— Документы!
— Пожалуйста, — протянул Владимир Ильич удостоверение. — Произошла какая-то ошибка. Я — Ленин!
Едва взглянув в документы, сухощавый сунул их в карман:
— Левин, говоришь? Ну и хрен с того, что Левин?! Знавал я одного Левина, он мне зуб выдирал. Мало того, что полтину сверху взял, так еще и всю душу вместе с зубом из меня вытянул.
Молодой мужчина, стоявший рядом, нервно захохотал:
— А может, шлепнем этого Левина вместо того?
— Это мы всегда успеем. А ну вылезай! — Вцепившись в воротник Владимира Ильича обеими руками, он с силой тряхнул вождя и поволок его из машины.
Гиль, выбравшийся раньше, поспешил на выручку Ленину, но тотчас в его грудь уперся ствол «маузера», от которого пахло кислым жженым порохом.
— Стоять! — сказал молодой высокий мужчина. — У меня не побалуешь. Враз мозги вышибу.
Ленин попытался удержаться за распахнутую дверь, и человек в кожаной куртке, размахнувшись, ударил его в лицо.
— Я тебе, Левин, все зубы повыбиваю, так что тебя ни один дантист не примет. Кошель давай!
Утерев кровь с разбитой губы, Ильич сунул руку в карман и вытащил бумажник.
— Кошель-то увесистый. Богато дантисты живут. Руки подними!
Владимир Ильич повиновался.
Похлопав по карманам пальто, сухощавый довольно протянул:
— У него здесь ствол. «Браунинг»! Хороша игрушка. Эй, Левин, ты ею зубы, что ли, нерадивым клиентам выбиваешь?.. — Владимир Ильич промолчал. — А ну пошли отсюда, пока не передумал!
Отерев рукавом разбитое лицо, с земли, шатаясь, поднялся Чебанов.
— Пойдемте, товарищи! — распорядился Владимир Ильич.
Они свернули в ближаший переулок и через него выбежали на соседнюю улицу.
— Стой! — метнулся Чебанов навстречу выехавшему экипажу.
— Тпру! — потянул на себя в испуге вожжи кучер. — Куда ты прешь?! Ведь зашибить же мог. Чего мне грех-то на душу брать!
— Довези до Сокольнического исполкома, — взмолился Гиль. — Хорошо заплатим. Только по-быстрому!
— Ну коли так, — смилостивился возница. — А чего это твой товарищ в воротник прячется, — махнул он в сторону Владимира Ильича. — У него зубы, что ли, болят?
— Болят! — легко согласился чекист. — Владимир Ильич, давайте, я вам помогу.
Забравшись в пролетку, Ленин поторопил:
— Быстрее, товарищ!
— А я завсегда! — радостно протянул кучер, понимая, что клиенты скупиться не станут.
* * *
За окном глуховато и зло завывал ветер, сердито швыряя в стекла охапки снега. Минутная стрелка, дрогнув, неумолимо приближалась к цифре десять. Еще один день подходил к концу. Обычный и очень напоминавший предыдущие — напряженный и трудный, заполненный делами, которые следовало решать незамедлительно.
Оставался последний докладчик — председатель московской Чека Игнат Сарычев, и Яков Петерс очень надеялся, что его выступление не будет долгим. Сарычеву следовало доложить оперативную обстановку за последние трое суток (хотя ожидать лучшего не приходилось) и наметить пути оздоровления создавшейся ситуации. А действительность была такова: в городе по-прежнему бесчинствовали многочисленные банды, некоторые из которых имели весьма экзотические названия: «Воскресшие покойники», «Смерть буржуям!», «За лучшее будущее», считавшие своим долгом заявить о себе записями на месте грабежа. Главной добычей банд были магазины с дорогими товарами, которые они выметали буквально подчистую, выгребались винные погреба, совершались дерзкие налеты на квартиры состоятельных граждан. Жиганы имели хорошо осведомленную агентуру, действовавшую не хуже какой-либо государственной структуры. Неделю назад банда Кирьяна Курахина решила показать, кто в Москве хозяин, и в течение одной ночи на комиссариаты было совершено несколько нападений. В трех из них бандиты разоружили милиционеров и, положив их на пол, расстреляли, в четвертом удалось отбиться.
Так что ситуация была крайне неутешительная.
— Ваше слово, Игнат Трофимович, — мягко произнес Петерс и, заметив, что начальник московской Чека хочет подняться, вяло махнул рукой: — Давайте с места.
— Хорошо… Я бы сказал, что ситуация на сегодняшний день выглядит просто угрожающе. К бандитам нужно применять самые серьезные меры, только таким образом мы сможем сбить волну преступности. Уголовники распоясались, чувствуют свою полнейшую безнаказанность. Если раньше они совершали налеты поздней ночью или хотя бы вечерами, то сейчас нападают даже в светлое время суток. В течение последних двух дней были ограблены две табачные фабрики и один металлургический завод!
— Каким образом это случилось?
— Бандиты просто представились милицией, прошли на территорию предприятий и забрали у служащих в качестве вещественных улик все их ценные вещи!
— Что это за банда? — спросил начальник Замоскворецкого комиссариата Астафьев, крупный мужчина лет тридцати.
— По нашим оперативным данным, это банда Кирьяна Курахина, одна из наиболее дерзких и организованных в Москве.
Астафьев понимающе закивал:
— Да уж, от этого человека всего можно ожидать…
— Позавчера его банда ограбила три ресторана: один на Арбате и два в Гранатном переулке…
— Сейчас это самые модные заведения в Москве.
— Вот именно! Можете тогда представить, какая разряженная публика в них наведывается… Так вот со всех посетителей они сняли ювелирные украшения и спокойно удалились через парадный вход.
— А как же информаторы? — спросил Петерс.
— Мы неоднократно пытались внедрить наших людей в банду, но всякий раз это заканчивалось провалом. Их находили убитыми. Одного из оперативников даже подбросили под двери Лубянки. Просто вывалили труп у подъезда и умчались на машине.
— Да, я помню этот случай, — мрачно кивнул Петерс, постукивая карандашом по столу. — На ваш взгляд, какие банды сейчас наиболее опасные?
— Наиболее опасны банды Кирьяна Курахина, Николая Сафанова по кличке Сабан и Григория Мартынова по кличке Глухой. По возможности эти банды нужно уничтожить в первую очередь. Но наиболее серьезная банда, конечно же, Кирьяна Курахина. У него в банде непререкаемый авторитет, его считают большим везунчиком. Жиганы вообще любят удачливых людей, а потому за ним закрепилась кличка Фартовый и Неуловимый. Его авторитет особенно укрепился после последнего побега, когда жиганы отбили его у конвоя на станции Ховрино… Но здесь какая-то темная история, явно не обошлось без предательства.
— Вроде бы там как-то замешан начальник станции?
— Начальник станции здесь ни при чем, — отрицательно покачал головой Сарычев. — Предателем оказался начальник охраны. Ограбления поездов на станции совершались и раньше, и всякий раз они совпадали с его дежурством. Обнаружились его связи с Кирьяном. Они делили между собой награбленное. Именно начальник охраны и сообщал банде Кирьяна, на какие составы следует осуществлять нападение. А когда бандиты уходили, он как ни в чем не бывало объявлялся на месте происшествия и даже «организовывал» погоню. Разумеется, при этом никого арестовать не удавалось. Сейчас его дело передано на рассмотрение «тройки».
