На экране люди бросались в воду, кто-то от кого-то скрывался, кто-то кого-то ловил, однако я смотрела только на Рокстера. Он казался спокойным, но я подумала, что, хотя его взгляд устремлен на экран, перипетии сюжета вряд ли интересуют его. В его глазах мне чудился блеск, который разгорался все ярче вне зависимости от того, что происходило с Жаном Вальжаном. И я не ошиблась! Еще какое-то время спустя Рокстер наклонился ко мне и прошептал:
– Может быть, лучше пойдем?
Я не возражала. Едва выйдя из кинозала, мы бросились друг на друга и начали яростно целоваться, потом крепко обнялись и решили, что для начала нам необходимо хотя бы сходить в ресторан – исключительно в целях соблюдения приличий. Как вскоре выяснилось, у Рокстера оказалось еще одно удивительное качество: мне было с ним очень легко и приятно даже несмотря на то, что те несколько ресторанов, куда мы зашли, оказались переполнены, к тому же в них стоял невероятный шум. Свободных столиков не было нигде, но у Рокстера это не вызвало ни раздражения, ни досады, и мы неплохо провели время в ресторанных барах, в каждом из которых мы останавливались, чтобы выпить по коктейлю, поболтать и посмеяться.
В конце меня ждал приятный сюрприз: мы зашли в небольшой, уютный ресторан, где Рокстер заказал места́ заранее – специально, чтобы прийти сюда со мной после кино. Пока мы ели, он взял меня за руку и просунул свой большой палец между моим безымянным и указательным, а я в ответ обхватила его палец всей ладонью и стала поглаживать, стараясь только, чтобы мои движения не превратились в слишком откровенную рекламу мастурбации. Самое поразительное, что при этом мы продолжали преспокойно болтать, словно были всего лишь добрыми друзьями, и это тоже показалось мне бесконечно сексуальным.
В какой-то момент я все-таки встала, чтобы сходить в туалет. Запершись в кабинке, я набрала номер Талиты.
– Если тебе кажется, что все в порядке, – не останавливайся, – посоветовала она. – Но если заметишь что-то странное, сразу звони. Я тут же примчусь.
Когда мы вышли из ресторана, никаких такси не было и в помине (что вы хотите: Сохо, да еще в пятницу вечером?), и Рокстер спросил:
– Как же ты попадешь домой? Метро уже закрылось.
При этих словах я едва не потеряла сознание. Что же получается?.. Неужели мы по-прежнему просто хорошие знакомые – и это после нескольких часов подготовки, после звонков друзьям и «объяснения на пальцах»? Это было ужасно, действительно ужасно!
– Придется мне тебя проводить, – сказал Рокстер и ухмыльнулся. – Ты никогда не ездила на ночных автобусах, Джонси? Хочешь попробовать?
В ночном автобусе оказалось довольно тесно. Сумки, колени, локти и другие выступающие части других пассажиров вонзались мне в печень, ребра, почки и еще в какие-то внутренние органы, о существовании которых я прежде не подозревала. Пожалуй, настолько интимной близости я еще не ощущала никогда и ни с кем. Впрочем, оказаться частью сообщества пассажиров ночного автобуса мне было даже любопытно, а вот Рокстер выглядел не очень довольным. Похоже, он считал себя виноватым, что нам приходится путешествовать таким способом.
– Ты о'кей? – спросил он одними губами.
Я приветливо кивнула, хотя, если говорить откровенно, я бы предпочла, чтобы толпа прижала меня к Рокстеру, а не к какой-то незнакомой толстой женщине, с которой я занималась чем-то вроде лесбийского секса на автомойке, о котором писал журнал Дэниела.
Какое-то время спустя автобус остановился, и часть пассажиров сошла. Почти рядом с Рокстером освободилось одно кресло, и он, отодвинув плечом какую-то даму, быстро сел. Поначалу этот поступок показался мне не слишком галантным (ничего подобного я от него не ожидала), однако когда автобус снова тронулся (после нескольких судорожных рывков, в результате которых оставшиеся пассажиры распределились по салону более или менее равномерно), Рокстер поднялся и усадил меня на свое место. Опустившись на сиденье, я с признательностью посмотрела на него – и увидела, что он с ужасом глядит куда-то вниз. Проследив за его взглядом, я обнаружила, что отодвинутая Рокстером дама совершенно беззвучно блюет мне на туфли.
Снова взглянув на Рокстера, я увидела, что он стал пунцовым от еле сдерживаемого смеха. К счастью, автобус подъехал к нашей остановке, мы сошли, и он обнял меня за талию.
– Рвота и Джонси рядом ходят, – загадочно проговорил он. – Ладно, подожди секундочку, я быстро… – Он нырнул в двери ночного супермаркета и вернулся с бутылкой воды «Эвиан», газетой и упаковкой бумажных салфеток.
– Придется носить с собой что-то вроде этого постоянно, – заметил он, наклоняясь. – Малый гигиенический набор. Стой смирно.
И Рокстер начал лить воду на мои туфли, потом опустился на одно колено и вытер мои ноги – сначала одну, потом другую – салфетками. Должна признаться, это было очень романтично.
– Ну вот, теперь от меня точно воняет, – сказал Рокстер.
– Ничего, дома отмоемся как следует, – сказала я и почувствовала, как подпрыгнуло мое сердце. Теперь у меня был предлог пригласить его в дом, пусть это даже была чужая блевотина!
По мере того как мы приближались к моему дому, Рокстер все чаще оглядывался, словно пытаясь определить, где мы находимся и в каком доме я живу. Я же нервничала все сильнее, поэтому, когда мы поднялись на крыльцо, руки у меня так сильно тряслись, что ключ никак не попадал в замочную скважину.
– Давай я, – предложил он.
– Нет, я сама. – Я покачала головой. Наконец я справилась с замком и сказала деревянным голосом – точь-в-точь как хозяйка коктейль-вечеринки, которые были популярны в семидесятых: – Входи, пожалуйста.
– Может, мне лучше подождать, пока уйдет твой бебиситтер? – шепотом спросил он, но я покачала головой.
– Их нет, – так же шепотом ответила я.
– Их у тебя что, двое? Двое бебиситтеров? – удивился Рокстер. – Или больше?
– Нет. – Я хихикнула. – У меня одна няня, да и та сегодня не смогла, поэтому дети ночуют у крестных родителей, – добавила я, намеренно употребив множественное число, чтобы Рокстер, не дай бог, не догадался о существовании Дэниела и не заподозрил, что я нахожу его сексуально привлекательным (он действительно может показаться таковым, пока не узнаешь его поближе).
– Значит, весь дом в нашем распоряжении? – весело поинтересовался Рокстер. – Можно я тогда пойду сполоснусь?
Я показала ему, как пройти в ванную комнату наверху, а сама бросилась в кухню. Там я наскоро причесалась, положила на щеки побольше румян, притушила свет и невольно подумала: а ведь Рокстер еще никогда не видел меня при дневном освещении!
Гм-м… Да я как те пожилые дамы, которые проводят дни в доме за плотно задернутыми занавесками, при свете камина или свечей, а когда кто-нибудь к ним приходит – они перед тем не могут как следует подкраситься, потому что не попадают помадой куда надо! Но я с румянами, кажется, не промазала… (этот маленький каламбур меня немножко отвлек).
