Андрей не произнес ни единого слова, сел в машину и печально уставился в пространство, в общем, вел себя так, как будто мы с ним все заранее отрепетировали.
Все шло по плану. Ведь правильная сцена как танец: сначала люди отбегают друг от друга как можно дальше, а потом издалека со всех сил бросаются друг другу в объятия. Я испытывала гордость за него и за себя, как дрессировщик при виде новенького медведя, который наконец научился управлять велосипедом.
Я собиралась кинуть ему пакет с шубой, отвернуться и сделать пару мелких печальных шагов к подъезду. Тогда он бросится ко мне из машины и страстно со мной помирится.
Я кинула Андрею пакет с шубой, отвернулась, сделала несколько мелких шагов к подъезду, предвкушая примирение, и вдруг пошатнулась от запущенной мне в спину шубы.
— Ой! Я… Ты… — вскрикнула я, метнувшись обратно к машине и прилипнув к окну. — Ты меня любишь?!.
Вместо ответа Андрей завел машину и включил радио.
— Если ты уедешь… только попробуй уехать… если ты сейчас уедешь, я с тобой расстанусь навсегда…
Несмотря на то что я ужасно испугалась, разум не покинул меня окончательно, и я подумала, что мое последнее предупреждение все-таки приведет его в чувство.
Взвизгнули тормоза, Андрей промчался мимо… Чуть меня не сбил.
…Андрей уехал, разные чужие люди, которые жили во мне, тоже удалились, и я осталась во дворе совершенно одна.
Поздно вечером раздался звонок в дверь. Я думала, это Андрей, и радостно бросилась открывать, а это оказалась Ирка-хомяк.
— Неужели ты так по мне соскучилась? — смутившись от радости, сказала она.
— Я…да.
— Я тоже тебя очень ждала. Много новостей. Мне необходимо подкорректировать галифе, — сказала Ирка, похлопав себя по бедрам. — Ну и остальное так, по мелочи. Нашла препарат, который разглаживает скорбную складку у губ и одновременно справляется с припухлостью нижнего века.
15 октября, четверг
— Погода плохая, — вяло протянула Ольга. — Судьба демократии тоже внушает мне опасение.
— А что такое с демократией? — забеспокоилась я. Я полностью дистанцировалась от политики после того, как президент сказал, что теперь он будет все за меня делать: сам выбирать губернаторов и сам строить вертикаль своей власти, а я могу не беспокоиться и заниматься чистой наукой. Поэтому я ответила подчеркнуто равнодушно:
— Гарант Конституции сам знает, что делает.
— Да вот, думаю, нет ли у нас случайно угрозы диктатуры? Ты только представь — Интернет отключат, телефоны начнут прослушивать, — пугала меня Ольга. — Ну как, боишься?
— Надо подумать…
Вообще-то я много чего боюсь… Особенно я боюсь мышей, летучих и пешеходных, а еще мне страшно проходить мимо Большого дома. Я боюсь чекистов в кино, таких, с пронизывающим взглядом… А вот диктатуры как раз не боюсь…
— Хочешь, я тебе анекдот про Путина расскажу? — гордо проговорила я и задумалась: а что, если телефоны уже прослушиваются? Не-ет, я не борец. У меня на руках Мура, Лев Евгеньич, Савва Игнатьич. — Знаешь, Ольга, лучше я тебе про Чапаева расскажу или про глисту и булочку. А про Путина я не знаю анекдотов. Ни од-но-го.
Ольга вздохнула.
— Я себя неважно чувствую… Думаю, у меня осенняя усталость… Ну а как было в Риме, надеюсь, ужасно?
Ольга нисколько не хочет, чтобы мне было ужасно, просто подчеркивает неуместность излишних восторгов, когда в стране такая плохая погода и угроза демократии.
Я печально сказала, что Рим просто создан для любви, архитектура античная и потрясающая, и привела примеры из путеводителя «Афиша» («маршруты номер один-три»).
Впервые в жизни я что-то скрываю от Ольги и остальных подруг. Думаю, просто не хочу рассказывать про свой неудачный бенефис. Расскажу как-нибудь потом, когда мы с Андреем помиримся.
Под конец разговора Ольга в пятый раз сказала, что неважно себя чувствует и очень слаба, и попросила написать за нее материал в один питерский журнал. Она ни за что не доверила бы мне критиковать фильм или спектакль, но это ее задание очень простое — всего лишь осветить событие.
— Ну что тебе стоит, — попросила Ольга. — Я устала. И еще у меня есть дела, важные, потом когда-нибудь расскажу. Осветить событие очень просто, даже Вася прекрасно бы написал! Пишешь, что было и когда было. Ну и еще два слова или даже одно — хорошее событие или плохое.
Меня немного задело, что Вася тоже написал бы прекрасно. Нужно будет как-нибудь необидно преподать Ольге важнейшую технику общения. Техника очень простая и льстивая: необходимо сказать человеку, что он самый лучший и незаменимый (например: ах, только ты одна можешь осветить событие гораздо лучше всякого Васи), и тогда человек для тебя горы свернет.
Уверена, что с событием справлюсь легко. Это такая рутинная работа, что даже неинтересно.
20 октября, вторник
Сегодня у меня вечерние лекции, поэтому днем я дома, веду хозяйство: глажу вещи Андрея, не утюгом, а просто рукой.
Женщинам принадлежит всего один процент мировой собственности, это известно. Но моя личная прихожая опровергает этот научный факт. Моя часть мировой собственности свалена прямо тут, в прихожей: два неразобранных пакета из «Манго» (все летнее — брюки, бриджи, шорты, все розовое), три пакета из «Бенетона» (футболка с застежкой впереди, свитер с застежкой сбоку, все розовое) и пакет из магазина «Пактор» (брючный костюм черный. Это концептуальная акция, которую я осуществила перед поездкой в Рим, — пыталась положить конец привычке одеваться в розовое в детских магазинах).
Личную собственность Андрея в моей квартире можно пересчитать по пальцам: совсем немного одежды, теннисная ракетка и специальная шляпа с занавеской от москитов — и это все, не считая небольшого чемодана с рыболовными принадлежностями и банки с червяками в холодильнике. (Самое дорогое его сердцу — большой чемодан с рыболовными принадлежностями — он всегда возит с собой в машине.) Сегодня с утра я уже два раза погладила все, кроме банки с червяками.
Думаю, наша ссора — не настоящая ссора, а просто такой нормальный ход в зоне любовных действий. И тут самое главное, кто первый позвонит.
Андрей пока не позвонил, но это ничего не значит. Думаю, уехал надолго по делам электричества или просто обычное тупое мужское упрямство. Я тоже не звонила — обычная женская гордость, тем более что его телефон все время вне зоны действия сети.
А вот и Мурка пришла из школы.
— Почему ты сидишь дома в шляпе с занавеской? — спросила Мурка.
— А комары потому что, — ответила я.
Мурка вытащила из сумки красивую коробочку.
— Смотри, я купила массажную банку от целлюлита!
В коробке флакончики, кремы и стеклянная банка, точно такие мне когда-то ставили от кашля. Это была удивительная, волшебная процедура: сначала прямо в банке зажигали огонь, затем присасывали к спине, и потом на спине оставался толстенький фиолетовый синяк, которым можно было долго гордиться.
