– Зачем мы это делаем, зачем убиваем друг друга? – спросил он Фрэнка, пыхтевшего позади, и резко остановился.
– Наверное, потому, что мы животные, вышедшие из джунглей. Как и у животных, у нас есть инстинкт защиты своей территории. Охотиться, добывать пищу, сражаться – в крови человека. Мы забываем, что внутри мы все одинаковые – падшая раса.
– В самом деле? Сомневаюсь, – отозвался Родди. – Я видел и ужасные вещи, которые творили наши солдаты, и проявления доброты со стороны противника. Вытащи меня отсюда, иначе я взорвусь изнутри. – Отчаяние и безвыходность сводили его с ума.
– Ты говорил с комитетом?
– Они хотят устроить организованный побег. Когда лагерь охраняли итальянцы, было проще. Сейчас охрана заметно усилена.
– Я слыхал, тайный ход, ведущий под внешний периметр, до сих пор существует, а рабочие в поле под охраной не все время. В городе есть священник, он сказал, что если мы выберем правильное место в поле, то сможем выйти, только нужно подучить итальянский. Местные говорят на таком жутком диалекте, что язык сломать можно. Кроме того, нужно накачать мышцы на ногах, если потребуется шагать по двадцать миль в день, да еще в гору.
Родди похлопал себя по бедрам: мышцы пока вялые и слабые.
– Увеличу пробежку вдвое.
– Набей карманы камнями, а я попытаюсь выхлопотать для тебя доппаек.
– Почему ты стараешься ради меня? – полюбопытствовал Родди. – Я ведь даже не католик.
– Ладно, позже разберемся, – съязвил Фрэнк.
Этим он и привлекал Родди – никакой пустой болтовни, только честность. Открытый человек с большим сердцем.
– Я считаю, один хорошо организованный побег стоит двадцати неумелых попыток. Если минуешь вражеские линии обороны и пробьешься к союзникам, пришли нам открытку.
– А как же ты?
Фрэнки покачал головой.
– Надеюсь, удастся вырваться на день к родственникам отца. Главное, быть на месте до вечерней переклички. Пока могу заняться сбором припасов. Уверен, отцу Марио можно доверять.
– Итак, когда мы бежим? – Родди ощутил нарастающее возбуждение.
– Когда придет время. Наберись терпения и тренируйся. Побег – не прогулка по парку.
– Ты все уже продумал, да?
Фрэнк легонько щелкнул Родди по носу и улыбнулся.
– Пока только в общих чертах. Сперва нужно снабдить тебя едой, деньгами для подкупа, папиросами, и самое важное – привлечь на твою сторону удачу.
– Тогда вставай на колени, – засмеялся Родди.
– Вместе с тобой, брат. Два голоса звучат громче, чем один.
Глава 116
Отец Марио и Фрэнк чудом установили связь с сочувствующими местными жителями, которые по цепочке передали семье Бартолини весточку о тайных визитерах. План, и без того почти нереальный, оказался еще более безумным, когда Родди сообразил, что им придется как-то отделиться от партии солдат, отправленных на работу в поле. Он наденет сутану и притворится странствующим священником. То есть нужно сорвать офицерские знаки различия, смешаться с рядовыми солдатами и подкупить одного из охранников – самого жадного – папиросами и подарками, чтобы тот не поднимал шума.
Ночью накануне побега Родди отвел Фрэнка в сторону.
– Для тебя риск слишком велик, – зашептал он. – Иди на встречу с Бартолини днем позже.
Если беглеца обнаружат, священник попадет под подозрение. Однако Фрэнк и слышать ничего не хотел.
– Мой долг перед отцом – встретиться с его семьей, прежде чем нас отправят на север. Это лишь вопрос времени. Чем ближе подходят союзники, тем дальше нас будут увозить, чтобы мы не могли к ним присоединиться. Твой побег и моя тайная встреча с родственниками никак не связаны. Я вернусь вовремя, между нами никто не заподозрит связи. Я знаю, как незаметно проскользнуть обратно.
Утром в назначенный день Родди под каким-то предлогом прошмыгнул в другой барак, сорвал офицерские нашивки, попытался придать форме сходство с крестьянской одеждой и наполнил вещмешок консервами, папиросами – всем, что можно обменять.
Когда открыли ворота, Родди начала бить дрожь. Если его отсутствие обнаружат слишком рано, наказание понесут все лагерники. Стараясь сохранять невозмутимый вид, во время короткого перерыва в работе он направился к дальнему краю поля – якобы отдохнуть. Пока несколько солдат отвлекали охранника, Фрэнк первым метнулся в небольшую рощицу, рассчитывая, что там ждут партизаны.
Стояла адская жара, и солдаты были раздеты до пояса. Каждый старался соорудить хоть какое-то подобие головного убора, который защитил бы лицо и шею от палящих солнечных лучей. Охранники в форме отошли в тенек покурить. Двое пленных затеяли драку, чем привлекли к себе общее внимание. Родди воспользовался шансом и побежал к тому месту, где, как он надеялся, его тоже ждут.
Верные своему слову, старик и молодой священник затащили Родди в глубь зарослей, натянули на взмокшее тело сутану, выгоревшие волосы спрятали под беретом. Его подсадили в кузов старого грузовика и бесцеремонно закидали грудой мешков. Фрэнк уже лежал там, обливаясь потом. Грузовик долго громыхал по узкой и извилистой проселочной дороге, а затем подъехал к контрольно-пропускному пункту.
Очевидно, отца Марио в его круглых очках с толстыми линзами здесь хорошо знали: ему махнули рукой, разрешая проезд, а он ответил охране бурным приветствием.
– Бартолини приютят тебя на день-другой, не больше. Крестьяне боятся расправы. В каждой деревне найдутся сторонники фашистов с языками длиннее, чем Большой Каньон. Ты должен продвигаться на юг, к союзным войскам, и как можно быстрее – разумеется, только по ночам. Сутана тебе поможет… или наоборот. В этих краях народ очень разный.
Машина остановилась возле небольшого сельского дома с красной черепичной крышей, перед которым стояли надворные постройки из желтоватого камня. Дом уютно расположился на склоне холма, из него отлично просматривалась дорога. Заслышав шум двигателя, на порог вышли немолодые мужчина и женщина. Щурясь на солнце, они глядели, как Фрэнк и отец Марио спрыгнули на землю, а затем помогли выбраться Родди.
– Это отец Франческо Бартолини и его товарищ, капитан.
Морщинистые лица стариков повернулись в их сторону, а потом муж и жена обменялись рукопожатиями с отцом Марио и залопотали на итальянском. Родди и Фрэнк вежливо стояли в стороне.
Родди на секунду ослеп, оказавшись в темной комнате с очагом, большим отполированным столом и оштукатуренными стенами, на которых были развешаны выцветшие фотографии. Однако первым Родди бросилось в глаза кружево. Оно было повсюду: на каминной полке, на спинках старых кресел; кружева украшали скатерть и шторы. Несмотря на скромную обстановку и запах дыма, в комнате царила безупречная чистота. Гостей накормили густым супом с макаронами и овощами, а также твердым сыром, порезанным на тонкие ломтики, и восхитительными спелыми персиками, которые таяли во рту, словно мед.
