивительного? Мне говорили, что поступил он в очень тяжелом состоянии.
— Да, это верно. Он получил тяжелые повреждения гениталий и головы. Но с сердцем никаких проблем у него не было.
— Вы не находите, что смерть его выглядит как-то подозрительно? Есть основания полагать, что он был убит?
— Убит?..
— Мистер Карпинский был свидетелем в деле об убийстве. От его смерти могли выиграть несколько человек. Не могли бы вы помочь нам понять, носила его смерть насильственный или естественный характер?
Доктор призадумался.
— Ей Богу, не знаю. Он скончался примерно в то время, когда я зашел в палату. Мне тогда и в голову не пришло, что его могли убить. Поэтому никаких признаков насильственной смерти я не искал.
Детективы говорили с доктором Рэптисом еще какое-то время, затем направились к лифту. Пока они ждали машину, Санторо достал мобильный телефон и набрал номер судмедэксперта. Поговорив с Ником Уинтером, он позвонил Дане Катлер и сообщил ей, что еще одна ниточка, могущая привязать Чарльза Бенедикта к убийству Кэрри Блэр, оборвана.
Глава 48
В половине одиннадцатого утра посетителей в «Сцене» было мало, лишь у бара с напитками толпилась кучка алкоголиков. Петр Перкович нашел своего босса в кабинете, тот сидел и просматривал какие-то счета и бумаги. Когда Перкович вошел, Орланский поднял на него глаза. Петр выглядел взволнованно — редкое явление для обычно спокойного и хладнокровного русского.
— Что стряслось? — спросил Орланский.
— Григорий мертв.
— От чего умер?
— Говорят, что от остановки сердца. Но я смотрел его карту, когда был в больнице. И с сердцем у него было все нормально.
— И что?
— Ну, тут несколько вариантов. Лично я выбрал бы инъекцию калия.
— Вскрытие будет?
Перкович кивнул.
— Результаты раздобыть сможешь?
— Конечно. Но отравление калием выявить практически невозможно.
Орланский молча смотрел в пространство, Перкович терпеливо ждал. Затем Орланский вновь спустился на землю.
— Чарли? — спросил он.
— Если Григорий убит, выигрывает от этого только Чарли. Мертвый Григорий уже ничего не скажет полиции. А Чарли понимал, как ты расстроишься, узнав, что это он сказал Григорию, будто бы ты дал добро на его встречу с этой женщиной. Чтобы припугнуть ее.
— Согласен. Доложи, как только узнаешь результаты вскрытия.
Глава 49
Одного взгляда на приемную и потенциального клиента было достаточно, чтобы понять: услуги адвоката Бобби Шаца стоят недешево. На низеньких столиках разбросаны журналы, рекламирующие все прелести жизни в Хэмптоне, на Сент-Кру и в Биарицце. Элегантные диваны стоят по обе стороны роскошного персидского ковра, постланного на отполированном до блеска паркете из твердых пород дерева. А за стойкой приемной из красного дерева ручной работы сидит секретарша, девушка потрясающей красоты, снимок которой и без макияжа вполне мог бы украсить обложку журнала «Вог».
Дана работала с Шацем, выдающимся адвокатом по уголовным делам, один-единственный раз, когда он нанял ее в помощницы на процессе против террориста американского происхождения, попытавшегося взорвать стадион, где должны была играть команда «Вашингтон Редскинс»
[20]
. И отношения между ними закончились тогда самым странным и малоприятным образам.
