Папа усмехнулся.
— О да. Она так делала, еще когда мы встречались. Даже на первом обеде с моими родителями.
— Бабушка, наверное, была в шоке.
— Да уж.
Папа выдохнул, и несколько минут мы ели молча, наслаждаясь атмосферой покоя, какой давно не возникало между нами.
— Как подготовка к выборам? — спросила я. Я не смотрела новости и не следила за цифрами. В первый раз, когда он выдвигался, я вывешивала на стене в своей комнате таблицы с результатами опросов. Тогда он был семейным человеком. Теперь он был тоскующим вдовцом, пытающимся наладить отношения с бунтаркой-дочерью. Он выдвигался как действующий мэр, но его соперник из правящей партии был сильным противником.
— Хорошо. Рейтинг снова поднимается. — Он имел в виду падение рейтинга после Рождественского бала.
Мы сидели вместе, вдвоем, и я вдруг поняла, что это, может быть, мой последний шанс поговорить с ним до выборов. И потом меня очень долго не будет с ним.
— Папа. Кажется, я это уже говорила, но на всякий случай: мне очень жаль, что я причинила тебе столько хлопот. Говорила?
Он улыбнулся.
— Да. Говорила.
— Ну хорошо.
— Это не вредно услышать еще раз.
После обеда, когда солнце уже низко висело над горами, я пошла достать рюкзак из машины и услышала крики детей на улице. Я подумала, что это, наверное, скауты играют в снежки, и вернулась к дому. А потом я услышала ужасный вопль. Томми.
Я бросила сумку и побежала на крик. Я плохо видела в сумерках, но похоже было, что несколько ребят забрасывали снежками одного ребенка. Я была уверена, что этот один — Томми, и пришла в ярость.
— Эй! — завопила я, но они были слишком далеко и не слышали. Томми бьют. Я думала лишь о том, как он сейчас напуган и что я не могу достаточно быстро до него добраться. Я молилась, чтобы что-нибудь остановило детей раньше, чем ему станет по-настоящему больно. Почему мои ноги не могут двигаться быстрее?
Вдруг, будто кто-то услышал мои молитвы, высокая фигура приблизилась к детям с другой стороны. Какой-то человек стоял перед Томми и смотрел на атакующих его детей.
— Хватит! — сказал он.
Я замерла на секунду, узнав голос. Это был Коул. Я еще быстрее побежала к ним. Когда я добралась, дети, бросавшие снежки, ходили вокруг как потерянные. Два мальчика врезались друг в друга. Они не издали ни звука, просто развернулись, и лица их побледнели.
Коул протянул Томми руку.
— Все нормально, малыш.
— Это было здорово! — сказал Томми, отряхивая снег со штанов и куртки. Щеки его пылали, смерзшийся снег прилип к волосам. Он смотрел на Коула. — Как вы это сделали?
— Томми! — Я бросилась к нему и обхватила руками, и тут только Коул заметил меня.
— Ты видела это, Никки? — сказал Томми. — Он просто посмотрел на них, и они испугались и перестали!
Коул избегал моего взгляда и переминался с ноги на ногу.
Я наклонилась ближе к Томми.
— Я видела. У папы там готов ужин для тебя. Иди домой, я сейчас приду.
— Хорошо. Спасибо, мистер! — Он помахал Коулу рукой и пошел домой.
Коул помахал в ответ и робко улыбнулся мне.
— Прости, Ник. Я не видел, что ты идешь.
— И ты… — я понизила голос. — Ты… крал их энергию? — Я махнула рукой в сторону остальных скаутов, которые все еще с бледными лицами начали медленно разбредаться по домам.
Коул поднял руки, ладонями наружу.
— Немного. Только не психуй. У этих хулиганов такой отчетливый тонкий слой агрессии, что очень легко сделать… — Он глубоко вдохнул, показывая мне. — И его больше нет.
Я несколько секунд молча смотрела на него.
— Я был тут поблизости, — сказал он, отвечая на вопрос, который я еще не успела задать. Губы его дрогнули. — Ну знаешь, просто брожу тут, пытаюсь быть героем.
Я вздохнула.
— Не хочешь поблагодарить меня? — сказал Коул. Помолчав, он добавил: — Или ударить?
Я подумала о Томми, испуганно съежившегося на земле.
— Спасибо. — И прежде чем Коул успел еще что-либо сказать, проговорила: — Но больше так не делай.
Он кивнул.
Я думала, что Коул, наверное, снова попытается заставить меня переменить решение, и может быть, это его новый прием? Если это так, то он страшнее, чем все попытки, которые он предпринимал раньше. Он казался таким искренним, таким настоящим. Я посмотрела ему в глаза и поняла, что не знаю его настоящих мотивов. Спас бы он Томми, если бы меня не было рядом? Мог ли сделать это анонимно?
Любовь к Томми была моей слабостью. Я не знала, пользуется ли этим Коул. Почему он обладает такой способностью сбивать меня с толку?
Надо было держаться от него подальше. Сейчас он был более опасен, чем когда-либо, потому что Джек ушел и время мое почти истекло, и Коул казался слишком привлекательным.
— Коул.
— Ник?
— Ты обещал не приближаться к моему дому.
Он нахмурился и снова кивнул.
— Я сдержу слово.
Мы разошлись в разные стороны.
После полуночи я в своей комнате распечатывала последние наброски курсовой для миссис Стоун, когда вдруг услышала стук в окно. Это не мог быть Коул — он не стал бы стучать. В спальне горел свет, и в окно ничего не было видно, но, подойдя ближе, я разглядела лицо Джека.
Он был здесь. За моим окном.
Я открыла, и он влез внутрь, задыхаясь, будто бежал со всех ног. Лицо его светилось. Восторг? Предвкушение? Я попробовала на вкус эмоции в воздухе, но они были слишком противоречивы.
— Джек? Что случилось?
Он положил руки мне на плечи и повел меня к кровати. Я села.
— Бекс. Я нашел ее. Мередит. Мы с Уиллом искали ее. Расспрашивали. Мы…
— Постой, — перебила я. — Ты с Уиллом?
Джек улыбнулся.
— Да. Помнишь тот день в кофейне? Похоже, Уилл слышал намного больше, чем мы думали.
— И он поверил?
— Сначала нет. Не верил, пока мы не нашли Мередит в Блэкфуте.
— В Айдахо?
— Мы расспрашивали всех в столовой, пока одна дама не сказала, что Мередит говорила о доме в Айдахо, принадлежащем ее семье, и о том, что она собирается поехать туда автостопом. У Уилла есть армейский приятель, который подрабатывает в службе безопасности, и он добыл адрес, — наконец он остановился, чтобы перевести дыхание. — Уилл сейчас едет в Айдахо, чтобы перехватить ее. Я бы тоже поехал, но мне надо было увидеть тебя.
Увидеть тебя. Эти слова были для меня как растопленный шоколад. Джек не бросил меня после всего случившегося. Он потратил последние три дня на поиски нашей единственной зацепки. Не думая о том, что я делаю, я кинулась к нему и поцеловала в щеку. Все его тело напряглось. Ой.
