ПОТОМКАМ-СООТЕЧЕСТВЕННИКАМ В ПАМЯТЬ И НАЗИДАНИЕ.
ЭТО БЫЛ ЧЕЛОВЕК С ОГРОМНЫМ СЕРДЦЕМ. ОН ЖИЛ И УМЕР КАК ГЕРОЙ.
«БУДЬТЕ БРИТАНЦАМИ».
И ни слова, что он был капитаном «Титаника»! Каноник Форестер был прав, утверждая, что члены городского совета «замнут вопрос» и исключительно ради приличия напишут какую-нибудь невнятную похвалу. Мэй не хотела, чтобы напоминание о трагедии постоянно находилось у нее перед глазами, но, стоя перед памятником, почувствовала свою связь с ним. Тут, в коляске, находится живое доказательство мужества капитана. Хелен Смит – его родная дочь, и все же неким странным образом дочерью ему приходится и Элла. Да, она дочь капитана, получившая второе рождение в морских волнах.
Жаль, что Селесты нет рядом. Мэй обязательно отправит ей письмо, в котором подробно опишет церемонию, и для пущей выразительности приложит экземпляр местной газеты.
Мэй подняла глаза на статую. Суровые черты лица, печальные глаза, устремленные вдаль. Несомненно, скульптору удалось отобразить какое-то неуловимое внутреннее сходство. Мэй вздохнула и отвернулась. Капитан Смит – далеко не единственный, кто лишился жизни и доброго имени в ту роковую ночь.
Позже, в духоте ночи Мэй опять приснился тот же самый сон: она барахтается в черном бескрайнем океане и кричит, когда коварные ледяные воды, вздымаемые луной, ветром и приливом, утягивают на дно всех, кого она любила. Порой Мэй просыпалась и с облегчением думала, что это – всего лишь кошмар, но едва взгляд падал на деревянную колыбель и кудрявую головку Эллы, к ней приходило осознание реальности. Кто же на самом деле этот похищенный ребенок?
Неужели вечная печать молчания и тайны – та цена, которую Мэй должна платить за утешение, каким стала для нее девочка? Но был ли у нее выбор? Ты выжила. Больше ничего не имеет значения. Права ли я была? О, Боже, дай мне знак, что я поступила правильно…
Глава 45
Дражайшая Мэй!
Благодарю тебя за описание церемонии. Я бы очень хотела присутствовать на открытии памятника, но сейчас голова моя занята другим. Я сделала кое-что ужасное, вернее, меня ждет ужасная расплата, если муж узнает об этом. Тебе известно, как много для меня значит участие в делах «Комитета спасенных». Так вот, я решила продать часть драгоценностей, подаренных мне Гровером за годы брака, – те, которые я все равно не ношу. Я называю их «кровавыми дарами».
Я тайком отправилась в Кливленд и выручила за них хорошую цену. У меня появились собственные деньги и возможность сделать наконец достойное пожертвование. Я испытала потрясающее чувство свободы. В последние месяцы мне все труднее жить в окружении бесполезной роскоши, поэтому, избавившись от побрякушек, я получила истинное удовольствие. Мать оставила мне в наследство небольшую сумму, которую я называю «запасом на черный день».
Сама не верю, что пишу эти строчки, однако ты – единственная, кому я могу открыться.
Поскольку я всегда обходила стороной все, что связано с моим супружеством, ты, наверное, догадалась, что в браке я несчастлива. Я более не могу выносить этот кошмар. Знаю, я клялась перед Богом соблюдать брачные обеты, однако брака как такового уже нет.
Прости, что обременяю тебя этим признанием. Надеюсь, теперь ты поймешь, почему в последних письмах я с большим сумбуром описываю мои занятия. Когда я занята, мне некогда думать. Пожалуйста, не удивляйся.
Тебе приходится много работать, чтобы прокормить семью, тогда как я могу целыми днями спокойно вышивать, сидя в тепле и уюте. Ты потеряла спутника жизни, а я мечтаю от него избавиться. Какой странной и несправедливой бывает жизнь.
За нас не волнуйся. У меня есть план, которым я пока не могу поделиться. Очень прошу не сообщать братьям и отцу о моих проблемах. Следующее письмо отправь мне до востребования, на адрес почтового отделения. Как ты уже поняла, Гровер не одобряет нашу переписку, поэтому мы должны хранить ее в тайне.
Возможно, некоторое время от меня не будет вестей. Не сочти это нерадивостью с моей стороны, просто я пытаюсь изменить свое плачевное положение и действую сообразно плану.
С отчаянием,
Селеста и Родди
Дождавшись, пока Гровер уйдет из дома, Селеста взяла ключ от его орехового бюро, где лежали все бумаги. Ей нужны только свидетельства о рождении, ее собственное и сына. Она уже несколько недель твердит мужу, что пора свозить Родди и Сьюзан на побережье, покатать мальчика на парусной яхте, подышать морским воздухом. Они остановятся в гостинице, а обратно вернутся поездом и по пути посмотрят на Великие озера. Селеста купила Родди матроску, Сьюзан – новенькую соломенную шляпку, а себе – пару симпатичных шелковых платьев.
Впервые за долгое время Селеста жила ожиданием. Сьюзан придется взять с собой, чтобы та не подняла тревогу. До определенной степени ей можно доверять, однако в Акроне у няньки семья, которую нужно содержать. Может быть, и не слишком разумно уговаривать ее пересекать канадскую границу. Если верить нью-йоркским газетам, ситуация в Европе сильно осложнилась после убийства эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево. Ходят слухи о войне с Германией. Нужно покинуть Америку до того, как закроют границы.
Пример Маргарет Браун и Элис Пол научил Селесту главному: нельзя бездействовать, сидеть и пассивно ожидать чудесного спасения. Судьбу нужно брать в свои руки! Селеста поедет на север, окажется на британской территории, заявит, что она гражданка Великобритании, и увезет Родди за океан – туда, где Гровер их никогда не достанет.
Ей давно пора повидаться с семьей. Если начнется война, братья наверняка захотят вступить в армию, и отец останется совсем один. Она обязана навестить родных и познакомить их с Родди, пока мальчик не забыл, что он и сам наполовину англичанин.
Селеста с трудом сдерживала радостное возбуждение. Однажды вечером Гровер пришел домой и сказал, что в августе на неделю присоединится к ним в путешествии. У Селесты упало сердце: планы придется отложить еще на несколько дней. Гровер приедет с тем, чтобы проверить – там ли они, куда собирались – на Атлантическом побережье в штате Мэн, совсем близко от границы с Канадой.
Селеста мельком упомянула в разговоре, что хотела бы отдать дань уважения погибшим на «Титанике», посетив кладбище Фэйрвью-Лоун в канадском Галифаксе, и Гровер – в кои-то веки! – не стал возражать. После того случая с избиением он все еще держался по отношению к ней очень мило. Должно быть, знал, что его мать видела синяки и ссадины на лице невестки.
Селеста молилась, чтобы все прошло гладко. Она устроила двойное дно в чемодане и спрятала туда деньги и документы. Она понимала, что в присутствии Гровера должна выглядеть кроткой и покорной, однако при мысли о чудовищности обмана ее сердце начинало колотиться. Селеста даже думать боялась о путешествии по морю, но ведь молния не бьет дважды в одно и то же место?
В Англию они приедут в самый разгар лета. Селеста просматривала в газетах списки всех трансатлантических рейсов и нашла один отправлением из Галифакса. Что ж, Новая Шотландия так Новая Шотландия. Побег будет неожиданным и стремительным, поэтому сгодится любой рейс.
