Правда, есть одно место, где они до сих пор собираются: пятачок перед статуей капитана Смита в Музейном саду, любимым памятником Мэй. Бедного капитана почти не видно среди разросшегося кустарника. Обращение Селесты в городской совет с просьбой почистить статую осталось без ответа. У Селесты и Эллы так заведено: каждый год пятнадцатого апреля они приходят к памятнику и возлагают к подножию цветы.
– Он вправду вытащил меня из воды или это еще одна ложь? – как-то спросила Элла.
– Уверена, так и было, хотя своими глазами я этого не видела. – Селеста ответила максимально честно, тем более что по прошествии лет большинство событий той ночи превратились в размытое пятно.
За эти годы репутация капитана сильно пострадала. В лучшем случае о нем предпочитали не вспоминать, в худшем – проклинали и винили в случившемся. Селеста часто думала о его семье, о дочери, которая торжественно открывала памятник. Как сложилась ее жизнь под столь тяжелым бременем?
Если война свершит свое черное дело, разрушив дома и храмы, каменотесы и резчики по камню будут широко востребованы, ведь уничтоженные здания придется восстанавливать.
Селеста поймала себя на том, что опять планирует жизнь Эллы, как будто она ей родная дочь. Элла уже взрослая, независимая женщина. Пусть идет своим путем. Не вмешивайся. Твой долг перед Мэй исполнен. Но разве можно не беспокоиться о детях, когда на горизонте война? Слава богу, Родди в Америке. По крайней мере, там он в безопасности.
Глава 103
Октябрь 1940 г
Октябрьским утром Элла, гулявшая с Поппи в полях за Ред-хаусом, услыхала рокот небольшого самолета. Аэроплан летел совсем низко, мотор работал с перебоями. Самолет кружил, примериваясь к едва достроенной посадочной полосе, но было уже понятно, что машина теряет высоту и до аэродрома не дотянет.
– Поппи, ко мне! – взвизгнула Элла, однако дворняжка, напуганная шумом, прижала уши к голове и понеслась дальше.
Элла в ужасе наблюдала, как аэроплан с большим креном заходит на посадку в чистом поле. Машина ощутимо ударилась о землю, уткнулась носом в стерню и завалилась на одно крыло. Элла не раздумывая помчалась через все поле, чтобы помочь экипажу – если, конечно, кто-то выжил. Фюзеляж дымился; двое мужчин выкарабкались из кабины, а затем вытащили наружу третьего.
– Вы не ранены? – крикнула Элла.
– Брысь отсюда немедленно, машина сейчас взорвется! – рявкнул один из летчиков, чье лицо было скрыто защитными очками и кожаным шлемом. Вдвоем с товарищем они оттащили Эллу от самолета.
– Можете позвонить из моего дома, – предложила она.
– Я что сказал? А ну, назад! Если эта штука взлетит на воздух, мы поджаримся заживо! – прорычал тот, что выбрался первым. – Кыш, кыш отсюда, – уже спокойнее проговорил он. – Спасибо за предложение, мы доберемся до базы пешком.
– Нет, не доберетесь, ваш напарник ранен, – решительно заявила Элла, глядя на третьего члена экипажа. Штурман, весь в крови, лежал на земле в полубессознательном состоянии. Настала ее очередь отдавать приказы. – Я попрошу Селвина вас отвезти.
– Мы подавали сигналы, наши знают, где мы. «Неотложка» сейчас приедет. Но все равно спасибо, миссис?..
– Мисс Смит, – холодно ответила Элла. – Еще повезло, что вы нашли ровное место и не угодили в канал. Поппи! Поппи! – принялась звать она, но дворняжка не откликалась. – Пойду поищу собаку, у нее, наверное, от страха сердце в пятки ушло.
– Вы уж извините, что накричал на вас, – сказал первый летчик. – Рассчитывайте на нашу помощь, это самое малое, чем мы можем вас отблагодарить. А где мы? – Он огляделся по сторонам, еще не вполне ясно соображая.
– На окраине Личфилда, – сообщила Элла, указывая в сторону авиабазы Фрэдли.
– Черт, надо же, куда занесло. Мотор отказал.
– Да, вы счастливчики. Поппи!
– Нет, – улыбнулся второй пилот, отделавшийся легким испугом. – Это все из-за Тони с его «маневрами». А вы – наш ангел-спаситель.
– Я – мисс Смит, – напомнила Элла, встревоженная отсутствием Поппи. – Поппи, ко мне! Куда же ты подевалась?
Через несколько минут животное нашли. Собачонка забилась под изгородь и тряслась там от ужаса, из лапы торчал кусок металла.
– У нее кровь! – вскрикнула Элла.
Летчик снял с шеи шелковый шарф, соорудил из него подобие жгута и наложил на лапу собаки давящую повязку.
– К сожалению, тут не обойтись без ветеринара. – Он поднял собачку на руки и вдруг сам зашатался. – Ох… Немного растрясло, голова закружилась.
Он был вынужден сесть, и Элла осторожно забрала у него Поппи.
– Не двигайтесь, пока не приедет «Скорая». Я позабочусь о Поппи, с ней все будет в порядке. – Она уже слышала вой сирены: карета «Скорой помощи» неслась по проселочной дороге к упавшему самолету.
– Что с командиром? – спросил второй пилот.
– Видимо, головой ударился, – сказала Элла, поймав на себе любопытные взгляды летчиков.
– У этого парня и так не все дома. Кажется, у нас будут неприятности. Отклонились от курса, машину угробили, нарушили график. Вот что значит довериться Тони! Насилу живы остались. Ну, как ваш песик?
– Надеюсь, рана не слишком серьезная. Я должна поспешить к ветеринару. – Перед уходом Элла обернулась и еще раз оглядела место падения самолета.
– Интересно, как он нас будет выгораживать? – пробурчал штурман.
– Не волнуйся, командир кого угодно выгородит. Он как кошка, всегда приземляется на лапы, и я не имею в виду сегодняшний трюк. – Летчик подмигнул Элле.
Она побежала к дому, обрадованная, что никто серьезно не пострадал. Теперь самое главное – Поппи. Нужно взять «Остин» и отвезти бедняжку в Личфилд.
Когда Элла вернулась, в коридоре ее ожидал красивый букет цветов.
– Какой-то авиатор принес их для Поппи, а тебе там где-то в середине записочка, – засмеялся Селвин. – Осторожней, по-моему, ты разбила чье-то сердце.
– Вряд ли. Как он выглядел?
Несмотря на скепсис, Эллу разбирало любопытство. Интересно, кто из троих членов экипажа это был и где он ухитрился раздобыть такие замечательные цветы в разгар войны?
* * *
Летчик появился в Ред-хаусе несколько часов спустя, припарковав на подъездной аллее маленький «Моррис» с открытым верхом.
– Лейтенант авиации Харкорт прибыл! Правда, на раздолбанном драндулете…
Селвин пригласил его в дом.
– Как дела у собачки?
– Хромает, но жить будет, – ответила Элла, удивленно разглядывая визитера.
Он оказался настолько же белокур, насколько она темноволоса. На лбу – соломенная челка, и вообще в защитных очках на пол-лица он представлялся ей совсем другим. Четкое произношение явно выдавало в нем студента привилегированного колледжа. Ну все, Селвин теперь от него не отстанет.
