– Спокойный ты человек, Михалыч! Вот тебе бы надо преподавателем быть.
– Каждый, Роберт, сидит на своем насесте. Я с машинами возиться люблю. Подкинешь учеников на езду – и спасибо! Опять же если с машиной что – я тебя всегда выручу! Новички и так всего боятся, – приговаривал он. – Пусть ездят спокойно, я сделаю так, чтобы машина в дороге не барахлила.
У беседки действительно собралась большая группа учеников, но ни Лизы, ни Нины среди желающих обучиться вождению не было. Лиза не имела манеры вообще кого-либо предупреждать о своих поступках, но Нина сознательно выполняла свое решение не ходить больше в школу. И пока вся группа изучала в школе очередные подвохи дорожного движения, она, устроившись дома, на диване под бежевой лампой с коричневой каймой египетского рисунка, дочитывала последнюю главу романа «Три товарища». Вот она перевернула последнюю страницу и задумалась. Неизвестно почему, она ожидала большего. Говоря по совести, страницы, посвященные ремонтным работам в гараже и дракам, она читала не так уж внимательно. Ее интересовали те части, в которых говорилось о Пат.
«Романтическое создание, нежный цветок, погибший в расцвете красоты… Что у меня с ней может быть общего? Почему они так назвали меня? – все не выходили у нее из головы слова Ленца. – Они меня не знают, да и я их тоже…» Она то открывала книжку, то закрывала ее, разглядывала обложку. Трое молодых парней и тоненькая девушка стояли на обочине шоссе возле старой машины.
«Любовь красива именно тем, что недолговечна… Но если разобраться, чем так уж хороша Пат? Жить или умереть – от нее не зависело. Она была красива, но в мире полно красивых женщин… – Нина задумалась. – Значит, дело было не в Пат. Дело было в ее парне, который нашел свою женщину-мечту, а она умерла. И собственно, ее смертельная болезнь окрасила всю историю в романтические тона. Не было бы болезни, что представляла бы собой Пат? Свободная бездельница, пока позволял возраст, пока были деньги. Разве лестно быть похожей на нее, если вдуматься? – Нина проворачивала ситуацию так и сяк, но не могла найти ответа. – Значит, все дело в ее внешности? Хорошенькими женщинами любуются, их берегут, как предметы искусства, а остальные должны работать как лошади? Нет уж, если скачки – значит, для всех!» Эта мысль показалась ей справедливой.
Пришел Кирилл, она покормила его ужином. Он что-то опять говорил о своих делах, о приезде Шарля Готье. Она была рассеянна, подала сначала второе, потом салат. Он даже рассердился:
– Ты не слушаешь?
– Слушаю!
– Ну повтори, что я сказал?
Она пожала плечами. Действительно, она слышала, что он что-то говорил, но мысли ее были в этот момент далеко. Да и говорил он все время одно и то же: про свою карьеру, приезд этого француза и о том, что хорошо было бы стать самому самым главным управляющим и вести все дела.
«Конечно, это важно для него, – думала она. – Но неужели он не может спросить, как я провела этот день? Не было ли мне грустно, не болела ли у меня голова?»
– То ты недовольна, что я не разговариваю с тобой, то не слушаешь, когда я говорю! – бурчал Кирилл.
– А ты даже не спросишь, хожу ли я в школу? – вдруг неожиданно сказала Нина.
Кирилл не сразу понял, о чем идет речь:
– В какую школу?
– В автошколу, – пожала Нина плечами.
Он забавно выпятил нижнюю губу и сделал удивленную гримасу.
– Действительно, я и забыл! А ты туда ходишь?
– Нет.
В голове у него пронеслось воспоминание о пыльном коридоре, каких-то невзрачных мужиках, стоящих у окна и разговаривающих с его женой, полутемная лестница и девушка в светлом пальто с прической Мэрилин Монро, встретившаяся ему по дороге.
– Отчего же ты не ходишь? Ходи. – Наевшись, он отвалился от стола. Нина заваривала чай.
– Ты же сам не хотел, чтобы я училась водить…
– Учиться водить – еще не значит водить на самом деле! – сказал Кирилл. – Если хочешь учиться – учись, ты ведь свободный человек – делаешь что хочешь, не то что я, прикован цепями к своему рабочему месту, к тысяче проблем!
Она сервировала чай на специальном подносе, подала ему.
«Интересно, сознает ли он, что шутит, когда говорит мне это?» – подумала она.
– Кстати, я завтра надену серый костюм и рубашку в полоску, – оторвавшись от чашки, поднял кверху указательный палец Кирилл. Этот жест означал: будь любезна проверить, в порядке ли брюки, лежит ли в кармане носовой платок, вычищен ли пиджак, хрустит ли от свежести рубашка. – Да, и галстук тоже приготовь! – Его палец повернулся и уперся в сторону Нины. – Я думаю, бордовый в крапинку хорошо подойдет.
«Нет, не сознает! С чувством юмора у него как-то стало не очень», – подумала Нина и спросила:
– Уже можно идти проверять?
Что-то в ее голосе показалось Кириллу странным, потому что он приподнял голову от газеты, которую всегда просматривал за чаем, и, взглянув на жену, сказал:
– Что ты спрашиваешь? Я выпью чай сам. Конечно, ты можешь идти! – Еще ему показалось, что, когда она вышла, за дверью послышался сдавленный то ли смешок, то ли плач, но он не стал обременять себя размышлениями на эту тему, дочитал какую-то пустую газетную статью до конца, прошел в ванную комнату, а через несколько минут оттуда в спальню. Мимоходом он отметил, что жена в гардеробном отсеке возится с гладильной доской и мокрой марлевой тряпкой.
«Очень, кстати, удобно иметь в квартире такую вместительную гардеробную! Жена должна быть довольна! Раньше-то приходилось гладить посреди единственной комнаты, прямо перед телевизором, мешаясь у всех под ногами!»
Он сладко вздохнул, чувствуя себя превосходным мужем, поерзал немного спиной по кровати, чтобы получше ощутить нежное прикосновение постельного белья, и через минуту, посапывая, как ребенок, заснул. Нина повесила на плечики выглаженный костюм, рубашку, носки в тон и галстук с платочком и решила постелить себе в дальней гостиной на диване. Она снова зажгла там лампу с египетским рисунком и опять взяла в руки ту же книжку. Не открывая ее, она поглядела со всех сторон на обложку, отложила книгу и выключила свет.
– Как-то все это странно… – сказала она перед тем, как заснуть.
На следующее утро Роберт возмущался, стоя у окна в предбаннике секретарши:
– Что за безобразие! Подготовили машину, а ученики на занятия не пришли!
Секретарша, молоденькая девушка с бледным лицом, ярко-красными волосами и зелеными глазами, строила из себя женщину-вамп. Но поскольку, как только она вставала со своего вертящегося креслица, оказывалось, что ростом она была только до подмышек любому, даже самому невысокому парню, образ «вамп» ей совершенно не подходил.
– Что же вы от меня хотите? – Она томно растягивала слова и картинно разводила руками.
– Звони по телефонам вот этим дамам. – Роберт выискал в своем потрепанном журнале необходимые сведения и положил перед ней на стол. – Чтобы они к одиннадцати часам были тут как тут! Вернее, чтобы к одиннадцати была Елизавета, а к часу дня – Воронина.
