Кирьян невольно посмотрел в сторону сцены. Рядом со сценой сидел Ермола Рязанский. Когда-то он ходил в подельниках Кирьяна, но пару месяцев назад куда-то исчез. Думали, что его замели чекисты, а он, оказывается, в ресторанах гуляет…
А может, и вправду чекисты замели?..
Вынув несколько крупных ассигнаций, Кирьян протянул их официанту.
— Возьми, Леонид.
— Спасибо, я это не из-за денег, — смутившись, сказал тот. — Просто хотел помочь…
— Не дури, — сжал его руку жиган. — Кирьян добро помнит.
Поблагодарив, официант тотчас удалился. Фартовый перевел взгляд на девушку. Интересно, слышала она их разговор или нет? Скорее всего нет — слишком громко играет оркестр.
Барышня вдруг посмотрела на часы.
— Знаете, я уже давно сижу здесь, мне пора идти. Спасибо за шампанское, приятно было познакомиться… Матвей.
— Мария, я не позволю вам добираться домой одной, — почти возмутился Кирьян. — Москву захлестнул бандитизм, эти жиганы такая мерзкая публика!
Пожав плечами, дама поднялась.
— Ну, если вам будет так угодно.
Направляясь к выходу, Кирьян замечал взгляды, брошенные в их сторону, — боязливые, затравленные. И злая улыбка невольно тронула его тонкие красивые губы. Бойтесь, господа нэпманы, сегодня я не при делах, но вот завтра ваш черед!
Пролетка Гурьяна стояла на прежнем месте. Людей более преданных, чем кучера, найти очень сложно, особенно если платить им звонкой монетой. А ведь уже должен был уехать! Что-то этот Гурьян прилип к нему… Надо присмотреться.
— Пожалте, барин, — пригласил Гурьян, стараясь не смотреть на спутницу Кирьяна. — Мигом доставлю.
Кучер старательно делал вид, что они повстречались впервые. Работа с жиганами его многому научила. Но и сам он не был беззубым простофилей, как это могло показаться на первый взгляд. Однажды, находясь во хмелю, он проговорился о том, что как-то свез трех охмелевших нэпманов к озеру, где, придушив, обобрал их до исподнего, после чего зашвырнул трупы в воду, привязав к ногам по тяжелому камню. Ох не прост был этот кряжистый, крепкий мужик.
— Так куда мы едем?
Будто бы нечаянно Кирьян коснулся ее талии. Барышня сделала вид, что ничего не произошло, а это означало, что на одно касание они стали ближе.
— Так, значит, уже «мы»?
— Ведь вы же не захотите, чтобы я бежал вслед за экипажем?
Женщина мелко рассмеялась, показав ровный ряд зубов.
— Не хочу.
— Смелее, сударыня, — поторопил Кирьян.
— На Большую Полянку.
— Это я мигом! — пообещал кучер, щелкнув кнутом. — Пошла, родимая!
Экипаж проезжал мимо тихих, безлюдных переулков. Мелькали особняки, тенистые дворы, темные подворотни. В прежние времена здесь проживало сытое купечество, а нынче эти места облюбовала новая власть.
— Дальше куда, сударыня? — спросил кучер, обернувшись.
— Поезжайте до конца, а там повернете направо перед тополем.
Экипаж въехал в чистый, ухоженный двор. Было заметно, что порядок здесь ценят и поддерживают. Небольшие деревянные сарайчики лепились бочком друг к другу. На дверях увесистые замки. «Интересно, какое такое добро можно прятать за этими дверями? — невольно улыбнулся Кирьян. — Разве что пару охапок дров на зиму».
— Тпру! — натянул поводья кучер. — Приехали, господа!
Сунув руку в карман, Кирьян вытащил несколько сотенных и весело распорядился:
— Выпей, братец, в свое удовольствие.
Кучер взял деньги и обрадованно протянул:
— Да тут не только на выпить, барин, тут еще и на закусить найдется. Благодарствую, — наклонил он кудлатую голову.
Подхватив Марию под руку, Кирьян повел ее в сторону подъезда.
— Здесь темно, — робея, сказала женщина.
Она локотком прижалась к нему, вызвав в его душе прилив восторга. «Ну, право, как мальчишка», — невольно укорил себя Кирьян.
— Я с тобой, — уверенно взял ее под руку Кирьян.
Он почувствовал волнение, такое бывает всегда в предчувствии любовной игры с новой, незнакомой женщиной. Нечто подобное он испытывал в юности… Но сейчас было как-то иначе — перед ним была сильная женщина, которая не уступала ему в характере, и Кирьяну хотелось верить, в страсти.
— Здесь крутая лестница, будьте осторожнее.
— Нечасто обо мне заботится женщина. Тем более такая красивая… Оказывается, это приятно.
— Матвей, дальше идти не надо. — Мария слегка придержала его за рукав. — Это моя дверь. Обожди секунду, сейчас я открою.
Достав из сумочки связку ключей, она открыла дверь. Прошли в коридор. Кирьян с улыбкой подумал о том, что впервые вошел в купеческий дом гостем. Прежде как-то все с фомкой наперевес.
Все особнячки, расположенные близ Пыжевского переулка, походили друг на друга фасадами, решетками, небольшими садиками, окружающими их, и даже внутренним убранством и расположением комнат. Курахин без труда мог сказать, где находится гостиная, спальня, кухня…
— Света нет, авария на линии, — безрадостно объявила Мария.
Еще один волнующий момент. Кирьян сглотнул подступивший к горлу ком.
— Ничего… Я тебя и так найду. Ты вкусно пахнешь.
— А я и не играю в прятки, — Кирьян почувствовал у самого лица ее горячее дыхание.
Протянув руки, он нащупал тонкие плечи, разжигая в себе желание, провел ладонями по тонким рукам, слегка стиснув их, а потом неторопливо коснулся пальцами груди.
Женщина слегка запрокинула голову. Ее дыхание сбилось, тело вздрогнуло.
— Боже, — прошептала она.
Руки Кирьяна скользнули чуть ниже, отыскали талию, и, не встретив со стороны Марии возражения, он притянул ее к себе.
— Потерпи, малышка.
Он начал осторожно раздевать ее.
— Ты торопишься, нам следовало бы обождать.
— Не могу. Это выше моих сил.
Подхватив женщину на руки, Кирьян понес ее в глубину комнаты.
— Там кровать, — приподняла голову Мария.
Через окна сочился серебряный лунный свет. Кровать стояла у стены, покрытая пестрым, цветастым покрывалом. Кирьян был уверен, что им не будет тесно вдвоем на этом ложе.
Глава 14 ЧУТКИЙ СОН ЖИГАНА
Вору полагается спать чутко, мгновенно просыпаться от малейшего шороха. Но в объятиях Марии Кирьян вдруг почувствовал, что у него напрочь атрофировались все рефлексы. Он не спал, а просто умер на определенное время и воскрес только тогда, когда яркий свет ударил в его глаза.
На фоне окна с распахнутыми шторами он увидел темный силуэт и даже не сразу сообразил, что это была Мария. В красной косынке и кожаной куртке, она выглядела чужой, как далекая галактика. Трудно было поверить, что каких-то несколько часов кряду он шептал на ухо ей всякое, от чего даже марухи испытывали неловкость, а она всего лишь заливалась тонким смехом.
