– На этом и остановимся, – подвела черту Селеста, сопротивляясь невидимому притяжению, возникшему между ними. – Добрых снов, Арчи… мистер Макадам.
– До свидания, но не прощайте, Селеста!
Макадам удалился, оставив ее размышлять над его словами в компании лунного света и звезд.
Глава 59
В последнюю субботу августа пятьдесят детей радостно высыпали из вагона на платформу вокзала Колвин-Бэй в Северном Уэльсе. В руках они держали мячи, биты и сумки с купальными костюмами; радостно махали соломенными шляпами и жмурились на солнышке. Мэй они показались стайкой белых бабочек, что разлетелись по пляжу, трепеща крылышками. Она страшно устала от шитья, недосыпа и сомнений, стоило ли вообще сюда ехать. Все дело в том, что нужно приглядеть за Эллой, чтобы та опять не начала сочинять небылицы.
– Больше никаких басен про капитана Скотта и прочих выдумок, – строго сказала она дочери. – Твоего отца звали Джозеф Смит, он был плотником из Эджуорта.
– Прямо как Иосиф из Назарета, – заметила Элла.
– Опять начинаешь? Не дерзи и слушай, что тебе говорят.
– Ты ведь не будешь носить свое старушечье платье? В нем ты на ворону похожа! Ты обещала, что не будешь! У мамы Хейзел новое платье. Надень и ты новую юбку, ладно?
Мэй была поражена. Подумать только, совсем юная девица, а уже сравнивает женщин между собой. Мэй несколько раз встречала миссис Перрингс в школе. Ее дочь Хейзел – лучшая подружка Эллы. Кажется, они подходят друг другу.
Долли Перрингс всю дорогу вязала, болтала обо всякой всячине, в том числе о своем новом приятеле Джордже, солдате из Уиттингтонского гарнизона, который всегда отличался чистыми ногтями и аккуратно причесанными усами. Миссис Перрингс была одета в яркое бело-розовое летнее платье, а подстриженные волосы взбила в пышную шапочку. Неудивительно, что в сравнении с ней Мэй кажется Элле невзрачным мотыльком.
Девочка и не догадывается, какую боль причинили ее слова матери. Мэй подумала о галках – черных, как и вороны. Они воруют блестящие вещи, а кто она сама, если не воровка? Пожалуй, так и надо ее называть. Мэй напряжена, словно туго сжатая пружина, измождена и обессилена. Она словно стоит на краю крутого утеса: стоит подуть ветру, и она рухнет вниз. Уверенность в себе, которую Мэй ощущала после стычки с Флорри, растаяла и превратилась в усталость. Любое действие дается ей с огромным трудом, даже в этот ясный солнечный денек. Когда в нос Мэй пахнуло соленым морским ветром и водорослями, она почувствовала дурноту. Море! И как вообще она позволила уговорить себя приехать на морское побережье? Это какое-то безумие.
Она шла позади других матерей, сопровождавших детей в поездке.
– Не отставайте, миссис Смит… Мэй. Давайте найдем местечко, где можно выпить чаю, и отправимся на прогулку, подышим воздухом, пока мисс Парри и другие учительницы проведут с девочками урок природоведения. Для них-то учеба продолжается, а для нас – нет.
Собственные ноги казались Мэй чужими. Еле тащась, она вместе со своей спутницей зашла в небольшое чайное кафе, однако вместо крепкого терпкого напитка ощущала во рту лишь теплую воду. При виде волнующегося моря ей стало дурно.
– Какой прекрасный вид, – восхитилась миссис Перрингс. – Отсюда можно наблюдать за приливом. Поглядите, водная гладь такая безмятежная и ровная, точно серебряное озеро или мельничный пруд. – Она продолжала щебетать, не обращая внимания, что Мэй сидит к морю спиной.
– У моря есть и другое лицо, страшное и жестокое, – неожиданно произнесла Мэй вполголоса. – Оно завлечет тебя, убаюкает обманчивым покоем, а потом швырнет в ревущие волны.
– Ах да… Прошу прощения, моя дорогая. Хейзел говорила, что ваш муж погиб в море. Овдоветь в столь молодом возрасте – это ужасно. Когда мне принесли телеграмму, извещавшую, что Филипа убили на Галлиполи, я была готова наложить на себя руки. Не знаю, что бы я делала, если бы не малышка Хейзел. Она моя маленькая помощница, мое утешение – наверное, как и Элла для вас. По крайней мере, у нас есть дети, в которых сохранилась частичка наших мужей.
Мэй посмотрела на миссис Перрингс так, будто видела ее впервые в жизни, потом встала и побрела к берегу, где дети, выстроившись парами, медленно шли друг за другом, время от времени останавливаясь, чтобы поднять ракушку или оставить отпечаток ботинка на песке.
Море вот-вот поднимется и всех утопит, волны сомкнутся над головами и… Мэй вновь слышала вопли тонущих, полные боли и ужаса взывания к Богу и матерям: «Помогите! Помогите!» Она зажала уши руками, чтобы заглушить эти страшные голоса, не слышать барахтанья обледенелых рук и ног, плеска о воду весел в лодках, удаляющихся от тех, кто молил о помощи.
Мэй вдруг заметила, что несколько девочек закатали юбки и шлепают по мелководью, а вдали виднеется голова мужчины – пловец то скрывался в волнах, то выныривал на поверхность, в точности как когда-то делал Джо. Мужчина заплыл слишком далеко и теперь тонет, тонет, как Джо! В мыслях Мэй вернулась в свой прежний кошмар и опять пыталась спасти несчастного.
– Назад, назад! Человек тонет! Мы должны поднять его в лодку! – закричала она.
Она чувствовала, как ее руки колотят по холодной воде, она тянется к Джо, а драгоценный сверток, их дочь, уплывает все дальше и дальше.
– Верните его! – истерически визжала Мэй. – Не отдавайте его морю! Поднимите их в шлюпку… Элен… Джо!.. Подожди меня! Вернись!
Кто-то обнял ее за плечи.
– Миссис Смит, миссис Смит, вам нехорошо. С этим человеком все в порядке, скоро поднимется прилив.
Мэй вырвалась из объятий.
– Нет… мне нужна моя девочка, моя Элен!.. Я не вижу ее!
– С Эллой все хорошо, миссис Смит. Прошу, возьмите себя в руки, вы пугаете девочек. Немедленно прекратите. – Голос стал строже, теперь в нем звучали резкие учительские нотки. – Идемте, вам нужно принять успокоительное.
Мэй рванулась прочь. Она видела мужа и дочь, видела, как они тонут!
– Элен, Джо, вернитесь! Подождите меня, я иду к вам!
Мэй вбежала в воду, не обращая внимания на холод Ирландского моря и подняв тучу брызг. Она не слышала предостерегающих голосов и заходила все глубже. Нужно найти Джо и Элен, ведь они взывают к ней из темноты той ночи. Мэй должна быть рядом со своей семьей, а не с этими чужаками.
Чьи-то сильные руки вытащили ее на берег. Мэй яростно отбивалась, словно это были те же руки, что затаскивали ее в шлюпку, навсегда разлучая с мужем и дочерью. Кто-то хлопал ее по щекам.
– Да придите же в себя, в конце концов! Элла в безопасности. Смотрите, вот она. Успокойтесь, миссис Смит, вашей дочери ничто не угрожает. Сегодня прекрасный летний день, мы все приехали на отдых. Элла побудет рядом с вами.
Мэй уставилась на темноволосую девочку, которая взирала на нее в полном ужасе.
– Уведите ее… – простонала Мэй. – Это не моя дочь… Элен покоится на дне океана.
