Мы еще немного поспорили насчет слова «маргинал»: я считала, что это художник, противостоящий официозу, а Кисуля Сергеевич — что преступник. И принялись за следующий кроссворд, тесно сблизив головы над страницей газеты «Петербургские ведомости».
— А вот и я, — радостно сказала Ирка-хомяк. Странно. Когда я дома одна, Ирка-хомяк всегда пользуется дверным звонком, а вот если у меня гости, почему-то всегда открывает дверь своим ключом и появляется как призрак, без звонка. Думаю, это какой-то глубокий комплекс родом из детства — подсознательно показывает, что она тут не просто гость, а домашнее привидение. Откуда-то у нее есть очень чуткие усики-улавливатели моих гостей.
— Что это за домашнее привидение? — недовольно сказал Кисуля Сергеевич.
Неудобно сказать: «Это Ирка-хомяк, а это товарищ полковник ФСГДД»? Или удобно?
— Не буду вам мешать, — пролепетала Ирка, — не провожайте меня, я сама уйду.
Еще парочка кроссвордов, и Кисуля Сергеевич собрался уходить.
— Глупая Мура еще не умеет надежно прятать улики, — сказал полковник в прихожей и вытащил из кармана два надорванных пакета из-под пельменей «Дарья». — Буду звонить.
Итоги дня:
1. Со школой милиции для Муры пока придется подождать.
ВОПРОСЫ ДНЯ:
1. Все ли полковники ФСГДД находят пакеты из-под пельменей «Дарья», если их ни на минуту не оставляют одних? Или только наш? Может быть, он жульничал и подглядывал? Или хорошие профессионалы умеют идентифицировать разные шуршания на слух?
2. Кисуля Сергеевич будет мне звонить, зачем?..
Похоже, что Ирка-хомяк не отходила от окна, поджидая, когда уедет синий «мерседес». Не прошло и пары минут после ухода полковника, а она уже сидела напротив меня.
— Петр Иваныч сказал, этот полковник твой редкий шанс, — возбужденно сказала она. — Знаешь, какие у него номера?..
Зачем мне знать, у кого какие номера, я и свои-то не помню. Жаль, что так и не удалось узнать, кто же он такой, опять забыла спросить.
— Ты сама-то понимаешь, что это твой редкий шанс? Петр Иваныч считает, что кроссворды — это такой способ ухаживания.
— Не думаю, что мы с полковником рассматриваем друг друга в этом контексте, — томно сказала я.
На самом деле во мне все пело: да, да, у меня начинается новая жизнь! Вряд ли Кисуля Сергеевич приходил ко мне отведать пельменей «Дарья» и еще потому, что я знала слово «трэш». Конечно, я ему нравлюсь! Стоило только решить, что я свободна, и вот! Вот! Вот!
Вечером зашел Морковский. Принес творог с рынка. Сказал, я очень легкомысленно отношусь к Муриному поступлению в институт. Считает, репетиторов недостаточно, нужно сходить с Мурой к нужным людям, от которых зависит. Он сам найдет этих людей и сам сходит. Зачем? Познакомиться, поговорить.
Моя новая жизнь в данный момент представлена:
1. Морковским.
2. Кисулей Сергеевичем.
3. И это только начало.
Поздно вечером позвонил Боба. Послал мне диск какой-то оперной певицы. Ни за что не буду слушать.
— Особенно хороши номера 5, 7, 10, 15 и все после 15.
— Так много?
Скажу, что больше всего мне понравились номера 4, 6 и 13 — покажу, что у меня независимый вкус.
26 марта, пятница
11.25, в университете, в курилке.
Подошла Наташка с первого курса. Грустная, какая-то полинявшая. Задала мне странный вопрос:
— А как вы думаете, можно без спонсора?
Наташка влюбилась. И теперь ей не нравится ее спонсор.
— Я влюбилась навсегда, — торжественно произнесла Наташка, — как в книжке, понимаете? В Сережу со второго курса, он у вас учится. Правда, он необыкновенный?
— Правда. Сережа куда лучше любого спонсора.
Видела я этого Сережу — одни уши. Как у спаниеля. Хороший мальчик.
14.30, на лекции. Звонок.
— Срочно приезжайте домой, — раздался мужской голос в трубке. — У вас сработала сигнализация.
Я засмеялась, понимая, что это шутка, потому что у меня не было никакой сигнализации. Но мне было интересно, чья именно шутка, поэтому я быстренько закончила лекцию и поехала домой.
У меня дома сидели полковник ФСГДД Кисуля Сергеевич, Ирка-хомяк и ПетрИваныч, почему?..
Оказалось, что утром, когда я ушла в университет, мне поставили сигнализацию.
— Это ваша совместная шутка? — спросила я. — Смешно.
Оказалось, никакой шутки.
— Так жить нельзя, поняла, Кисуля? Вот у тебя на тумбочке валяются ключи — приходи и бери кто хочешь. Я вчера взял один, а ты даже и не заметила.
Кисуля Сергеевич сделал мне подарок — поставил сигнализацию. Вчера за разгадыванием кроссвордов ему не понравился призрак Ирки-хомяка.
И вот около двух часов дня, пока я читала лекцию, Ирка-хомяк зашла ко мне.
— Я хотела взять свой белый шелковый шарфик. К синей блузке, понимаете, Сергей Сергеевич? — возбужденно пояснила Ирка.
По-моему, она была в шоке — зачем Кисуле Сергеевичу эта наша девичья возня с белыми шарфиками? Кстати, белый шарфик я от Ирки спрятала в ящик письменного стола. Посадила пятно и боялась ей сказать.
Так вот, пока ничего не подозревающий Хомяк искала шарфик, приехала группа захвата.
Группа захвата велела Ирке принести паспорт. Заплаканная Ирка нашла шарфик в ящике письменного стола («вечно ты ничего не кладешь на место!»), вызвала с работы Петр Иваныча и отправилась за паспортом.
— А тут я, — довольно сказал Кисуля Сергеевич, — заглянул к тебе, Кисуля, по дороге. Думал, может, ты уже дома.
Кисуля Сергеевич спас Ирку от группы захвата. Сказал: «Все в порядке, ребята, езжайте, я сам все проверю».
И тут приехала я.
— Вы паспорт-то проверьте, Сергей Сергеевич, — сказал Петр Иваныч.
Кисуля Сергеевич удивленно посмотрел на него и молча пролистал Иркин паспорт. Все в порядке.
— Вот видишь, все в порядке, Сергей Сергеевич проверил, — сказала мне Ирка-хомяк.
Петр Иваныч с Иркой ушли домой, и мы остались одни.
Кисуля Сергеевич проследовал на кухню и привычно достал коньяк. Если я каждый день буду вести с ним приятную беседу за коньяком, я могу опять стать алкоголиком (позор в Коробицыне).
Оказывается, в тот день, когда я нечаянно наехала на его фару, Кисуля Сергеевич был очень растерян, иначе мне ни за что не удалось бы так ловко его окрутить, — так он сказал. В тот день он развелся с женой.
Я сидела и профессионально кивала, как китайский болванчик, и, видимо, мой профессионализм и послужил причиной того, что Кисуля Сергеевич рассказал мне свою жизнь. Не всю жизнь, только личную.
