— Это что, тот самый?
Вроде бы ничего не произошло, взгляд красноармейца по-прежнему суров, вот только интонации как будто помягчели.
— А другого нет.
— Как же ему удалось бежать? Такая охрана…
— Я сам об этом знаю очень немного. Нам позвонили со станции и сказали, что поезд был остановлен налетчиками. Пассажиры ограблены, а Кирьян отбит жиганами.
— Там же были чекисты!
— Им не повезло, товарищ… Бандиты расстреляли их, одного из них Курахин убил лично. Вопросы еще есть? А то нас товарищ Петерс заждался.
Красноармеец вернул «мандат»:
— Проезжайте! Извините за задержку, сами видите, что творится.
— Видим, товарищи! — с явным облегчением отозвался Кирьян, забирая документ. Упрятав его в карман, он спросил: — Только я никак не пойму, почему вы нас остановили. Неужели мы на налетчиков похожи?
Всего-то секундная пауза, показавшаяся Кирьяну вечностью.
— Кепка мне ваша не понравилась… Восьмиклинка, — признался, чуть смутившись, красноармеец, — такую обычно жиганы носят. А потом, у вашего товарища фикса золотая, — кивнул он на Егора Копыто. — Не часто встретишь такую у чекистов.
— Вот как? — удивленно протянул Кирьян. — О товарище Сарычеве приходилось слышать?
— Приходилось, — сдержанно отозвался красноармеец.
— Так это и есть тот самый товарищ Сарычев, собственной персоной, — показал он на Егора. — Если бы не его знаменитая фикса, так многие жиганы до сих пор на воле бы расхаживали!
— Много о вас слышал, товарищ Сарычев, — с почтением произнес красноармеец, — но вот встречать не доводилось. Рад знакомству!
Егор Копыто сдержанно кивнул, проклиная в душе разговорчивость Кирьяна. Тот был в своем репертуаре, не может обойтись без шуток. А ведь по лезвию ножа топает.
Красноармеец, отступив на шаг, распорядился:
— Дайте дорогу!
Красноармейцы, стоявшие на дороге, почтительно разомкнулись, и машина, просигналив на прощание, двинулась вперед.
— Только не гони, — предупредил Кирьян. — Не хватало после всего пережитого получить в спину пулеметную очередь.
Когда машина отъехала на значительное расстояние, Курахин облегченно вздохнул:
— Знаешь, эти сто метров мне показались самыми длинными в моей жизни. Останови!
— Зачем? — удивился Колька-шофер.
— Останови, сказал!
— Как скажешь.
Автомобиль остановился. Открыв дверцу, Кирьян снял с головы кепку-восьмиклинку и зашвырнул ее на обочину.
— Все, поехали!
— Зачем ты Сарычева-то приплел? — угрюмо спросил Егор.
Кирьян Курахин невесело усмехнулся:
— А потому что жить хотелось. Ты видел, как он нас разглядывал? Не знаю, что там его насторожило, но отпускать он нас не хотел. Да и легавые нас окружили, как охотничьи псы медведя!
— А если бы кто-нибудь из них знал Сарычева? Тогда что?
— Видишь, нам повезло, — безмятежно улыбнулся Кирьян. — На то я и Фартовый! Давай теперь к Дарье, заждалась меня краса ненаглядная.
Дальний свет фар высвечивал малейшие неровности на дороге, и автомобиль, мелко подпрыгивая, мчался в центральную часть города.
— Я вот что думаю, Кирьян, — осторожно подступился с разговором Егор Копыто. — А не зря ли мы подводы с добром отпустили? Нужно было сначала разделить и сваливать, а уж только потом своими делами заниматься.
— Вот что тебя мучает. Оставь! Куда они от Кирьяна Курахина денутся! За каждое кольцо спрошу! А потом — я так мечтал с этой сучкой рассчитаться, а ты мне говоришь про какое-то добро… Нет, не зря! — Глаза Кирьяна злобно блеснули. — Я у нее за все спрошу!
— Ну, если так, — неопределенно качнул головой Копыто. — А то знаешь ли, как тебя взяли, так разные разговоры пошли…
— Что за разговоры? — насторожился Курахин.
— Не обижайся, Кирьян, говорю так, как есть… Говорили, что ты уже не тот, что был раньше.
— И почему же?
— А сам подумай, как же это так получилось, что баба могла окрутить такого жигана, как Кирьян!
— Ах, вот оно что. Значит, баба такая умная.
Колеса автомобиля дребезжали по брусчатке, выколачивая мелкую дробь. Вот и Мещанский переулок, в конце которого дом, где проживает Дарья.
— Коля, глуши мотор!.. Побудь пока здесь, а мы с Егорушкой мою любаву навестим.
Кирьян бодро выбрался из салона. Огляделся. Давненько здесь не бывал. Типичная московская улочка, с многочисленными проходными дворами. Внутри неприятно ворохнулось, а ведь, провожая Дарью до калитки, он любил прогуливаться именно этой стороной, наиболее тенистой. И, облюбовав закоулок потемнее, не ведая греха, мял ее сдобное и аппетитное тело.
Подошел Егор Копыто.
— Нахлынуло? — посочувствовал он. — Брось!
— Пойдем, — решительно сказал Кирьян и, не оборачиваясь, зашагал к дому Дарьи.
Где-то в конце улицы, явно спросонья, закукарекал петух, а ему лениво, в басовитой тональности, отозвался в соседнем дворе пес — тявкнул два раза и, громыхая тяжелой цепью, скрылся в будке.
Вот и привычная калитка. Невысокий забор. Взгляд натолкнулся на треснувшую дощечку, которую он как-то случайно сломал. Внутри щемануло — на какие только глупости он не шел ради Дарьи! Взявшись за ручку, Кирьян не сразу открыл калитку.
— Постой, давай через забор, там нас никто не увидит, — вдруг сказал Кирьян. — А оттуда к двери.
В окне горел свет. В какой-то момент Курахина разобрала ревность. Значит, не забылось. Кирьяну некстати вспомнилось, с какой страстью Дарья билась под ним в любовной схватке, — пальцы до сих пор продолжали хранить тепло ее кожи, он помнил запах ее волос.
Пошло оно все к черту! Если не сопротивляться нахлынувшему чувству, то оно просто раздерет на части.
— Кирьян, что с тобой? — обеспокоенно спросил Егор Копыто.
— Ничего, — пожал Фартовый плечами.
— Мне показалось, что ты застонал.
— Накатило… Забудь!
— В окно посмотри, — показал Егор. — Не одна твоя барышня.
В ответ Фартовый лишь невесело хмыкнул:
— Не скучает… А ты чего думал? Такие бабы, как она, одинокими не бывают. Кирьяна под боком нет, так она тотчас себе хахаля завела.
— А может, там Сарычев? — с затаенной надеждой предположил Копыто.
Курахин внимательно посмотрел на подельника: вот что значит родственная душа — об одном думалось!
— Хотелось бы.
Поднялись на крыльцо. Огляделись. На улице стоял их автомобиль, — Колька явно скучал, откинувшись на спинку, он глядел в молчаливую темноту.
